Я родилась 6 марта 1923 года в селе Каланчак Каланчакского района Херсонской области. Родителями были крестьяне из самых бедных слоев. Отец – сапожник, мать – кухарка. В семье воспитывалось шесть ребятишек: Надежда, 1912 года рождения, Вера (1913 г.р.), Илья (1919 г.р.), Григорий (1921 г.р.), затем шла я, Андрей (1927 г.р.). Мать у нас умерла в начале 1930-х годов. Отец работал сапожником, и для того, чтобы не умер никто с голоду, сутки напролет торчал у верстака. Принесут за работу булку черного хлеба, он ее резал сапожной ниткой, чтобы всем детям дать по кусочку. Вот так нас всех поднял на ноги и пустил в жизнь. Никто не стал вором или нехорошим человеком. Андрей и Илья погибли на фронте, защищая Родину.
Я пошла в школу, в девять лет оттуда меня забрали кормить к двоюродному брату, который работал в милиции. Я нянчила у него детей. Жила с ними до 16 лет. Мотались по району. Куда только его не кидала страна: и в Чаплинку, и в Маячку, и в Порт Хорлы.
В предвоенные годы уже работала санитаркой в больнице Порта Хорлы, считалась самостоятельной. Стала комсомолкой. Корабли от нас ходили в Скадовск, Одессу.
22 июня 1941 года объявили о начале войны с Германией. Волосы поднимались дыбом от всяких мыслей. Осенью 1941-го началась эвакуация комсомольцев. Вызвала нас, трех девушек, секретарь райкома комсомола Надежда. Дала задание: в Порт Хорлы свозили со всех деревень и сел зерно на элеватор, и для того, чтобы оно не досталось немцам, надо его сжечь. Все должно сгореть и ничего не остаться врагу.
Пообещала, что если мы все успеем сделать, то за нами придут моряки на катере. Надо только к вечеру подойти к пристани. Но мы не смогли ничего зажечь, потому что немцы быстро рвались вперед. Там узкий перешеек идет к нам от Каланчака, и враги ринулись вперед на мотоциклах. Только гул слышится. Темнеет уже, вечер. Однако, я даже не помню как, просто мы побежали на окрик: «Девчонки!» Прибежали на пристань, тот матрос толкнул одну, второй – другую, третью. И мы уже очнулись от шока в трюме корабля. По нам начали стрелять и бомбить корабль. Ночь. Болтанка. Страшно так, что стук зубов не замолкал.
К утру нас встречали в каком-то грузинском порту на пристани жители Порта Хорлы. Ждали, что мы расскажем новости и что сожгли зерно. А мы ничего-то не сделали. Собралось в окрестных домах множество эвакуированных. Начали распределять: кого куда направить. Перекидывали комсомольцев на сельское хозяйство. Отправили нас все так же втроем в октябре 1941 года на краснодарский сельхозучасток в станицу Славянская. Контора заготскота. Эвакуировали туда весь украинский скот, так что я стала дояркой с подружкой, а третья девушка трудилась бухгалтером.
 |
Мария Филипповна Иващенко, 1945 год |
В августе 1942 года немцы подходили к нам. Встал вопрос, что дальше делать? Пришли к нам три человека и предложили выбор: или оставайтесь в эвакуации, или идите в Красную Армию на повара или телефонистку. Я решила идти учиться на связистку.
Стали обучать телефонному делу. В январе 1943 года определили в 271-ю стрелковую дивизию, в 850-й артиллерийский полк. При штабной батарее служило больше ста девочек. На разных специальностях.
Началось наступление. Я таскала на себе деревянные катушки. Если бывало свободное время, то обучали работать на коммутаторе. Связь часто рвалась от артобстрела. С автоматом ППШ выходила на линии, налаживала телефонные провода. Брала оборванные концы, рвала зубами оболочку и связывала две части.
Освободили Краснодарский край, южную Украину, оттуда двинулись на Перекоп. Форсировали Сиваш в ноябре 1943 года. Холодно страшно. Ноги замерзали насмерть. Вода соленая. На плацдарме нигде нельзя было развести даже маленького костерка, ведь ни одной веточки в округе. Нормальную землянку не выкопаешь, ютились в окопчиках. Немцы часто бомбили. Старались скинуть нас обратно в Сиваш. Уже весной в апреле 1944 года началось наступление на Крым. Ужасные и ожесточенные бои в основном шли под Ишунью, а дальше войска рванулись вперед. Мы, связисты, двигались следом за наступающими пехотными частями. 13 апреля 1944 года освободили поселок Гвардейское, который тогда назывался Сарабуз. Уже в Симферополе остановились. Немного передохнули, нас переформировали, после чего повернули на Севастополь.
Наша артиллерия штурмовала Сапун-Гору. Били по укрепленным точкам противника. Штурм оказался очень страшным. Немцы сильно укрепились, а ведь Сапун-Гора тогда была абсолютно голой, ни деревца, ни веточки. Пехота вроде атаковала, а немецкие позиции, казалось бы, стертые с лица земли нашей артиллерией и авиацией, внезапно оживали и кидали на головы наших молодых ребят стальной ливень из пуль и мин. Столько легло там народа, столько молодых. Многих из них взяли в пополнение из крымской молодежи.
Как к вечеру 7 мая 1944 года взяли гребень Сапун-Горы, всех пехотинцев повели дальше на штурм города, а наш артиллерийский полк отправили назад в Симферополь, где стояли дивизионные тылы. Здесь мы долго стояли, помню депортацию крымских татар 18 мая 1944-го. Что вам сказать. В каждой семье не без урода. И у нас сволочи оказались, и у крымских татар. Но выселяли их страшно.
Из Крыма нас перебросили в Польшу, оттуда через Германию двинулись на Чехословакию. Хорошо помню ожесточенные бои под городом Оломоуц. Победу встретили под Прагой. Отовсюду, и с улицы, и по телефонам, и по радио кричали одно: «Победа!» Радость была большая. Не было ей края.
 |
Мария Филипповна Иващенко, пгт. Гвардейское Симферопольского района, 1970-е годы |
- Чем вы были вооружены во время войны?
- Автоматом ППШ с диском на 71 патрон. Не стреляла из него ни разу. Знаете, для чего нам его давали? Потому что когда мы стояли в обороне, и по траншее шли на смену или дежурство, то немцы охотились за «языками», а связист великолепно подходил по этому вопросу. Двух девочек у нас как-то взяли. Нашли потом тела с отрезанными грудями. Пытали. Так что нас охраняли, мы старались на дежурство идти вместе с разведчиками, ведь в случае чего я сама не успела бы и выстрелить. В основном на починку связи ходили поодиночке, только иногда сопровождал солдат. Я ничего на фронте боялась, кроме как попасть в плен.
- В штабной батарее 850-го артиллерийского полка связистками были большей частью девушки или мужчины?
- Практически все девушки, мужчины служили в качестве специалистов по ремонту аппаратов и так далее.
- Видели трофейные немецкие телефонные аппараты?
- Видела, но не обращала внимания. Мы ими не пользовались. И проводами вражескими также не пользовались.
- Какое в войсках было отношение к партии, Сталину?
- Мы же шли в бой «За Родину! За Сталина!»
- Как относились офицеры и солдаты к женщинам на фронте?
- И в тылу, и на передовой были ППЖ. Кто как себя вел, тот такое отношение получал. И сегодня девушек легкого поведения хватает. На фронте аналогичная ситуация имела место.
- Как кормили в войсках?
- В основном хорошо. И перловка, и пшенка, и американская тушенка была. Но если идут бои или бомбежка, то перебои случались. Например, когда стояли в Симферополе, то кормили регулярно, там мы даже успевали фотографироваться.
 |
Мария Филипповна Иващенко, пгт. Гвардейское Симферопольского района АР Крым, 15 марта 2014 года |
- На каких грузовиках вы передвигались во время войны?
- Штабная батарея ездила на «Студебеккерах». Отличные грузовики. Ленд-лизовская помощь нам была очень необходима. Но сами американцы очень хитрые, ведь мы долго ждали Второго фронта, который никак не открывали. Летом 1944 года поражение Германии стало очевидным фактом. И только тогда союзники высадились во Франции.
- Трофеи собирали?
- Я ничего не брала, только видела у наших солдат немецкие часы и бинокли. И посылки домой не отправляла. Ничего не собирала и не искала.
- Как вас встречало мирное население в освобождаемых странах?
- В Польше я однажды заночевала в доме. Полячка стирала мне гимнастерку, так я ей понравилась, что она мне зашила в карман иконку Божьей Матери. Поляки крепко верующие люди. И мне Господь помог. При бомбежке летели мощные немецкие бомбардировщики, а мы ехали на грузовике, вокруг разбомбили и все горело. Я перекрестилась и попросила: «Господи, помоги! Я прошу: не отрывай руку, не отрывай ногу. Если что, то убивай совсем!» тут же раздался неподалеку разрыв. Всех засыпало землей. Убитые и раненые. Я встала, стряхнулась, руки и ноги на месте. Пощупала карман: иконка Божьей Матери на месте. Это главное. Я перекрестилась и говорю: «Слава Богу!»
- Замполит у вас был в штабной батарее?
- Да. Молодой лейтенантик. Мы всегда жили дружно и крепко. Вместе воевали и кровь проливали. Все родные и хорошие.
- Об особом отделе что-то слышали?
- Я в то время политикой совершенно не интересовалась.
- С пленными немцами довелось встречаться?
- О, а как же. Столько их шло мимо нас в тыл. Множество взяли в Севастополе. Они построили железнодорожный вокзал в Симферополе. Знаете, если бы его строили наши – он бы давно развалился. Они все-таки великолепные специалисты. К примеру, заняли мы вражеские позиции, вошли в немецкий блиндаж: повсюду все культурно и чисто, а у нас же многих солдат губила страсть к выпивке. Где бы им только бутылку поймать и напиться. Сколько хороших ребят слепли из-за того, что вливали себе в глотку отравленный этиловый спирт!
- Чем вы были награждены во время войны?
- Медалями «За оборону Кавказа», «За боевые заслуги» и «За отвагу».
Демобилизовалась в 1945 году. Вернулась к своей сестре и матери в Каланчак. Переехала в Крым в 1948 году. Пошла работать в Гвардейское. В гарнизон, в отделение военторга. Всю жизнь там отработала, пока не вышла на пенсию в 1978-м.
| Интервью и лит.обработка: | Ю.Трифонов |
