Жаркой Филипп Михайлович

- Представьтесь, пожалуйста. Где и когда Вы родились?

Жарко́й Филипп Михайлович, а по военному билету - трудно произносимое для сослуживцев имя-отчество Файвиш Менделеевич. Родился я в 1921 году в деревне Жиботицы Куньинского района Псковской области в семье крестьянина-кузнеца.

- Пару слов, пожалуйста, о довоенной жизни Вашей семьи.

В конце 20-х годов, после смерти отца, моя семья – мать, сестры, брат, тетка и я переехали в Ленинград и жили в коммунальной квартире №9 на Васильевском острове в доме 47 на 4-й линии. В этой квартире, которая до революции принадлежала одной семье, после уплотнения проживало 15 человек. Мы жили в проходной комнате, через которую проходили все жильцы. На всех была одна десятиметровая кухня и туалет. Правда, потом все проходные комнаты квартиры были отделены общим коридором.

С 1931 я учился в 207-й средней школе Ленинграда на Васильевском острове на 8-й линии. Старший брат - танкист, погибший под Кенигсбергом в 1945 году в звании капитана, с 1933 по 1939 годы служил в Казани воентехником 2-го ранга на Курсах усовершенствования старшего и среднего военно-технического состава мотомеханизированных войск РККА. В 1936 году я переехал к брату в Казань из Ленинграда и продолжал учиться уже в местной школе. Об этом периоде жизни я достаточно подробно написал в книге «Танковый марш», электронная версия которой есть в интернете (Фрагменты из книги представлены на нашем сайте).

После перевода брата преподавателем во 2-е Саратовское танковое училище, было решено на семейном совете, что дальнейшую учебу я буду проходить в этом же училище. Так 10 сентября 1939 года началась моя служба в Советской Армии. На фотографии ниже, снятой в мае 1940 года, мой брат - преподаватель 2-го Саратовского танкового училища Жаркой З.М. и я - курсант Жаркой Ф.М.

Училище я закончил в конце мая 1941 года и получил назначение в Киевский Особый военный округ в город Львов в 32-ю танковую дивизию, входящую в состав 4-го механизированного корпуса под командованием, как я узнал только после войны, генерал-майора  Власова.

- Ваша оценка подготовки во 2-м Саратовском тяжелом танковом училище. Плюсы и минусы.  Сколько было практики на машинах? Какие модели и сколько было машин? Чему больше учили - вождению, стрельбе, командованию (управлению). Кто Вам преподавал? Может, потом кто-то стал известен на войне, с кем-то воевали на фронтах?

В училище я поступил вместе с другом, но он не выдержал спартанских нагрузок во время учебы и был отчислен.

2-е ТУ было одно из первых училищ в стране, в котором началась подготовка командиров и воентехников по профилю средних и тяжелых танков. В училище изучали современные танки – средние Т-28 - углубленно, тяжелые Т-35 - обзорно, а к началу 1941 года и тяжелые КВ. Освоение тяжелых КВ шло с соблюдением секретности. Стояли эти танки в отдельных парках, под брезентами и практическое вождение проводилось только ночью.

В 1940 году училище - численность переменного состава составляла около 1200 курсантов - было переведено на новый профиль обучения и стало готовить лейтенантов и танковых воентехников на тяжелые танки - четыре батальона. Начальником училища при мне был полковник Чернов, заместителем подполковник Шукшин - участник боев на Халхин-Голе.

Преподавание военных дисциплин было поставлено в период моей учебы на высоком методическом уровне. Хорошо помню, спустя много лет, преподавателя курса боевых машин Тимофеева, который доходчиво объяснял нам сложные устройства механизмов танка Т-28. Все мы, в основном, были вчерашними школьниками. Из старослужащих во взводе было три человека – зам комвзвода Зимасько, старшина роты Рогожкин, у которого на петлице было 4 треугольника и младший политрук Резниченко.

На снимке ниже – наше отделение перед выпуском.

Из двенадцати курсантов моего отделения семь погибли во время войны – Долгополов, Колганов, Колосков, Берест, Домников, Омельченко и Шабаш. Обстоятельства их гибели можно посмотреть в вышеуказанной моей книге. С Иваном Мавриным, прошедшим всю войну, я встретился уже во Львове, где он служил в должности заместителя командира артиллерийской бригады. От него и узнал подробности о курсантах отделения, которые погибли на фронтах войны.

С моим близким другом Олешко Иваном Федоровичем, которого направили в мае 1941 года в Киевский Особый военный округ в город Котовск, мы встретились только в 1946 году в Военной бронетанковой академии в Москве. Потом он дослужился до генерал-майора, командира дивизии в Новочеркасске.

- Где и как застало Вас известие о войне? Какие чувства вызвало? Были ли вообще предчувствия надвигавшейся войны?

По прибытии вечером 21 июня в военный городок 64-го танкового полка 32-й танковой дивизии, которые были в бывших польских двухэтажных казармах на Лычаковской улице Львова, где располагался и танковый парк, мы – молодые лейтенанты - были предупреждены о напряженной обстановке на границе, а рано утром 22 июня военный городок подвергся бомбардировке. Старшина в пять часов утра поднял нас по боевой тревоге и сообщил о начале войны. Начальник штаба 1-го батальона тяжелых танков капитан Волошин назначил меня на должность адъютанта штаба батальона, и мы выступили из Львова в пункт сосредоточения. При марше по дорогам, положенные взводу управления по штату два моих танка Т-26 быстро вышли из строя, и начальником штаба батальона я был назначен командиром тяжелого танка КВ-1. На этих танках я провоевал до лета 1942 года…

Ниже фотография, снятая уже 12 июля 1941 года в Прилуках, когда я был направлен по железной дороге сопровождающим с поврежденными танками нашего 64-го танкового полка через станцию Пирятин и далее на харьковский завод для ремонта…

Вспоминая начальный период войны, могу сказать, что я, юный лейтенант, почти не ведал страха и был уверен в нашей победе. Всех нас правда удивляло то, что приходится воевать на своей территории, но мы были уверены, что это положение временное.

- Расскажите о своем первом бое. Ваши впечатления от подготовки немецких танкистов и их техники.

Первый бой моя рота тяжелых танков КВ-1 приняла вечером 28 июня к западу от Львова на Яновском шоссе в районе деревни Женена Руска. Мы шли на марше по шоссе, когда внезапно вспыхнули цистерны с горючим, которые почему-то находились впереди колонны. Оказалось, что мы неожиданно столкнулись с моторизованной частью немцев. По приказу командира моей роты старшего лейтенанта Дунаева танковый взвод развернулся в боевую линию и без поддержки пехоты атаковал противника. Впервые с начала войны я увидел немцев, которые маневрировали между нашими танками на велосипедах. Я увидел также, как в этом бою бронебойный снаряд пробил башенную броню КВ-1 командира роты, что явилось полной неожиданностью, и был тяжело ранен в руку сам командир роты...

В результате этого боя немцев мы разгромили и отошли в рощу поблизости, где и пробыли до отхода во Львов.

- Ваша оценка начального периода войны, причин поражений и отступлений Красной армии. Как Вы оцениваете реальные потери личного состава и техники в этот период?

Как выяснилось в первый месяц боев под Львовом в июне 1941 года, самостоятельные механизированные корпуса и танковые дивизии без поддержки пехоты и артиллерии не были способны эффективно атаковать противника. Это обстоятельство, по-видимому, и осложнило в этот период проведение наших оборонительных и наступательных операций с привлечением отдельных танковых соединений, и в частности нашей 32-й танковой дивизии.

О потерях моей дивизии и полка можно сказать следующее, что уже в середине августа 1941 года остатки 32-й танковой дивизии, находившиеся в городе Прилуки, расформировали. Оставшийся личный состав дивизии убыл по железной дороге во Владимирскую область в Костеровский учебный центр бронетанковых и механизированных войск, где составил костяк новых 1-й и 8-й танковых бригад. Некоторые сослуживцы, как я узнал позже, погибли в Уманском котле.

- Какие преимущества и недостатки наших танков над танками противника Вы могли бы назвать? Менялось ли мнение в ходе войны?

Наша 32-я дивизия имела на начало войны 185 танков пяти разных типов. Одни были оснащены двигателями на дизтопливе, другие имели карбюраторные бензиновые двигатели. Бронетехника полка имела на вооружении пять модификаций орудий калибров 37-мм, 45-мм, 76-мм. Снабжение такого разнообразия танков горюче-смазочными материалами, боеприпасами и запчастями представляло значительные сложности даже в мирное время, не говоря уже о боевых действиях. Основная часть этих машин в моем танковом полку вышла из строя по техническим причинам - из-за неправильной эксплуатации, отсутствия запасных частей, средств эвакуации и ремонта. Кроме того, следует отметить  плохое взаимодействие танковых экипажей с артиллерией, пехотой и авиацией и неустойчивое управление танковыми подразделениями.

С другой стороны, например, в ночном бою под Старо-Константиновом в начале июля 1941 года, танки КВ-1 показали свою исключительную защищенность от снарядов противника. Так, при попадании в мой танк КВ-1 37-мм трассирующие снаряды отскакивали, не пробивая броню. При этом, как помню, происходило сильное свечение внутри танка и удар. После выхода из боя на броне моего танка насчитали десятки вмятин. Таким образом, первые бои показали замечательные качества брони танков КВ – даже бронебойные снаряды практически не могли ее повредить, хотя при попадании снаряда и крупнокалиберных пуль на напуск брони башни, на корпус происходило заклинивание башни в погоне. Немцы, выяснив, что бороться обычными противотанковыми средствами с KB сложно, с успехом использовали против этих танков 88-мм зенитные орудия и 105-мм корпусные полевые пушки.

С другой стороны, двигатель танка имел малый запас мощности и мотор перегружался, что вызывало выход из строя танков после длительных маршей, что и было во время маршей в июне – июле 1941 года. И, кроме того, наблюдательные приборы, как у командира, так и у водителя не обеспечивали хорошего кругового обзора, что усложняло в бою выбор цели.

- Расскажите о разработке и планировании боевых операций в вашем танковом полку. Как организовывалось взаимодействие танкового полка с пехотой и артиллерией во время боевых действий.

Взаимодействие отдельного танкового полка с пехотой и артиллерией стрелковых подразделений приведу на примере подготовки к боевым действиям начала 1945 года в Восточно-Померанской операции.

От командира, например, стрелкового корпуса, ставится задача нашему отдельному танковому полку – прорвать оборону противника на известном рубеже с ближайшей задачей овладеть населенным пунктом N и к исходу дня встать в засаду у селения M.

На первом этапе изучается местность боевых действий полка, оцениваются разведданные о противнике и его системе противотанковой обороны.

Далее осуществляется подготовка к боевым действиям. Комполка, офицеры штаба, командиры рот в течении дня проводят рекогносцировку района боевых действий, выбирая оптимальный район сосредоточения танков.

Следующим этапом, комполка, начштаба и командиры рот производят увязку взаимодействия с командирами стрелковых батальонов, рот и с артиллерийскими подразделениями стрелкового корпуса.

Об организации взаимодействие танкового полка с пехотой и артиллерией стрелковых подразделений уже во время боевых действий можно говорить очень много – лучше посмотрите главы моей упомянутой книги.

- Ваша оценка как танкиста сражения на Сталинградском фронте. 

Могу судить только по периоду боевых действий сентября-октября 1942 года. В результате лобовых атак, например, 18 сентября, на немецкие узлы обороны на Сталинградском фронте 1-й гвардейской армии, которые опять, как и в наступлении в начале сентября не пытались обойти, наши танковые войска понесли огромные потери. Согласно архивным данным министерства обороны, в танковых соединениях 1-й гвардейской армии из 340 танков, которые имелись к началу наступления, к 20 сентября осталось только около 180 исправных танка с учетом пополнения!

Хотел бы отметить еще одно обстоятельство, огорчившее меня в свое время. В истории Великой Отечественной войны, к сожалению, еще далеко до выполнения лозунга «Никто не забыт и ничто не забыто»! Так, в бою под Котлубанью 18 сентября было сожжено около 25 танков бригады, погибли две сотни сослуживцев, и никто из погибших в те времена не был награжден - хотя танки прорвали оборону на несколько километров!

В вышедшей в 2008 году большим тиражом книге Исаева «Сталинград. За Волгой для нас земли нет» на базе архивных документов впервые подробно восстановлены события этого периода. Боевые действия нашей танковой бригады упомянуты в книге только в одной строчке - «наступавшие 292-я стрелковая дивизия и 12-я танковая бригада продвижения не имели». Никак не принижая боевых действий в этот день других танковых бригад – 3-й, 62-й, 87-й, 102-й, которые понесли громадные потери – можно, по - видимому, сказать, что и героически погибшие танкисты и подвиг 12-й танковой бригады был никак не отмечен в 42 году, а в наше время, например, в упомянутой книге про них просто «забыли»! Вот к чему приводит написания книг по истории на основе только бумажных данных архивов.

- Какую оценку можете дать военной подготовке командного состава и их практических действий? Как складывались Ваши отношения с начальством?

Военная подготовка командного состава до войны - я сужу по подготовке курсантов - в довоенный период была недостаточная для ведения современных боевых действий. Только с назначением министром обороны Тимошенко в 1940 году в училищах стали готовить тому, что надо на войне – ночные учения, взаимодействия различных родов войск, зимние кроссы и т.п.

При подготовке и во время боевых действий, уже во время войны, отношения с начальством других родов войск складывалось в процессе организации взаимодействия танковых подразделений с пехотой, артиллерией и авиацией. В моем отдельном танковом полку отношения с командиром, да и со всеми однополчанами у меня были всегда отличные – смотрите ниже фотографию 1945 года, где я заснят с комполка.

- Как Вы оцениваете действия наших полководцев (Жукова, Рокоссовского, других). Встречались с кем-нибудь из танковых генералов на войне? Ваши впечатления от встреч, мнение об их военном таланте.

Военная наука - стратегия, оперативное искусство, тактика - в тридцатые годы была на этапе становления и развития. Среди высшего руководства не было единого мнения в вопросе развития вооруженных сил. Этому свидетельствует, например, наличие около 29 танковых корпусов в начале войны. Вопросы взаимодействия не были основой организации боевых действий. Части не были в полной мере оснащены современной техникой. Все это и отразилось в начальный период войны на действиях генералов. В действиях наших полководцев, в этот период, по моему мнению, преобладала неразбериха и отсутствие взаимодействия.

Поэтому, оцениваю действия наших полководцев положительно с середины 1943 года.

- Разрабатывали ли Вы в штабе полка какие-то специальные методы и способы борьбы с немецкими танками, стратегию и тактику боя. Проводилось ли изучение трофейной техники? Использовались ли трофейные танки для проведения разведки или каких-то специальных операций?

Специальных методов и способов борьбы с немецкими танками, стратегии и тактики боя было множество. Например, во время боевых действий на Кавказе при прорыве «Голубой линии», я организовывал ложное сосредоточение танков полка на направлении якобы главного удара.

Трофейные танки для проведения разведки или каких-то специальных операций в моем отдельном танковом полку, да в 12-й танковой бригаде, никогда не использовались и они не изучались.

- Ваша позиция по поводу формирования танковых корпусов, потом их расформирования, плюсы и минусы. Вообще, мнение по структуре советских танковых соединений в довоенный и военный период. Что, например, можно было взять на вооружение от немцев по этой теме с учетом полученного в ходе войны опыта.

О боевом действии танкового корпуса я могу судить на примере моего 4-го мехкорпуса июня-июля 1941 года на Львовском выступе. Из-за отсутствия времени на организацию планомерного наступления, нам необходимо было проводить быстрые контрдействия относительно противника. И, вследствие этого, допускалось много ошибок в выборе главного удара, времени нанесения, в согласованности с другими родами войск и т.п. Кроме того, мехкорпуса наносили удар не массировано, а по частям - по мере прибытия отдельных подразделений. Например, нашу 32-ю дивизию и, соответственно, 63-й и 64-й танковые полки перебрасывали с одного направления на другое, что сказалось на его боеспособности из-за многочисленных поломок техники на многокилометровых маршах.

Кроме того, очень плохо была налажена разведка и радиосвязь даже между мехкорпусами, не говоря уже о связи между дивизиями, полками, батальонами, танками. Отсутствовала также, какая-либо авиационная поддержка танковых частей в этот период.

Тактика же действия немецких войск заключалась в боевом применении мобильных групп, включающих мотопехоту, танки, мотоциклистов, противотанковые средства и артиллерию, при наличии авиации и хороших средств радиосвязи. Все это сказалось на начальном этапе боевых действий. В дальнейшем, уже где-то в 1943 году, мы этот опыт освоили.

- КВ-1, ИС-2, Т-34 - Ваша личная оценка. На Ваш взгляд, какой немецкий танк показал себя лучше всех? Ваше мнение о технике, полученной по ленд-лизу? Какая техника использовалась в Вашем полку?

О достоинствах и недостатках КВ-1 я уже говорил ранее.

На Сталинградском фронте в сентябре 1942 года в составе моей 12-й танковой бригады и в 1943 году в 51-м отдельном полку были средние танки Т-34. О достоинствах этих танков уже сказано и написано много, не буду повторяться.

Весной 1944 года 51-му отдельному танковому полку, при снятии блокады Ленинграда, выделили только несколько «керосинок» Т-26 и по ленд-лизу десяток английских легких танков «Валентайн». О первых говорить не буду, а что касается английских, то недостатком этих танков было отсутствие в боекомплекте осколочно-фугасных снарядов и большая ненадежность тележек подвески. Кроме того, в результате отсутствия необходимых утеплений, танки с трудом заводились на морозе и поэтому держались все время в горячем состоянии, что вело к большому расходу моторесурса. Машины были просты в эксплуатации, но не поддавались ремонту, и нельзя было, например, из двух неработающих собрать один годный.

Зимой, перед началом Висло - Одерской операции, в мой 88-й отдельный тяжелый танковый полк поступили тяжелые танки ИС-2. С первого взгляда ИС-2 сразу производил впечатление. Литая носовая часть корпуса и башня нового танка позволили создать оптимальные и прогрессивные для того времени формы брони. Конфигурация корпуса и башни явилась следствием решения удачной общей компоновки, что позволило уменьшить габаритные размеры по сравнению с тяжелыми танками противника. С другой стороны, посадочный люк у водителя отсутствовал, и в танк он попадал через башню, что при пожаре в боевом отделении могло привести к его гибели, особенно когда танкист был ранен. Смотровая щель водителя не обеспечивала хороший обзор, что затрудняло управление танком. Танковая 122-мм пушка хорошо подходила для уничтожения долговременных огневых точек немцев, так как осколочно-фугасная пушечная граната – главная составляющая боекомплекта – обладала немалой разрушительной силой, с легкостью разбивала кирпичную кладку зданий, бетонные ДОТы или даже бронеколпаки. Однако следует отметить и такой недостаток, как сильная задымленность внутри танка после выстрела – у нас было несколько случаев угорания экипажей во время боя ввиду неэффективности вентиляции.

- Применялись ли танки в городских, уличных боях. Тактика, результаты, оценки. Многие упоминают, что бои в городе для танков были тяжелыми, потери большие. В чем состояла основная сложность ведения боя в городе, с Вашей точки зрения? Борьба с Фаустпатронщиками?

Как заместитель командира отдельного танкового полка с декабря 1942 года, я находился впереди с танковыми ротами для организации взаимодействия танков и пехоты. Так, например, в Берлине танки 88-го тяжелого полка взаимодействовали, как и в других танковых соединениях, попарно, а пары между собой. Танковый взвод – два танка ИС-2 в два боевых эшелона – простреливал всю улицу, один танк ее правую сторону, а другой - левую. Пара танков двигалась уступом по обеим сторонам улицы, причем башня правого была повернута налево, градусов на сорок пять, башня левого – также, но направо. Другой взвод или один танк, или самоходка СУ-76 шли следом за первым взводом, и поддерживала его огнем. Каждой танковой роте придавался взвод автоматчиков, состоявший из отделений, по числу тяжелых танков в роте. Автоматчики передвигались на броне, при встрече с противником они соскакивали и вели бой во взаимодействии с экипажем. О напряженности боев в этот период говорит тот факт, что к 3 мая 1945 года в полку остались исправных всего шесть танков ИС-2.

- Как представляли в полку к наградам, как проходило награждение. Были ли случаи, что представление вышестоящее начальство отклоняло и давало более низкую награду?

Имеете ли Вы награды? Какие и за какие заслуги?

Процесс награждения личного состава отдельного танкового полка, отличившихся в боях, зависел от своевременного представления на награды в стрелковые части, с которыми взаимодействовал полк. Бывали случаи, когда результаты награждения не успевали дойти до награжденных, так как полк переподчинялся другой дивизии или армии. Поэтому командование полка старалось сделать представление на награждение из расчета быстрого получения результата. Чаще всего это было представление на медаль «За отвагу» или орден Красной Звезды – то, чем могли наградить командир полка или бригады.

Мои награды за период Великой Отечественной войны:

• Три ордена Красного Знамени

• Орден Отечественной войны 1 степени

• Орден Отечественной войны 2 степени

• Орден Красной Звезды

• Медаль «За боевые заслуги»

• Медаль «За оборону Сталинграда»

• Медаль «За оборону Кавказа»

• Медаль «За оборону Ленинграда»

• Медаль «За освобождение Варшавы»

• Медаль «За взятие Берлина».

- Насколько эффективна была немецкая авиация при нанесении ударов по танковым частям? Насколько велики бывали потери от немецких авианалетов? Можете ли Вы выделить какие-нибудь типы немецких самолетов, наиболее опасных для наших танков, например Хеншель Hs-129?

Особенно запомнился период с 11 по 18 сентября 1942 года на Сталинградском фронте, в период нахождения нашей танковой бригады на исходных позициях перед наступлением в балке северо-западнее Самофаловки, когда немецкая авиация усиленно бомбила нас практически все дни. Заходили пикирующие бомбардировщики Ю-87 «Штуки» волнами и бомбили методично с включенными сиренами. При этих бомбежках были убиты начальник связи батальона старший лейтенант Шестаков, техник старший лейтенант Фомин и другие военнослужащие бригады. Прямого попадания бомб в наши танки я не помню.

- Какая наиболее типичная задача ставилась танковым частям (поддержка пехоты, борьба с танками, подавление артиллерии противника и т.п.). Как Вы оцениваете подготовку наших танкистов? Стреляли ли танки с закрытых позиций, и если да, то как часто?

Отдельному танковому полку, как правило, ставилась задача непосредственной поддержки пехоты во время прорыва линии обороны и подавления ДОТов и ДЗОТов противника. Отдельные танковые бригады и полки первыми прорывали оборону, а далее в прорыв шли танковые корпуса и армии. Далее, ввиду потерь, бригада или полк выводился в резерв Ставки на доукомплектование в танковый военный лагерь. У меня таких доукомплектований было четыре.

Поэтому, отчасти хорошо исследована военными историками роль прославленных гвардейских танковых корпусов и армий, которые освобождали города, но мало известен подвиг танкистов отдельных танковых полков и бригад!

Выучка маршевых рот, которые прибывали в полк во время формирования, была очень слабая, особенно запомнился этап формирования 51-го танкового полка в танковом лагере под Татищево в декабре 1942 года и прибытие маршевых рот перед Берлинской операцией в 88-й тяжелый танковый полк, находившийся под Кюстрином.

Последнее применение стрельбы танков с закрытых позиций – это штурм Берлина. В полку в это время были тяжелые танки ИС-2, которые в некоторых случаях стреляли с закрытых позиций в последние дни апреля 1945 года и, в частности, в районе улицы Мюллерштрассе и Рейхстага.

- Какой была самая страшная минута на войне? Какое воспоминание самое радостное?

Самое страшное воспоминание – это ночное наступление нескольких оставшихся танков бригады под моим руководством после неудачного наступления 12-й танковой бригады под Сталинградом днем 18 сентября 1942 года в составе 1-й гвардейской армии. В этом бою было сожжено около 24 танков бригады, погибли командир 483-го танкового батальона капитан Падалко и комиссар батальона старший политрук Постников. Я был назначен командиром батальона и получил приказ готовить ночную атаку на высоту 123.6 во взаимодействии с частями 292-й стрелковой дивизией, находящейся на участке наступления. Выход танков на рубеж, захваченный днем, произвели следующим образом - я пошел впереди для их сопровождения. Сколько я прошел впереди танков, настолько они и продвинулись. Впереди расслышал немецкую речь боевого охранения. Начал искать пехоту 292-й стрелковой дивизии – вместо нее нашел только убитых и раненых. Пришлось оставшимся танкам бригады вернуться на исходные позиции.

На снимке ниже я фотографировался уже после этих боев осени 1942 года.

Самое радостное воспоминание – это, конечно, 3 мая 1945 года в Берлине, где боевые действия 88-го отдельного тяжелого танкового полка закончились накануне. Утром 3 мая мой танковый полк находился на Лизенштрассе – улице, отходящей на север от Мюллерштрассе до эстакады железнодорожных путей от Штеттинского вокзала. Это где-то несколько километров северо-западнее Рейхстага.

- Были ли ранены? В каких госпиталях лечились?

Был ранен два раза - в Прибалтике и в Померании.

Так, в Восточно-Померанской операции в марте 1945 года, проводя рекогносцировку местности с командирами рот, мы вышли на окраину населенного пункта Кройц, где заметили в поле самоходное орудие противника. Проявив беспечность, решили, что оно брошено экипажем. В этот момент самоходка выстрелила, и снаряд угодил в угол дома, где мы стояли. В результате был ранен начальник химической службы полка капитан Филатов и командир саперного взвода Перфильев. Мне осколки попали в голову, плечо и бедро... В итоге этого тяжелого ранения пролежал в армейском госпитале в Польше до середины марта. В госпиталь меня направили на автобусе с шофером и личным ординарцем Николаем Апанасенко - на фото слева.

- Как Вы может прокомментировать высказывание: «Танки воюют вдоль дорог»? Совершали ли вы марши по бездорожью?

Во время боевых действий чаще всего вдоль дорог воевали при прорыве блокады Ленинграда в 1944 году – это 51-й отдельный танковый полки, частично, в Висло-Одерской и Берлинской операций - 88-й отдельный тяжелый танковый полк.

При снятии блокады Ленинграда, зимой и весной 1944 году, ведение боевых действий было сопряжено с определенными трудностями, особенно для танкистов. Так как действия нашего 51-го танкового полка были связаны с преодолением обороны в лесисто-болотистой местности при большом снежном покрове и при практически отсутствии дорог и населенных пунктов, продвижение танков было увязано с действиями стрелковых частей. С танками полка вдоль дорог вместе продвигалась рота автоматчиков – отделение на каждой машине, – которая выполняла роль танкового десанта. Немцы тогда отступали от рубежа к рубежу, создавая на танкоопасных направлениях вдоль дорог и на высотах опорные пункты с противотанковой артиллерией. При каждой такой лесной баррикаде танковый десант спрыгивал с танков и вступал в бой.

Во время Берлинской операции в апреле 1945 года я постоянно находился вместе с командиром 88-го тяжелого танкового полка в его танке, и двигались мы после прорыва обороны немцев у Кюстрина, большей частью по дорогам. За нами шли два бронеавтомобиля с офицером связи, начальником разведки и инженером-сапером. Командир полка управлял продвижением танков по радио. Переговоры по радио осуществлялись с использованием таблицы радиосигналов, разработанной начштаба. На территории Германии запомнились дороги – асфальтированные и булыжные, которые шли даже к мелким населенным пунктам. Во время продвижения танков ИС-2 по асфальтовым дорогам проявилась ненадежность пальцев траков – они быстро изнашивались и их постоянный дефицит был заботой зампотеха полка.

- Были ли случаи ведения боя ночью? Наказывали ли в случае «попадания по своим»? Бывало такое вообще?

Единственный случай поражения своих танков, помню, был в начале Берлинской операции 16 апреля на Кюстринском плацдарме. Я находился недалеко от переднего края, на наблюдательном пункте командира 68-го гвардейского стрелкового полка. Ввиду большой плотности наступающих войск, запыленности и ослепления лучами прожекторов трудно было ориентироваться танковым экипажам, поскольку тогда отсутствовали приборы ночного видения, а также была ограничена видимости из-за дыма и пыли. Хорошо помню, что свет прожекторов отражался от густого дыма и пыли и больше дезориентировал атакующих, чем обороняющихся. В этих условиях имели место даже случаи поражений своих танков, но не нашего полка.

- Как долго обрабатывались позиции немцев перед атакой танков, была ли практика выделения орудий полковой и дивизионной артиллерии для поддержки танков в процессе атаки? Всегда ли пехота поддерживала атаку?

Артподготовка, как правило, длилась от 40 минут до 1 часа 20 минут.

Например, рано утром 18 сентября на Сталинградском фронте танки 12-й отдельной бригады с мотострелковым батальоном вышли на исходные позиции в балке Лиманная и после артподготовки и массированного применения реактивной артиллерии, построивши боевой порядок в три эшелона, перешли в наступление совместно с полками 292-й стрелковой дивизии. Я в это время находился на командном пункте стрелкового полка для корректировки совместных действий и, по-видимому, только поэтому остался жив в этот день. Танки 12-й бригады подверглись массированному огню зенитной артиллерии и бомбардировки авиации, в результате чего пехота стрелковых полков залегла, а связь с артиллерией была прервана. Взаимодействия танковых экипажей с командными пунктами артиллеристов в те времена не было. В результате, без поддержки артиллерии и оторванные от боевых порядков пехоты почти все танки бригады были уничтожены немцами.

- Может, какие случаи помните примечательные? Какой-нибудь удачный бой? Расскажите, пожалуйста.

Расскажу лучше трагический случай, как я стал комроты тяжелых танков 12-й отдельной танковой бригады.

2 марта 1942 года, после артиллерийской подготовки дивизионов тяжелой артиллерии и "Катюш", наш 1-й батальон двумя ротами тяжелых и средних танков и с десантной ротой мотострелков совместно с пехотой 335-й и 51-й стрелковых дивизий начали наступление на пункт Краматорская. Это – Украина, район Славянска, известного по телевизионным передачам.

Была прорвана первая линия обороны, форсирована река Маячки, но далее противник, используя артиллерию, остановил наступление. Танк командира роты тяжелых танков лейтенанта Ругаева Василия Ильича, имея боевой экипаж, прошедший финскую войну, оторвался от роты, вклинился в оборону противника, но был подбит и окружен немцами в районе хутора Октябрьский. Экипаж в составе Ругаева, старшего механика-водителя Лесникова, радиста Карапота, командира орудия Кочкина и механика-водителя Ивженко героически оборонялся до последнего снаряда, о чем передавали нам по радиосвязи. В дальнейшем, как помню после прорыва обороны, их танк был обнаружен сожженным с погибшим экипажем внутри машины.

Самое тяжелое то, что по данным архивов министерства обороны героический экипаж лейтенанта Ругаева числится пропавшим без вести со всеми вытекающими из этого последствиями, как для их родственников, так и для памяти об этих танкистах! А чтобы признать погибших танкистов героями, надо найти свидетелей боя и подать материалы в суд, как мне сообщили на запрос на сайт министерства обороны?!

- Помощь саперов в чем заключалась?

Например, при прорыве «Голубой линии» летом 1943 года, саперы делали проходы для танков моего 51-го отдельного танкового полка перед наступлением. Правда, немцы это заметили и переставили флажки, что привело к подрыву нескольких танков утром при наступлении.

- Потери были, в основном, от мин, авиации, артиллерии или танков?

В основном потери в 12-й отдельной бригаде и в 51-м, а потом и в 88-м отдельном танковом полку были от противотанковой артиллерии. Так называемых «танковых дуэлей» я не помню – чаще всего мы прорывали оборону для танковых армий и поддерживали наступление пехоты в локальных боях.

- Расскажите, пожалуйста, о своих товарищах по полку. С кем дружили и прошли эту страшную войну.

Наиболее близким другом был начальник штаба 51-го отдельного танкового полка Николай Константинович Парушев. На фотографии он в центре. Он трагически погиб 5 августа 1944 года на границе Эстонии – Латвии - поехал с донесением к командиру полка на СУ-76, заблудился и попал в засаду. Самоходка, на которой он ехал, успела только развернуться и получила в борт немецкий снаряд. Похоронили его в деревне Полякова Алуксенского района в Латвии.

Близким другом был также заместитель по тылу полка капитан Хайкин Вениамин Михайлович, с которым служил вместе до 1946 года. На фотографии, сделанной в 1943 году, он слева.

- Чем запомнился День Победы? Как Вы его встретили? Вы воевали с 41-го года, верили в победу? Расскажите об этом, пожалуйста.

После 2 мая 1945 года 88-й тяжелый танковый полк был временно расквартирован в западной части парка Гумбольдт Хайн в центре Берлина, так как в домах оставаться было опасно из-за укрывавшихся в городе небольших групп немецких солдат.

9-го мая рано утром объявили построение, и командир танкового полка Мжачих зачитал приказ Верховного главнокомандующего о полной капитуляции Германии. В конце дня, после застолья, когда начался стихийный салют из всех видов стрелкового оружия, Мжачих приказал зарядить холостыми все танковые орудия и по его сигналу был произведен коллективный выстрел из шести пушек, потрясший все окрестности парка Гумбольдт Хайн.

Ниже на фотографиях сняты мои однополчане 7 и 9 мая в Берлине. Подробнее о снимках смотрите в вышеупомянутой книге «Танковый марш».

- Расскажите о Вашей жизни после войны. Как повлияло участие в войне на Вашу дальнейшую жизнь?

То обстоятельство, что я окончил Саратовское танковое училище и прошел всю войну, определило после 1945 года мою профессию кадрового военного.

• С июля 1945 года по май 1946 года я командир батальона 1-й танковой дивизии 74-го танко-самоходного полка в городе Гюстров Германия.

Фотография ниже сделана в этот период.

• С 1946 по 1950 год командир танкового батальона 210-го танкового полка Приморского военного округа.

• С 1950 по 1955 год слушатель академии Бронетанковых войск в Москве.

• С 1955 по 1960 год командовал танковыми полками в Воронежском и Прикарпатском военных округах. Это 154-й тяжёлый танковый полк; 84-го Чаплинско-Будапештского орденов Суворова и Богдана Хмельницкого тяжёлый танковый полк; 135-й танковый Константиновский полк.

• С 1960 по 1967 год - начальник штаба учебной танковой дивизии в городе Бердичев. Это 117-я гвардейская учебная танковая Бердичевская дивизия.

• С 1968 по 1972 год - начальник штаба 25-й танковой дивизии Группы Советских Войск в Германии. Фотография 1971 года, Фогельзанг.

В 1972 г. я закончил военную карьеру, был уволен из рядов Советской Армии и убыл в Ленинград к месту постоянного жительства, где проживаю до сего времени.

Работал после увольнения на Центральных артиллерийских общевойсковых курсах при Артиллерийской Михайловской военной академии вплоть до их закрытия в 2000-х годах.

Фотографии ниже сделаны в 2018 году на встрече со школьниками в гимназии С. Петербурга.