Другие войска

У меня всю войну был конь по кличке Смелый, и однажды я с ним откуда-то  возвращалась, и тут нам на встречу летит немецкий самолет на бреющем  полете. Я упала на землю, конь рядом лег. Лежала, самолет стрелял из  пулеметов, и я абсолютно отчетливо видела глаза летчика. Запомнила этот  момент на всю жизнь. К счастью, летчик сделал один заход, не попал в  нас, и улетел.

Батарея звуковой разведки, а каждый отдельный разведывательный  артиллерийский дивизион имел две такие батареи, развертывала 6  звукопринимающих постов, на каждом из которых имелся звукоприёмник. Этот  прибор улавливал колебания звуковых волн, создаваемых выстрелами орудий  или миномётов, и преобразовывал их в электросигналы, передаваемые на  специальный сложный аппарат – звукозаписывающую станцию – станцию  чернильной записи (СЧЗ). Эта станция работала по принципу кардиографа,  т.е. на движущейся бумажной ленте графически изображался сигнал в виде  всплесков.

Мы же еще, незадолго до того как немцы пришли, отца из больницы  привезли. Он раненый в больнице лежал, за 12 километров от нашей  деревни. И когда немцы подходили, нам ночью в окно ночью постучали,  сказали матери, чтобы мы отца из больницы забирали, а то немцы всех кто в  больницах, госпиталях расстреливают. Мать запрягла лошадь и они со  старшей сестрой поехали и вывезли отца из больницы. Мы отца в подполе  спрятали, а привезли ночью так что никто этого не видел. И отец 5 месяце  в подполе пролежал. Сложность была в том, что отец курил, так что  я  ходил по деревням менял хорошие вещи, свитера, обувь на табак, а все  спрашивали: «Ты же не куришь?» Я говорю: «Научился».

Когда я приехал в Москву, меня встретили представители НКВД и сказали:  «Вы принимали эти пулеметы?» «Я». И мы поехали на Бабушкинский склад. Я  пришел на склад. Там стояли стеллажи с пулеметами. У меня спрашивают:  «Какие ваши пулеметы?» «Вот эти». «Хорошо. Берите любой, смотрите.  Печать о том, что пулеметы приняты ваша?» «Моя». «А подписи?» «Тоже  мои». «Ну раз все ваше вы и отвечаете». Взяли пулемет, поставили на  стенд попытались стрелять. Он одиночными стреляет, а очередью не  стреляет. Рядом сидит НКВДшник и говорит: «Ну что можете сказать по  этому поводу?» А что я могу сказать? Надо пулемет разбирать,  осматривать. Я пулемет полностью разобрал, тщательно все проверил,  собрал обратно, поставил на стенд, а очередьми пулемет так и не  работает. Я сидел и думал: «Почему он не работает?» А я никогда не  курил, и тут, когда этот НКВДшник закурил, меня как будто осенила мысль –  проверь надульник. У «максима» на стволе утолщение, плотно обмотанное  сальником, чтобы, когда ствол откатывается назад, вода не протекала. Я  стал стрелять, а он не откатывается. Оказывается, на пока пулеметы  ехали, все сальники замерзли, превратились в ледышки, и, естественно,  пулемет не мог работать.

И паникеры были. Там ничего страшного нет, а кто-то панику создаст и  закричит: «Ой, нас всех убили, ой-ой-ой!» Но были умные люди, которые  кричали матом на них: «Стой! Е... твою мать! Куда??? Стреляю!» Там немец  пукает, а тут русский в тебя стреляет. Обсикаешься, а побежишь в бой.  Во как строго было тогда.

Я даже под Сталинградом не видел такого жуткого убийственного огня.Мы постоянно вели бои за расширение плацдарма и укрепляли стыки.Только в ноябре на плацдарме наступило относительное затишье...

На исторической реке Угре (здесь был положен когда-то конец татаро-монгольскому игу ) наша дивизия пошла в наступление. Я был политруком пулемётной роты. Река мелкая, по пояс, форсировали её вброд. Пулемёты, боеприпасы, - всё на себе. Даже противогазы были, но многие их побросали. Кому-то показались лишними и саперные лопатки, - повыбрасывали их по неопытности. Это стало уроком на всю войну: когда перешли к обороне, нам в землю вгрызаться пришлось не только руками, - зубами! Все ногти изломали…

Первый бой я принял в рядах 3-й Московской Коммунистической дивизии. Бой был ночной - первый. Страшно было, непривычно было. Но я хорошо стрелял у меня была винтовка СВТ - самозарядная винтовка Токарева на 9 патронов. И меня посадили в окопчик вернее в воронку от бомбы на направлении возможного продвижения фашистских войск. Я там лежал и когда начали наступать немцы я, значит, стрелял по ним. Разрывом мины был ранен вытащили меня.

И вот остановили немцы нас. Завязался бой головная застава завязала бой - не может справиться головной отряд подошел - тоже не может справиться вышел полк основными силами и тоже не может ничего сделать. Очень плотный огонь надо обходить этот заслон. Командир полка вызвал эскадрон танков. Эскадрон танков вышел - так пожгли "фаустами".