Коваленко Иван Лаврентьевич

- Иван Лаврентьевич, расскажите, пожалуйста, о своем детстве и юности.

Я, Коваленко Иван Лаврентьевич, родился в 1921 году 13 сентября в деревне Чутовка Юргинского района Томской губернии.

Отца моего звали Коваленко Лаврен Семенович, а маму - Коваленко Прасковья Семеновна.

Я с детства ухаживал за лошадьми и ездил на них, потому что жил в небольшой деревне.

В Чутовке я окончил четыре класса, а пятый класс учился в Болотном. Учился хорошо. Окончив пять классов, пошел работать учеником счетовода. Через некоторое время меня отправили на учебу в деревню Талая для подтверждения квалификации по профессии. Там я проучился шесть месяцев.

23 августа 1940 года я женился на Петренко Александре Лукьяновне, 8 октября этого же года меня призвали в армию и зачислили в конную разведку.

- А где Вы начинали служить?

Служил я во Владивостоке, а с началом войны меня отправили под Москву на оборону на Волоколамском направлении. Приказ Сталина: «Ни шагу назад!» был для каждого бойца законом. Оборону Москвы держали намертво, а к декабрю 1941 года наши войска пошли в контрнаступление. Конная разведка, где я значился, всегда была на переднем крае боя.

- А что было дальше?

Весной 1942 года нас перебросили под Харьков во Вторые Просянки. И здесь шли бои не на жизнь, а на смерть. В одном из таких сражений я и еще один боец потеряли связь со своей часть. Ушли в разведку, а когда вернулись, то нашей части не оказалось на месте. Нашу часть перебросили на другую позицию. Кругом были немцы. Сдаваться в плен не хотелось. И мы, вдвоем в течение месяца, под боком у фашистов пробирались к своим. Радости не было предела, когда я и мой товарищ, разведчик, уже под Сталинградом присоединись к своим сослуживцам.

На всю жизнь остались в памяти бои под Великими Луками. Немцы сопротивлялись, день и ночь вели бомбежки. А своим солдатам, оказавшимся в окружении наших войск, сбрасывали продукты. Но нередко промахивались и пайки доставались советским бойцам.

- А какие моменты из Вашей фронтовой жизни Вы считаете неудачными?

1943 год для меня был невезучим. Получил первое ранение, а через два месяца снова в бой. Под Смоленском получил второе, более серьезное ранение. Ехали на лошади верхом в разведку. Я впереди всех, а остальные сзади рассредоточились. Ехал осторожно, оглядываясь и осматриваясь, а немца в засаде не заметил. Он подпустил меня на метров сто пятьдесят и как даст очередь из пулемета. Лошадь моя на дыбы встала, меня скинула и убежала. Товарищи, которые ехали позади меня, не дали немцу меня убить, но он ранил меня в бок.

Подлечился и снова на передовую, теперь уже под Витебск и Оршу. В ноябре 1943 года меня осколками снаряда всего изрешетило. Я полгода пролежал в госпитале весь перебинтованный. Врачи боролись за жизнь и извлекли из тела более тридцати осколков, кормили с ложечки, на перевязку уносили и приносили на носилках. От малейшего движения кожа лопалась на лице и на ногах, было ужасно больно.

Я все это терпел и надеялся на скорое выздоровление. Один из осколков так и остался в моей груди, напоминая мне о жарких боевых сражениях той Великой войны.

Я был призван на службу здоровым парнем, а возвращался инвалидом: ноги изранены осколками снарядов, верхняя часть уха простреляна и нет правого глаза.

- А какими наградами отмечен Ваш ратный труд на поле брани?

Я награжден двумя орденами Отечественной войны первой и второй степени, медалями Жукова, «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.», «За оборону Москвы», «В память 850-летия Москвы», знаком «60 лет битвы за Москву»

- Как сложилась Ваша послевоенная жизнь?

Я вернулся домой, в деревню, мне повезло. А многие так и не дождались своих близких с фронта. Тяжелое время было. Каждые руки были на счету, в деревнях-то остались одни бабы да ребятишки, да и мы, калеки. Землю поднимали, поля распахивали, хлеб сеяли. За войну-то бабы с ребятишками намаялись. Было очень голодно. В начале 60-х с семьей переехал в Юргу. Почти двадцать лет я отработал на Юргинском машиностроительном заводе столяром в цехе № 6.