Я, Соколов Сергей, родился в начале прошлого века. Я участвовал в обороне Кавказа, обороне и прорыве блокады Ленинграда, в освобождении города Нарвы и поселка Нарва-Йыэсуу.
Я закончил школу - семилетку. Затем Педучилище в городе Углич. После окончания Педучилища работал учителем на Дальнем Востоке, в Сибири. Потом, как хорошего преподавателя начальных классов, меня отправили учиться в Пединститут. Но проучился там всего только один месяц. В 1940 году в январе месяце меня призвали в армию в НКВД. Прослужил я солдатом не так много. Три месяца с лишним - получил звание "ОТЛИЧНЫЙ СОЛДАТ", теперь это приравнено к ефрейтору. Теперешние солдаты получают за отличную службу звание "ефрейтора". И отправили меня на Кавказ, на шестимесячные курсы лейтенантов. Эти курсы давали возможность получить более глубокие военные знания. А училище называлось "Пограничное училище имени Ворошилова". Город Орджоникидзе. И вот по окончании этого военного училища многие получали звание младшего лейтенанта, а я, как отличник, получил военное звание лейтенанта - "два кубаря на петлицах". Там же меня и застала война. Пограничным училищем командовал генерал Киселев. Наше училище было переименовано в пограничный полк. Пограничный полк был ударной силой так называемой Орджоникидзевской дивизии. Эта дивизия состояла из многочисленных подразделений, вплоть до гражданских лиц, имевших возможность носить оружие и стрелять. Потому что все, что было в городе Орджоникидзе - это два пехотных училища, парашютное училище, затем десантное училище - было брошено на то, чтобы не допустить немецкую армаду, которая рвалась в Закавказье, чтобы захватить горючее и нефть. Как раз нас и бросили. Последние, как говориться, остатки.
Мы остановились в селении Гезель. Это 8 километров от города Орджоникидзе. Немцы зарыли свою технику в землю, сделали долговременные огневые точки: танки, там, бронетранспортеры. У них не было горючего. Отсюда они и стремились овладеть Ольхотовским перевалом, захватить город Орджоникидзе и проникнуть в Заквказье. Но это им не удалось. И вот командир полка генерал Киселев приказал одеть всем новую форму. (Как раз в то время был приказ: "Одеть всем новую форму с погонами"). Это была довольно необычная форма. На первый взгляд мы заглядывались друг на друга: погоны на плечах! Как это так? Погоны на плечах! Но все-таки полк полностью переоделся в новейшую с иголочки форму, и был клич генерала: " За мной, ребятки!" Так он и сказал - "ребятки". Взял знамя полка и так, мелкими шажками, побежал вперед в психическую атаку. Полк развернулся в цепь на большом расстоянии. Было утро, солнышко сияло на наших огонах. Немцы были в панике. Они бросили свои гнезда, выскочили из своих укрытий и помчались прочь. Мы их гнали до местечка... Сейчас я вспоминаю: город Моздок, станция Прохладная. Трое суток, не отдыхавши и не кушавши мы гнали их, чтобы больше они сюда и не появились. После психической атаки из числа 2-х тысяч с лишним курсантов осталось не более 900 или около 1000 человек. Остальные были ранены или убиты. Я каким-то образом уцелел, и наш полк отозвали на переформировку. После переформировки тут некоторое время было затишье. Немцев с Кавказа выгнали подоспевшие нам на помощь другие части Красной Армии. Наш Пограничный полк, в том числе мой 2-й батальон, был отправлен на Ленинградский фронт. Мы заняли оборону в районе Кировский завод - так называемый район Автово - 8-я и 9-я рогатка. Кто если знает Ленинград - вот эти места. Мы участвовали в обороне. Мы ежи поставили, баррикады, железобетонные плиты, технику тут нашу приволокли. Одним словом, обороняли город Ленинград. Тут пришли другие части в район Автово, и наш 2-й батальон отправили на так называемый Ораниенбаумский плацдарм. Что такое Оренбаумский плацдарм? Здесь были сосредоточены части так называемой ПОК (сокращенно - Приморская Оперативная Группа). Вот как было это название. Как вы знаете, на этом Оренбаумском плацдарме при Советской Власти существовали два опорных пункта - это Красная Горка и Северная Лошадь. Так немцы знали об этом. На этих батареях уже не осталось дальнобойных орудий только пулеметные гнезда. Нам очень помогла связь с Кронштадтом. Как только немцы пытались пойти в атаку или же начнут бомбить пятачок, дежурный по части сообщал сейчас же в Кронштадт. Оттуда орудийным огнем немецкие атаки отбивали. И вот прорыв блокады - Январь,1944-й год. Что здесь очень запомнилось? Вот деревня Калинка. Это немецкая линия обороны. Здесь обнаружились страшные зверства фашистов. Немцы свалили деревья вкруг, сложили между этими деревьями (непонятно было - или живых, или же убитых) местных жителей, подожгли, но не успели до конца эти зверства скрыть, как были выбиты вон. И погнали мы их. Были освобождены Красное село, Большое и Малое Куземкино, Станция Низы, город Котлы. Вот, кстати, у города Котлы рядом с деревней Ратчина наш 2-й батальон наткнулся на расположение какой-то немецкой части, видимо полка. Пограничный наряд из шести человек, осуществлявший проверку местности, наткнулись на немецкий патруль. Завязалась перестрелка. Шестеро человек наших пограничников погибло. Вы представляете, это было уже вечером. Немцы не знали, какие силы их окружили? Но наш командующий, полковник Иванов, который командовал нашей группой 2-го Пограничного батальона и еще некоторых частей ПВО, послал парламентеров к немцам - которые предупредили: "Вы окружены! Сдавайтесь!" Ну, немцы пошушукались, как он рассказывал, и начали бросать оружие. Полк был полностью разоружен и отправлен под конвоем в тыл. Вот что интересно. Когда их вывели на дорогу. Полк вышел во главе с полковым штабом. Командир полка у них был. Вот выстроились - и когда их вывели на дорогу под конвоем (А конвой-то наш - 30-50 метров один солдат от другого в батальоне), они сразу завертели своими башками, завязанными каким-то тряпьем, ноги завязаны тоже каким-то тряпьем и пришлось дать огонь. Вверх, конечно. Они беспокоились, и все-таки они были отконвоированы в тыл. Тут нам на помощь пришли другие части Красной Армии, которым было сообщено. Они их взяли полностью и отвели в тыл. Вот такие, деревни как Извоз, Венкюль, Саркюль. Вот эти все деревни мне хорошо запомнились. Приходилось еще остатки некоторые вооруженных немцев добивать.
Нарву освобождали очень тяжело. Южнее Нарвы была переправа. Генерал Киселев не рассчитал, что наши части могут напороться на немецкую засаду - так и получилось. Переправу немцы разгромили, много погибло солдат. Переправу пришлось прекратить и вторую переправу пришлось провести в районе так называемого Царского Острова. Я как раз участвовал в переправе. Вошли мы в город. Город весь горел. Все было в развалинах. Почти ни одного жилого здания, кроме Петровских казарм и Кренгольмской мануфактуры. Немцы при отходе взрывали все то, что можно взорвать и сжигали все то, что можно сжечь. Вот в каком состоянии мы застали Нарву и Усть-Нарву.
После этого меня откомандировали на охрану Государственной Границы Советского Союза. Застава разместилась в деревне Шепелево Ломоносовского района. Это первая моя застава по берегу Финского залива. Штаб наш находился в городе Раквере. В Йыхви комендатура. Одним словом, охранял Государственную Границу до 1953 года. Ну, скажу о том, что охранять пришлось в очень трудных условиях. На Украине шуранули бандитов "Бандеровцев", "Оуновцев", "Оаковцев". Они ринулись в Прибалтику. И вот в тылу наших погранзастав они орудовали - уничтожали животных, грабили население. В колодцах шарили, вытаскивали бидоны с молоком. Пытались нарушить границу из-за пределов СССР, из Финляндии, из Норвегии. Вот, в частности, начальник погранзаставы старший лейтенант Козлов под Таллином погиб в бою с бандой из шести человек, плывших на моторной лодке. Они имели при себе мешок советских денег, были вооружены до зубов.
Вот таковой моя судьба оказалась. Много было невероятных мытарств, невероятных, так сказать, переживаний, но слава Богу, что я все-таки остался живой. У меня правое ухо разбито. Это было еще на Кавказе. Нога покалечена, не поломана была, а получила частичные повреждения...
Интервью: Илья Вершинин Илья Вершинин |
