Родился я в деревне Микшино. Родители у меня были крестьяне, колхозники. И сам я колхозник. Всю свою жизнь жил и работал в колхозе. Учиться ходил пешком в село Простоквашево в полутора километрах. Там была хорошая каменная школа. Проучился четыре года. А потом… семья у нас была большая – семь человек у матери. Пришлось идти работать. Молоко возил с фермы на завод. А в 43-м году пришла повестка в армию на защиту Родины. В деревне было так голодно, что повара помирали. Мы хотели быстрее на фронт. В колхозе нечем похвалиться, все были голодные.
До 48-го года служил в армии. Когда вернулся домой, я и рад бы уехать в город, да не пускали.
– Куда после повестки? Военкомат?
– Да, а с военкомата в Ярославль на сборный пункт. С Ярославля я попал в госпиталь – у меня ноги отнялись. Лежал двадцать один день в госпитале в Кирове, . Ели бульон куриный. Когда выписали, попал в Москву к зенитчикам. Начали нас в Москве учить. Четыре месяца учились как приводить пушку к бою. У нас были автоматические пушки (37-мм автоматическая зенитная пушка образца 1939 года (61-К) была создана на основе шведской 40-мм пушки Bofors. Стала первой советской автоматической зенитной пушкой, запущенной в крупносерийное производство - прим. ред.). В кассете пять снарядов. Скорострельность сто двадцать выстрелов в минуту. Показывали нам картинки самолетов. Мы должны были их различать по виду сзади, сбоку… учились определять самолет по шуму мотора.
В расчете зенитного автомата семь номеров. Мне потом довелось воевать на всех номерах. Допустим, выйдет из строя первый номер, значит, ты должен вместо него…
Задача первого – ловить цель. Второй помогает ему, кричит: «Цель поймана!» Третий выставляет скорость и дальность самолета противника. Четвертый определяет курс. Пятый – заряжающий. Шестой да седьмой подают снаряды в кассетах. И все это надо делать быстро. Кассету в приемник – щелк, щелк. Пять выстрелов: «Пом-пом-пом-пом-пом…» Заря-я-я-я-д! Следующая пошла! И только успеваешь закидывать. К концу боя смотришь – мать честная, а у заряжающих все руки в крови… Понятное дело – вокруг железо…
На батарее четыре орудия. обычно их ставили квадратом, а в центре располагался пункт управление. Там находился командир батареи, дальномерщики, связисты. Между командиром батареи и орудиями устанавливалась телефонная связь. Но во время боя ничего не слышно, поэтому командовали с помощью сигналов руками.
Но вообще хороший наводчик стреляет больше ориентируясь на трассы снарядов.
– У вас были потери в расчете?
– Нет, у нас этого не было. Мы стреляли хорошо. У других случалось. Если немецкий самолет зайдет и даст из пушки, может и весь расчет положить. Девчонки с соседней батареи, когда их атаковали, так визжали, что нам было слышно.
– Когда вы увидели немецкие самолеты?
– В первый раз немецкий самолет я увидел сразу, как попал на фронт. Нас кинули на оборону переправы в Белоруссии.
Мы были резервом Главного командования. Как где сильно загрузка, нас туда кидают.
– Вы сбивали немецкие самолеты?
– Первый самолет мы сбили под Кенигсбергом. «Фокке-вульф» на малой высоте вышел прямо на на наше орудие, мы как дали ему прямой наводкой. Смотрим – по брюху и крыльям пробежали дымки. Расчет кричит: «Попали, попали!» И ты посмотри, а он летит хоть бы что… Думаю: «Эх, неужели уйдет, гад?!» А потом ты глядь – задымил, задымил… клюнул носом… и всё-таки шлёпнулся, километрах в десяти от нас. Ох, какая радость была! Даже командир полка звонил, поздравлял. Комбат довольный пришел, говорит: «Точилов, крути дырку под орден!»
И мне за самолет дали орден Славы III степени.
(Выписка из наградного листа: Активный участник Отечественной войны. находится на должности номера орудийного 1984 ЛЗАП с Ноября 1943 года проявил себя преданным делу борьбы за свободу и независимость нашей Родины сыном Красной Армии.
На фронте с 9.3.44 г. участвовал в боях по расширению плацдарма на западном берегу реки Нарев и в ПВО 8 Механизированного Александрийского корпуса, действовавшего в прорыве по окружению немецких войск в Восточной Пруссии.
С 24.02-06.04.45 участвуя в ПВО 3-го Гварардейского Котельниковского Краснознаменного корпуса и частей 19 Армии в составе расчета отразил 16 групповых атак авиации противника.
17.01.45 в районе Цеханово отражая атаку противника в составе расчета уничтожил одну огневую точку противника.
24.01.45 при штурме г. Ризенбург в составе расчета уничтожил три огневых точки противника, чем способствовал успешному продвижению передовых групп наступающих частей.
26.02.45 в районе Драген в составе расчета уничтожил одну огневую точку противника.
Достоин представления к Правительственной награде “Ордену Славы 3-й степени” - прим. ред)
Его вручал лично Маршал Советского Союза Рокоссовский (Константин Константинович Рокоссовский 21 декабря 1896 — 3 августа 1968 один из лучших полководцев Второй мировой войны. Начинал ее генерал-майором и командиром корпуса, закончил Маршалом Советского Союза и командующим фронтом. Командовал легендарным Парадом Победы). Приехал к нам в белом костюме, здоровый такой: «Здравствуйте, славные зенитчики!»
– Вы ходили смотреть на сбитый самолет?
– Нет. Нам не разрешили. Но я пошел глядеть на другой самолет, который сбили соседние зенитчики. Снял с немецкого летчика ремень, кинжал и часы. Черные, хорошие…
Потом мы куда-то ехали… вокруг грязь, хутора. И помню, комбат вышел из кабины и говорит: «Точилов, отдай мне часы на память!» А я ему говорю: «На, возьми», – думаю: “Все равно убьют”». И тут он вынимает часов целый ящик. Бросил, говорит: «Выбирай любые».
Ранило его потом… в довольно интересной ситуации. Батарея окопалась у железной дороги. И вдруг подходит бронированный состав. Говорю комбату: «Товарищ капитан… бронепоезд». Смотрим – мать честная, на броне кресты! Пушки на платформах, немцы на нас пялятся… Тут вторая батарея как врежет по нему. А эти с бронепоезда – по нам. Да хрен им – перелёт. Они ещё залп. Снова перелёт. Наша батарея, считай, под самым боком. Пушки по нам бьют, а достать не могут – слишком близко. Но вот командира они у нас всё-таки зацепили. Открыли огонь, но наш снаряд бронь не брал, толку никакого… Хорошо, у нас в распоряжении батарей было три танка. Они пошли на рельсы, крутанули гусеницами и отрезали им отход. Немцы тут же покинули бронепоезд и побежали. А нам их хорошо видать. Вот мы тут им дали как следует. Настрелялись… мы их много там побили.
Потом ходили бронепоезд смотреть. Орудия всякие, бомбы. Внутри все у них хорошо, культурно.
– Какие машины возили ваши зенитки?
– Нам дали американские машины, хорошие. Прекрасная проходимость, скорость – шестьдесят километров в час. Бронь правда мягонькая да гусеницы резиновые. Вот только машины пошли, она – хлоп, соскочила. А так снаряжение сильное – пулеметы.
– Не пришлось воевать с немцами на земле?
– Да их полно было, конечно приходилось. По ним по мертвым ходили. В одного стреляешь, а за мертвым прячешься, чтобы не убили.
У нас были карабины, пять патронов обойма. Самое хорошее оружие.
Несколько раз мы по пехоте били, когда они выходили из окружения. Полно их. Но они уже боялись.
– Вы видели воздушные бои?
– Над Кенигсбергом наши дрались. Бой был, но стрелять нам нельзя было. Крепко дрались. И наши сбивали, и немцы – наших.
– Вы видели пленных немцев?
– Видел, и немцев, и наших, власовцев.
Пленных много брала пехота. И нам их передают. Мы в плен не особо-то брали, нам с ними неохота было пачкаться. Или танкисты пригоняют. Эти были отчаянные, все время пьяные. Танкисты пили безбожно…
Власовцев мы словили, когда был сильный бой. Немцы их двинули вперед, а сами за ними пошли. Им некуда деваться, немцы их сзади щелкают. А мы спереди по ним.
Помню, как-то комбат заставил нескольких власовцев расстрелять. Самому-то видать не с руки пачкаться, вызвал нас троих. Ну, ладно, хрен с тобой, расписались, командование тоже расписалось. Поставили в рядок у ямы. Крикнул им: «Ну, что голуба… прощай Родина, здравствуй смерть?!» А один едреный такой попался: «Да пошла она куда подальше, твоя Родина! Чего я видал-то от нее…» Дали залп да трактором прикопали. Вот и вся любовь…
У нас был один бывший штрафник, латыш. Здоровый отчаянный мужик, постарше нас. Его в штрафную за какие-то дела отправили искупать вину. К нам он попал уже оттуда. Пока в штрафниках воевал, успел три Красного Знамени получить и ни разу не был ранен. Он говорил, что когда попал в штрафную, начал там финкой махать.
Как-то выпил, захмелел и сидит бахвалится: «Я не я, если языка не приведу». Ну мы его подначивать начали: “Ври, да не завирайся”. И что ты думаешь, утром исчез, трое суток пропадал… И ведь привел немца! Такой черт отчаянный. Да… но это потом было...
– Ребята не бегали по немкам?
– Рядовые нет, некогда было. К тому же там за такие дела быстро наказывали. У командира батареи за дела с немкой дошло до расстрела.
– Что скажете про ваше командование?
– Ну, СМЕРШевец был. Политрук был, капитан Вовк. Почти все командиры – хохлы. Русских почти не было. Почему так, я не знаю. Командир полка – Массалович (Массалович Ефим Артемьвич 1913 г.р. Майор Массалович Е.А. `командир 1984 мелкокалиберного зенитного артиллерийского полка в боевых действиях 3 Гвардейского танкового Котельниковского Краснознаменного корпуса в Померании, выходе на побережье Балтийского моря и разрезание померанской группировки немцев на две части, умело и мужественно командовал: полком, надежно прикрывая с воздуха от авиации противника наступавшие части корпуса. В трудные минуты боя, личный состав полка вел себя мужественно, храбро и отлично выполнял боевые задачи, что является заслугой майора Массаловича как командира полка. При подходе передовых частей корпуса к Дравен, зенитная батарея, занявшая боевой порядок возле станции Дравен заметила вражеский бронепоезд. По бронепоезду немедленно был открыт огонь батареей, начался неравный поединок из которого вышли победителем зенитчики. Вражеский бронепоезд был подбит. За период боевых действий огнем полка сбито 2 самолета противника ФВ-190 - прим. ред.), комбат – Коваленко (Коваленко Степан Михайлович 1918 г.р. командир батареи 1984 ЗенАП убит в бою 17.01.1945), политрук – Вовк (Вовк Борис Антонович Из наградного листа: Активный участник Отечественной войны и героической обороны. Сталинграда. Находясь в должности офицера я 1984 МЗАП с Июля 1944г. проявил себя преданным делу борьбы за свободу и независимость нашей Родины офицером Красной Армии. В боях по расширению плацдарма на западном берегу р.Нарев организовал четкое наблюдение за воздушным и наземным противником и целеуказание между подразделениями и штабом полка. Как офицер разведки штаба гв.капитан Вовк Б.А.постоянно зная полную воздушную и наземную обстановку, в полосе действия полка‚ о чем своевременно информировал командование, благодаря чему своевременно производилась перемещение боевых порядков подразделений‚ что способствовало успешному отражению атак авиации противника, в результате чего‚ полк без потерь материальной части сбил 5 самолетов противника. В период ПВО частей 8 Механизированного Александрийского корпуса ‚ действовавшего в прорыве на участке 48 Армии с 15.01.45г. находясь в сложных условиях боевой обстановки проявляя инициативу и самоотверженность с угрозой для жизни в разведки сил противника‚ организовал постоянно-действующую информацию о воздушном и наземном противнике‚ благодаря чему обеспечил своевременное выполнение боевой задачи. подразделениями в тяжелых условиях боя.
16.01.45 г. в районе деревни Рончки, рискуя жизнью, руководил огнем пулеметного взвода по противнику, действовавшего из засады чем способствовал успешному выводу колонны штаба в том числе автомашины с Красным Знаменем полка и колонну тыла полка из под ружейно-пулеметного и минометного огня противника.
18.01.45 г. благодаря своевременной разведки наземного противника в районе Гурне и оповещения об этом 1 и 2 батарей‚ последние‚ открыли интенсивный огонь, отразили контратаку противника, уничтожив при этом до 15 солдат и 2 офицера и 2 бронетранспортера противника.
За период боев в составе 8 Механизированного Александрийского корпуса, благодаря четко организованной разведки гв.капитаном Вовк Б.А.за воздушным и наземным противником, а также своевременного оповещения подразделений о противнике последние сбили 10 самолетов‚ убито до 270 солдат и офицеров‚ подбито 2 бронетранспортера‚ подавлено 6 огневых точек. Достоин представления к Правительственной награде орденом Отечественной войны 1-й степени - прим. ред.), особист – Давиденко... Только один лейтенант Пыжиков – русский.
– Опишите, как делали позицию для зенитки?
– Два с половиной метра длины и шестьдесят сантиметров ширины. Плюс бруствер. Всё выравнивали на уровне. Но бывает, когда уже приспичит, так прямо с колес стреляешь.
Как-то мы ехали и зашел немецкий самолет. По нему стреляли прямо с колес. Немец стрельнул– кухню разбил, убил повара и четырех человек.
– Как определяли расстояние между орудиями?
– Не замеряли. Примерно метров двадцать. Бывало больше, как позволяет ситуация. В батарее было четыре орудия.
– Кто вам подтвердил сбитый самолет?
– Командир батареи прибежал, поздравлял. Сразу доложили комполка, что самолет сбит.
– Когда в самолет попадает зенитка, видно разрывы?
– Видать сразу. Разрывы снаряда с дымком. И у него сразу загорелось. А другой раз бывало не загорится. Взять вот… немецкая «рама», разведка. Стреляешь–стреляешь, глядишь – ни в какую. Летит, делает разведку. Никогда ее не собьешь, не сбивали ни разу.
– Расскажите про Кенигсберг.
– Стояли около дороги, на зеленой полянке. Иногда в город ходили. Город черный, шахты угольные.
Всего и не упомнишь. Сколько городов брали.
– Трофеи удавалось взять?
– После войны разрешили посылать посылки домой. И строго не больше десяти килограмм. Я послал одну своим девчонкам. У нас был дальномерщик, им нечего было делать, так он двенадцать посылок посылал. А нам особо некогда было за трофеями бегать. Хотел я маленький наган привезти, но его у меня отняли – сказали нельзя. Этот пистолетик в немецкой квартире валялся. Тогда много всякого оружия было.
А форма какая у нас была. Некоторые ходили как нищие, носили женские муфты. Однажды в холода выдали все немецкое. Только пилотка русская осталась.
С продуктами хорошо пособили американцы: консервы, колбаса…
– Сколько у вас наград?
– Была медаль за Кенигсберг, за Варшаву. Орден Славы… но все детки заиграли. Только колодки остались.
- Вши были?
- У меня нет, но так они заводились непрерывно. Я понял, есть люди которых вши от природы любят. Вот они хоть каждый день мойся, натирайся любыми мазями, все равно у тебя будут вши, а другой человек не умывается, не купается, и никаких вшей нет.
– В Германии отпускали в увольнение?
– Если после войны пустят в самоволку гулять, то мы ходили по трое. Ходили в город, там искали столовую или пивнушку. Постоянно хотели кушать…
Я вино совсем не пил, и не курил. Нам давали по 100 грамм вина. Пиво их мне не больно нравилось. Немец сидит со стаканом пива целый день. А наш придет, стакан налил – хлоп и под столом валяется ни бэ ни мэ. А немец культурно – «Камрад, камрад». Кормили хорошо в Германии. Спирт и водку я не пил ни грамма. Те сто грамм, что нам выдавали каждый день, я отдавал ребятам.
– После войны стрельбы не было?
– Нет, все тихо. Наши не позволяли…
– Где вы узнали о Победе?
– На Одере для нас война закончилась. Мы форсировали Одер 8-го, а 9-го война окончилась.
| Интервью: | С. Смоляков |
| Лит.обработка: | С. Смоляков |
