- 1926-го года рождения, родился в Генеральщине Пинской области, призывался в 1943-м году.
- Расскажите, пожалуйста, о довоенной жизни…
- 7 классов у меня образование: закончил школу в 1940-м году, работал учётчиком 2 года, отец у меня умер, я его похоронил, и мама одна осталась. Были у меня – брат, сестра… их тоже забрали: в армии были и сестра, и брат, но они остались живы. Старшие. Иван, старший сын, был с 1914-го, а Нина – помоложе, с 1920-го. Были мы тут в Красной Слободе в 1933-м году.
В 1941-м заметно больше стали трудиться. Там были женщины, прихожу – трактор завожу им… у меня была заправщица Дуся – вот она заправляла, а я заводил трактора аж до 1943-го года. Так что я был нарасхват.
А с продовольствием – всё своё было: коровка была, сено нужно косить, приготовить надо было корм. А в 1943-м меня призвали в армию в ноябре, в 58-й стрелковый полк.
- Как Вы 22 июня 1941-го узнали о том, что началась война?
- Мы были в деревне Буслево, в лесу, и смотрим – едут повозки и солдат везут… вот это я видел 22-го июня как раз.
- Вы где-нибудь проходили обучение – или сразу на фронт?
- 58 стрелковый – это запасной полк, вот там я попал в пулемётную роту, пулемётчиком. Обучили: я – младший сержант, хотя и ефрейтором не был. Были землянки, не было ни света, ничего не было. Лучинки жгли, дневалили… нары двухэтажные, на нарах были маты… шинель под голову… обмотки мы ещё носили в 58-м.
- Как Вас кормили?
- 4 отделения было нас, и у одного был ножик. Он нарежет кусочками – и тому, и тому, а все крошки собирали. Голодно было. Умирали люди там.
После подготовки направили нас в 1944-м году прямо на фронт… на какой – не знаю. Привезли нас на линию фронта, деревья все были срезаны, верхушки… и нас там окрестили, и потом послали под Москву. После этого забрали кого куда. Я был посыльным при штабе. Помню, тоже землянки были и машины СУ-76… я был в 123-й батарее наводчиком. 1-й танковый батальон. У нас был 256-й танковый полк, 3-я танковая армия. Были в резерве Главнокомандующего.
Ивантеевка деревня недалеко, Пушкино… мы ходили туда, когда пускали в увольнение. Потом нас забрали на Ясско-Кишинёвское направление. Но – разбомбили эшелон наш. А меня – забрали опять в штаб: я был в 123-й батарее – и меня вернули опять в резерв Главнокомандующего. А потом из Румынии нас направили в Вену, в Австрию. Я был в лагере, там горело всё… какой там лагерь был? Маутхаузен, может?
Из Румынии – мы сразу пошли в Австрию, да, а потом уже кто куда… на Будапешт направление – это уже распределяли нас в Вене. Так я попал в Венгрию, в Дьёр… там у нас человека сняли, часового… утащили или убили – и до сих пор не знаем, где он. Темень была, ничего не видно, а стоишь – в парке.
Мы опять в Румынию прибыли, когда война уже закончилась: послали нас в Будапешт… я видел, он разбомблен был, а потом уже нас везли в Германию через Венгрию в 1945-м году… и я был. Приехали мы своим ходом на танках. Также ехали и через Прагу… нам кричали там, цветы кидали. А в Германию попали – камнями начали кидать. Правда, какой-то городишко был – там немцев не было уже: бери что хочешь, никого нет… только потом появились немцы.
- Когда были в Румынии, Австрии, Венгрии – какие были отношения с местным населением?
- У мадьяр пошли мы набивать матрасы – всё закрыто, никого в дома не пускают… ну, мы пошли на поле, набрали в матрасы. Вообще, там плохо относились.
Был я прямо в 1945-м году у Рейхстага: стена, там всё расписано было, типа «я оттуда-то»… пошёл я в метро… далеко это было от Рейхстага… думаю – убьют. Не стал спускаться. Побеленное, лампочка такая, а что там было – не знаю.
Потом дальше мы были на полигонах, где Гитлер был. Большой полигон, они всю технику там испытывали… там такие кабеля, бункера.
И нас оттуда отправили на фронт на Японию, Япония была – август 1945-го. Нам ничего не сообщали, нас – в эшелон, и – через Польшу… там эшелон этот пустили под откос.
Это мы уже потом узнали, куда нас везут… а на втором эшелоне поехали – там уже мосты были нарушены. В общем, довезли нас до Свердловска – и война с Японией кончилась.
У Свердловска пленные лебеду собирали и щи варили. Немцы. И мы там продолжили службу.
Потом – были в Молотово… Бершец-лагерь [Так у автора. – Прим. ред.], там была техника, мы обслуживали её, потом уже с Молотова – нас в Беларусь уже… я и в Беларуси был. Двуречье – есть такое местечко… тоже лесок, и вот там стояли. Там большие ИСУ были, 122 и 152 мм, мы там их тоже обслуживали… потом я получил звание «старшина».
- Как Вас кормили – не вспомните?
- Кормили – как сказать… я не помню. Нормально.
У нас был почтальон, а я был посыльным, и вот меня регулярно отправляли в подразделение для передачи информации, а когда я был в 58-м запасном стрелковом – там я сам газету выпускал, боевые листки. Но нас оттуда – и прямо на линию фронта…
Я помню, как нас привезли в Москву… там такой запах! Дышать невозможно… я же – из деревни, из окопа, весь в дыму…
Сталина видел. Мы на стадионе были, «Динамо», а он сидел прямо напротив.
Я писал про своих танкистов. Как где было пленение, где что...
Вот у меня военный билет, но – не написано, где я был. Тут не всё. Я сам даже не знал, что в 3-й танковой был, отдельный батальон.
У меня медаль есть. Знак «Фронтовик». И вот орден Отечественной войны… «За победу над Германией»… все медали у меня есть, вот Жуков…
- Вы со СМЕРШем – встречались? С особистами?
- Нет, не приходилось.
- А с замполитами как отношения были?
- Меня посылали: иди туда, сюда… Нормально. Все мы были комсомольцами. Я в 1956-м член партии стал – а демобилизовался в 1952-м году…
- В войну у Вас всегда была уверенность, что мы победим?
- Да, мы так и говорили, что – «мы победим!»
- В 1941-м, когда война началась – Вы в военкомат не обращались, чтобы Вас на фронт направили?
- Нет. Нас в 1943-м году призвали в районный военкомат – и направили сразу эшелон в Канаевку, там нас обмундировали – и в 1944-м году уже привезли в 58-й стрелковый полк, там присягу давали. Там мы немного пробыли, нам присвоили звание «младший сержант» – и на передовую.
- А сколько обучение длилось?
- Недолго. Пулемёт у нас был, «Максим»… я стрелял, мне даже генерал благодарность выдал. В запасном полку не часто стреляли, но всё остальное приближенно было к фронту, как должно быть: окопы, всё… ели бруснику, клюкву… в лесу там всё же было… правда, были оборваны: ботинки все рваные, гимнастёрка рваная, брюки рваные. Предел пришёл, умирали люди в стрелковых ротах. На кухню пойдёшь – живот такой наешь… старались попасть в наряд на кухню: там старшина назначает туда-то, а хотелось бы – на кухню! Но он всё равно поставит в наряд в другое место. Не было электричества, лучинки жгли, а там – чернота. Вот сидишь и жжёшь…
- Вши – были?
- Гнид сколько было и вшей – проверяли на общих построениях. Старшина говорил: «Давай, выходи». Была прожарка. И под Москвой такое было. Стоим, снимем стираное, было, бельё: кальсоны, рубашки – и тьма была и вшей, и гнид… было всё.
- 100 грамм – выдавали?
- Это, если праздник – бывало. Каждый праздник меня всегда награждали, я был в чистярне [Так у автора. – Прим. ред.] – и каждый раз мне: то «старшину» присвоят, то медаль… вот меня ранили – и у меня есть «за победу»... Я даже в заводской «Книге почёта», и в областной я тоже, фотография моя есть!
А сейчас – жена умерла, и я уже тоже… начинаются завихрения… не могу уже, надо идти в госпиталь: может, поправят. Так что я был вот такой в 1945-м году!
- В Германии на наши части немцы после войны нападали?
- Нет, не было… кидали камнями, когда мы подъезжали… в Праге – цветы кидали, а в Германии начали всё бить-колотить.
- Я читал о том, что было разрешено отсылать оттуда посылки?..
- У меня отрез лежал – и не надо мне ничего, я ничего не посылал… а некоторые – посылали. Я остался жить – и слава Богу!
- В 1946-м в Свердловске Вы встретились с немецкими военнопленными…
- Они – мимо идут. Контакта не было: просто видели, что они собирали лебеду и варили суп.
- А во время войны – какое отношение было к немцам?
- Нехорошее было, неприятно было с ними встречаться. Нельзя на них было надеяться, что у них в голове.
- Вы с ними до призыва имели дела?
- Нет, не было. А тут я работал – даже вот этот самый дом строили немцы…
| Интервью: | Н. Аничкин |
| Лит. обработка: | А. Рыков |
