- Родилась я 25 декабря 1925 года в Адыгее, в городе Майкопе. Семья была бедная и многодетная – я была шестым, самым младшим, ребенком в семье. У отца была своя лошадь и он на ней работал. Когда мне было пять лет, отец простудился, заработал воспаление легких и рано умер, и мама, хоть и бедовала, но тянула нас одна. Она нанималась на любую работу: то ходила к людям убирать в доме, то бралась полоть грядки.
- Ваши братья и сестры были намного старше вас?
- Самый старший брат был четырнадцатого года рождения. Он не был женат и тоже умер рано.
В школу я начала ходить в Майкопе, а потом моя мама, в поисках лучших условий жизни, переехала в Грузию, где у нее жили родственники. Там я продолжила учиться в Адзюбжинской семилетней школе. В классе у нас учеников было много, преимущественно местных национальностей: грузины, абхазы, мингрелы.
- Как местное население относилось к вам, русским?
- Я была маленькой девчонкой, особо на это внимания не обращала. Вообще нормально относились, никаких притеснений не было.
- На новом месте мама продолжала работать по найму?
- Нет, там она уже работала рабочей на Кодорском лесокомбинате. Кодорский – это не по названию ущелья, а по названию села Кодоры.
Когда началась война, все почему-то были убеждены, что долго она не продлится, поэтому говорили в разговорах друг с другом: «Она кончится быстро, вот увидите!»
По окончании школы, в 1943-м году я, прибавив себе год, пошла добровольно в армию.
- Это было Ваше личное решение или совместное с подругами?
- Нет, я сама так для себя решила, это было мое собственное решение. Маму я, соответственно, об этом решении в известность не ставила, сказав, что меня призвали в армию.
- Как Вы приписали себе год?
- Да это было проще простого: кто же у нас тогда документы спрашивал? Пришла в военкомат, сказала, что хочу в армию. Меня спросили, сколько мне лет, я ответила, что двадцать четвертого года рождения. Вот и все дела. Я потом так и жила с этим годом рождения: и в армии, и в партию вступила. В общем, как прибавила, так и жила. Только когда я вышла замуж и меняла паспорт, тогда я и поменяла и год своего рождения на правильный. Я пришла, принесла документы, сказала, что у меня тут ошибка в дате рождения и мне все исправили на правильную дату.
- Вы комсомолкой были?
- Конечно, самой активной! Я в комсомоле с 1939-го года. Я все время была в комсомольском активе: и секретарем была, и все поручения выполняла.
- После того, как Вы написали в военкомате заявление, Вас сразу забрали в армию или назначили время призыва?
- Сразу. Я же шла как двадцать четвертого года, а этот год уже призывался активно. Сначала в военкомате мы прошли медицинскую комиссию, а потом нас отправили в часть.
Служить я попала в части Закавказского фронта ПВО, в восьмую батарею третьего дивизиона 466-го отдельного зенитно-артиллерийского полка. Там я служила до самой своей демобилизации в июне 1945-го года.
- Где располагалась ваша батарея?
- На турецкой границе. Мы прикрывали наше небо от нападения со стороны Турции. Наше орудие стояло в Батуми, только не в самом городе, а ближе к самой границе.
- Батарея в горах располагалась?
- Другие батареи стояли и по горам, а мы стояли на берегу реки Чорохи.
- Расчеты при орудиях были мужские или женские?
- Расчеты были мужскими, а женщины были телефонистками и сидели на приборах: прибористки, дальномерщики и разведчики. Кто такие разведчики знаете? Это те, кто стояли и смотрели небо, выискивая взглядом летящие самолеты. Вот на этих должностях были только девочки, а ребята были только на орудиях.
- На какую должность Вас определили?
- Я была первым номером приборного отделения. Моей задачей было совмещение направления полета снаряда с направлением движения цели. При моей команде «Есть совмещение!» батарея открывала огонь. Если бы Вы слышали, как громко я это кричала!
- Вы были в составе расчета ПУАЗО?
- Совершенно верно! ПУАЗО – 2.
- Какие орудия были на батарее?
- У нас были 76-миллиметровые орудия.
- Когда Вы пришли на батарею, Вы ничего не знали и ничего не умели. Как проходило Ваше обучение?
- Парень, который стоял на этой должности до меня, мне рассказал подробно что да как. Потом его и других парней с батареи, отправили на фронт, а вместо них на приборы поставили нас, девчонок.
- Быстро обучились?
- Конечно. ПУАЗО оказался не такой уж и трудной штукой. Чуть позже к нам прислали еще двух девочек. Они думали, что их на флот отправят, но вместо моря они попали к нам. А тут же учиться нужно было, но им это трудно давалось. Они меня Стрелкой называли, так каждый раз они говорили: «Ой, Стрелка, тебе хорошо, ты все знаешь. А нам надо учиться».
- Почему Вас Стрелкой звали?
- Да я все время, как говорится, «бегом и с песней», а командир взвода видел все это и сказал, что я как артистка Орлова из фильма «Волга-Волга». Так он меня и назвал Стрелкой, в честь персонажа Орловой из этого фильма, и это прозвище ко мне прицепилось. Никто меня по-другому и не звал, только Стрелкой, да и я уже привыкла отзываться на это прозвище. Даже однажды политрук наш сидит и говорит: «Стрелка, Стрелка… А как твоя фамилия?» - «Сотникова», - «Ну, хоть буду знать».
Мы, наше приборное отделение, десять человек, работали на планшете. Планшет был круглый, как стол, рядом была стойка и бегала каретка. Ниточка с одной стороны была и ниточка с другой, вот мы эти ниточки и совмещали. Ну, я, например, все свои данные правильно совместила, а кто-то ошибку сделал небольшую, в результате точности стрельбы уже не будет. Поэтому нас и называли «пиф-паф и мимо!»
- Налеты случались?
- Ну конечно.
- Чья авиация налетала?
- Ну кто ж знает… Авиация противника налетала! (смеется) Разумеется, немецкая авиация это была, хоть и со стороны Турции налетала. Но сама Турция нас не трогала.
- Сбивали вражеские самолеты?
- Да, один раз и наша батарея сбила, засчитали нам этот сбитый самолет. Правда, какое именно орудие сбило, никто не знал, поэтому засчитали на всю батарею.
- Наградили кого-нибудь за этот сбитый самолет?
- Да, несколько ребят из орудийного расчета, ну и меня тоже. Нам всем вручили медали «За боевые заслуги».
- Прожектора задействовали при отражении вражеских налетов?
- Нет, у нас прожекторов рядом не было.
- Где вы жили?
- Жили мы тут же рядышком, в землянках. Выход из нашей землянки был прямиком к прибору, чтобы, если вдруг тревога, мы могли быстро выскочить и сразу оказаться на своих рабочих местах. Телефонистки и разведчицы жили отдельно от нас, у них был домик небольшой, и санинструктор тоже вместе с ними жила.
- Проживание в домике, а не в землянке, считалось привилегией?
- Нет, ни капли. Никакой зависти по этому поводу не было.
- Как жили девчонки между собой?
- Дружно жили. Там просто некогда было вести какие-то интриги против друг друга.
- Где жили орудийные расчеты?
- Около каждого орудия была оборудована землянка, в которой проживал расчет. Они же тоже по тревоге должны были выскочить и занять место у орудия.
- Где жил командир батареи?
- У него была отдельная землянка.
- Ваш прибор ПУАЗО был как-то защищен или замаскирован?
- Вот только бруствером он был защищен и все, в землю мы почти не углублялись. И никакого навеса над ним не было, иначе как же нам тогда ловить цель.
- Как кормили вас?
- Да нормально кормили. У нас на батарее была своя кухня. У нас повар был, Борька-москвич. Правда готовил он не так уж и хорошо, но есть можно было.
- Вам по нормам довольствия полагались табак и алкоголь?
- Алкоголь нам не давали, а вот табак нам полагался, но у нас из курящих была только Аня Ященко, поэтому она получала табак. А нам, вместо табака, выдавали конфеты или финики. Но конфеты редко давали, чаще мы получали финики.
- Много фиников за один раз выдавалось?
- Да ну, в жменьке все помещались.
- Алкоголь не давали только девчонкам?
- Нет, ребята его тоже не получали.
- Во что вы были обуты?
- У меня лично были сапоги, а у многих девчат были ботинки с обмотками. Они эти обмотки резали и делали из них чулки.
- Вы носили юбки или шаровары?
- Юбки носили с гимнастерками. Ну и шинель еще. На голове у нас были пилотки, береты нам не выдавались.
- Когда находились на позиции у прибора, носили ли вы каски?
- Обязательно! И когда дежурили, и когда боевая тревога была, мы обязаны были носить каски. Но если при дежурстве еще можно было не надеть каску, то вот при налетах мы их надевали всегда. Просто на голову ее нахлобучишь, порой даже ремешок не застегивая.
- За Вами было закреплено оружие?
- Конечно было. Сначала у нас у всех были иранские винтовки, длинные такие, со штыком, а потом винтовки забрали и выдали нам отечественные карабины.
- В батарее проводились учебные стрельбы из винтовок?
- Учили нас стрельбе, несколько раз мы из своих винтовок и карабинов стреляли.
- Кого можете вспомнить из своих боевых подруг?
- Ну, вот я уже упоминала Аню Ященко. Она была из города Гагры. У нас много девочек было из Грузии. К сожалению, Аня Ященко рано умерла. По-моему, она под поезд бросилась: то ли что-то там у них в семье случилось, то ли мужчину не поделила. Еще была Маро Джике, грузинка или мингрелка по национальности. Мы там все дружили крепко, кого-то одну я в качестве подруги выделить даже и не могу.
- Романы завязывались между девчонками и ребятами из орудийных расчетов?
- Да. Вот как раз Аня Ященко и вышла замуж за парня с нашего первого орудия, забыла уже, как его звали.
- Были среди девчонок такие, кого увольняли по беременности?
- В нашей батарее таких не было, а вообще в дивизионе были.
- Чем на батарее занимался замполит?
- Иногда он занимался с нами политикой, проводил политинформации, но чаще сидел в землянке или ходил по расположению батареи.
- Кто был командиром батареи?
- Капитан Чистяков Владимир Петрович, сам он ленинградский, восемнадцатого года рождения. Вот и все, что я о нем знаю. Командиром он был замечательным, к нам, девчонкам, очень хорошо относился, никого не обижал.
- Кто был начальством рангом повыше, помните?
- Да Вы что! Это же для нас были как небожители! Мы даже и не знали, как их зовут, и кто они по званию. Мы все время сидели у себя на батарее, в полку ни разу даже и не были. Туда, в дивизион или в полк, брали только видных девочек, а я тогда что из себя представляла – мелюзга такая, кто там на меня смотреть станет.
- Во время налетов батарея подвергалась бомбардировке?
- Нет, нашу батарею они не трогали. Их целью не была наша батарея, у них какая-то другая цель была. Они всегда заходили со стороны гор, а уходить старались в сторону моря. Боевых потерь у нас в батарее не было.
- А небоевые потери были?
- Застрелилась у нас на батарее одна девочка. Верочкой ее звали, откуда-то она с Украины была, из Одессы что ли. Там у нее с родителями что-то произошло и из-за этого она и застрелилась прямо на посту. После этого случая нас «особисты» «шерстили» - ой-ей-ей! Вызывали нас по одному, допрашивали.
- Кроме этого случая приходилось сталкиваться с «особистами»?
- Нет, и слава Богу!
- С местным населением контактировали?
- Ну как сказать… Наш старшина жил у местных, чей дом стоял недалеко от батареи, у него там и каптерка была оборудована. Да там и населения местного было очень мало.
- Местные вас продуктами подкармливали?
- Нет, никогда нас не угощали. Ребята иногда побегут, где-нибудь украдут немного мандарин, выдадут нам по одной мандаринке.
- Со снабжением продовольствием проблем не было?
- Нас кормили нормально, а остальное было не наша забота, все проблемы были нам не ведомы. Мы часто просили нашего повара: «Боря, ну свари нам кашу, чтобы рассыпчатая была», а он нам отвечал: «Девчата, ну как я вам сварю, мне же ребят кормить надо, а их много. Так я лучше сделаю кашу пожиже, чтобы ее побольше в котелке помещалось, чтобы ребята наелись». Но, по правде говоря, иногда он шел нам на уступки и делал хорошую рассыпчатую кашу.
- Повар еду развозил по расчетам или все шли к нему на кухню?
- У нас кухня располагалась в конце батареи и, когда надо было, все сами приходили к нему с котелками: прибористы себе, а орудийщики себе. От каждого орудия отправлялось по одному человеку, который получал пищу на весь расчет.
- Как далеко располагались орудия одно от другого?
- Орудия у нас располагались как бы немного полукругом, а в середине этого полукруга находились мы, прибористы. Тут же ровик, где сидит дежурный связист, а рядом разведчик стоит. И командир батареи был тоже рядом с нами. А мы находились настолько близко к орудиям, что, когда я докладывала о совмещении, в каждом расчете меня было слышно.
- С кем держала связь телефонист?
- Только с дивизионом.
- Входило в ваши обязанности техническое обслуживание прибора ПУАЗО?
- Ну, мы за ним следили, конечно. Но спиртом ничего там не протирали и не разбирали его.
- Как Вы принимали присягу?
- Присягу мы принимали уже на батарее. Всех построили, и мы перед строем индивидуально, каждая в отдельности, зачитывали текст присяги.
- Вы из военкомата попали сразу на батарею?
- Да, ни в каком учебном или запасном полку я не была, меня сразу на батарею привезли.
- Из Ваших братьев и сестер кому-нибудь довелось воевать?
- Нас из семьи только двое воевало: кроме меня еще старший брат воевал, он погиб на той войне. А из сестер никто не воевал.
- До какого звания Вы дослужились?
- До самого высокого – ефрейтор!
- Когда Вас наградили медалью, как отмечали это событие?
- Да никак, даже не обмывали награды.
- Позиция батареи была оборудована постоянная?
- Да, мы постоянно находились на одном и том же месте, никуда не переезжали, никуда нас не перевозили.
- Недостаток в боеприпасах ощущался?
- Нет, у нас прямо на батарее был склад боеприпасов, рядом часовой стоял, охранял все это. У нас столовая была от позиции дальше, чем этот склад.
- Не страшно было находиться рядом с таким количеством снарядов?
- Да что Вы такое говорите? Разве мы в том возрасте чего-нибудь страшились? Мы все тогда были храбрые и бесстрашные, нам было море по колено.
- Чем занимались в минуты отдыха?
- Нас политзанятиями занимали в свободное время или проводились комсомольские собрания. Нас же никуда с нашей «восьмой отдельной непобедимой» батареи не выпускали, вот мы и сидели там. Еще мы с девчонками свою самодеятельность создали, песни пели. Даже несколько парней в самодеятельность привлекли.
- Вас привлекали к несению дежурств по батарее?
- Конечно! И по батарее дежурными ходили и часовыми. Даже на кухню иногда ставили нас дежурить. Но там Боря сам обычно справлялся, нам мало работы доставалось. Иногда нас отвозили в Батуми на полковые дежурства. Там мы дежурили на проходной у входа на территорию полка и следили, чтобы никто посторонний не прошел.
- На полковое дежурство заступали со своими карабинами?
- Обязательно, только с оружием.
- Командир полка приходил проверять несение службы, внешний вид?
- Нет, там для этого был старшина, были командиры отделений и взводов. Да еще и командир батареи проверял нас перед тем, как отвезти в полк.
- Сколько часовых охраняло батарею?
- Часовых всегда стояло четыре человека, по одному у каждого орудия. Да еще один часовой заступал к складу боеприпасов.
- Кто был у Вас командиром отделения?
- Оля Середа, она была младшим сержантом. Она была двадцать третьего года рождения, поэтому для нас она была достаточно взрослой.
- Среди личного состава батареи были фронтовики, которые поучаствовали в боях?
- Нет, я таких не знала. Хотя может быть и были.
- Мимо вашей батареи пролетали наши самолеты, которые шли бомбить вражескую территорию?
- Самолетов там много летало, а вот куда они летят и с каким заданием – это нам было неизвестно.
- Как вы определяли, наш это самолет или вражеский?
- Так у нас же разведчики стояли, они были обязаны определить тип самолета. Ну, или нам из дивизиона звонили, предупреждали, когда в нашу сторону летят, а им, в свою очередь, информацию передавали посты ВНОС.
- Вы свою землянку как-нибудь благоустраивали или украшали?
- Нет, у нас была обыкновенная землянка на десять человек: нары, место для оружия, вешалка для шинелей. Все было обыкновенное.
- Ребята с батареи обращались к вам, девчонкам, с просьбами что-нибудь им постирать?
- Нет, у нас ребята сами все делали, сами за собой ухаживали.
- Вши на батарее были?
- Да Вы что! Если бы у нас завелись вши, то это была бы настоящая трагедия!
- Как обстояли дела с санитарией и гигиеной? Где, например, мылись?
- У нас стоял специальный небольшой домик, который был оборудован всем необходимым для того, чтобы в нем можно было помыться и постираться. С водой проблем не было, потому что мы стояли на берегу речки.
- Девчонки носили длинные волосы или коротко стриглись?
- В основном постригались, конечно, но были и те, кто носил длинные волосы. Когда меня провожали в армию, моя тетя сказала: «Смотри, волосы не стриги, береги их», а я первое, что сделала, придя на батарею, это коротко постриглась.
- Письма домой писали?
- Писала. Только что там было писать-то? Поэтому все письмо укладывалось в строки «здравствуйте» да «прощайте». Старалась не тревожить родных, поэтому всегда писала, что «у меня все нормально».
- Деньги Вам выплачивались?
- Да, но мы сразу подписывались на Государственный займ, поэтому все деньги уходили туда. На руки мы не получали ничего.
- Как Вы узнали о Победе?
- Не помню уже. Нам по этому поводу даже никакого праздничного ужина не устроили.
- Подавляющее большинство ветеранов рассказывает, что, узнав о Победе, они начинали стрелять в воздух из всех видов оружия.
- Да Вы что, у нас такого не было! Ни в коем случае! На батарее у нас это было невозможно, дисциплина у нас была сильная. Тем более, что мы на границе стояли, поэтому нам такого не разрешалось – на той стороне могли посчитать это за провокацию.
После окончания войны наших девчат стали потихоньку демобилизовывать. Сначала отправили по домам тех, кто жил в Грузии или неподалеку, а потом тех, кто жил далеко. В июле 1945-го пришла и моя очередь.
- Перед демобилизацией вы сдавали свое оборудование?
- Сначала каждому из нас дали человека из молодого пополнения, которого мы должны были обучить работе перед своей отправкой домой. Мне на замену приехал маленького роста мальчик, двадцать восьмого года рождения, и я его всему обучала. А потом командир отделения и командир взвода устраивали небольшой экзамен, чтобы проверить, насколько хорошо мы обучили смену.
После службы я вернулась в Майкоп, куда во время войны вернулась моя мама и где жили мои родственники.
- Чем Вы занимались после войны?
- Я всю жизнь проработала в партии. В партию я вступила еще в армии. За меня поручились комсомольская организация и незнакомая мне нерусская женщина. Она единственная из женщин была членом партии, поэтому она всех нас, девчонок, и рекомендовала. В тот раз нас много вступило в партию.
- Командир батареи был партийным?
- Конечно. И командир взвода тоже был членом партии, но он из училища приехал уже партийным.
| Интервью и лит. обработка: | С. Ковалев |
