Летчики-бомбардировщики

Когда началась война, то ночью у нас мало, кто летал, и у немцев тоже мало, кто умел ночью. Счастье, что Ладога ровная была, ночью на бреющем шли. Не думайте, что это такая простая вещь. Ответственность очень большая была! Маленьких, пятилетних, опухших детей с узелочками нагрузят нам…Мы их иногда не в Москву привозили, а просто на другую сторону Ладоги. Туда и обратно. Там их сдавали в приют.

Понятно, что от самолета надо уходить. Шагнул вперед – и с головой ушел под воду. Вынырнул, ухватился за ствол пушки, залез назад. Прошел по плоскости, спустился – нормально, воды по пояс. Илью потянул, взвалил на себя – и давай удирать от самолета. В голове одна мыль – «Сейчас немцы прибудут сюда». В общем, я давай прямо по воде. А буреломы, громадные деревья лежат. Там где деревья, еще ничего. Илья за меня левой рукой держится, кое-как идем.

Тот увидел – вот деревушка есть, там церквушка есть: давай туда… отошли немного – бах! – в эту церковь и сбросили бомбы. На другой день в полку требуют найти, кто бомбил такую-то церковь и прочее. Все дрожат. А потом разобрались: оказывается, там было собрание немцев, командующий фронта проводил совещание, и они накрыли их там, и им дали всем сразу по ордену Красного Знамени. Это дело случая…

В воздухе, когда в полете переключаю летчика на аэродромную радиостанцию, а мой приемник при этом бездействует. Я его включаю. И кручу - хочу музыку слушаю, хочу что-то такое...

Сейчас музыкальную станцию называют «Маяк». Сейчас это радиостанция для развлечения, а тогда это был ориентир. В наше время, радиомаяк передавал музыку, а потом позывные морзянкой.

Когда немцы про нас говорили, было ясно, что у них представление о хорошем совершенно другое, чем у нас. И про нашу жизнь они мало что знали…