Другие войска

Наша рота была прифронтовой и почти всегда находилась при железнодорожных станциях. Прибывает на станцию эшелон, мы его разгружаем, затем с фронта приходят машины, и мы все, что выгрузили из вагонов, грузим в машины. Вот такая вот наша служба была. Вместе с боеприпасами прибывали эшелоны с моряками и еще какими-то войсками. Как только собрали войск побольше, так сразу в наступление пошли. Раз фронт пошел вперед, то и мы вслед за ним поехали.

Хорошо относились, даже на руках иногда таскали. За сына меня считали. Как посмотрят на меня, так сразу своих детей и семью вспоминали. Я всегда для них был показателем того, скоро в атаку идти или нет. Иду, а они меня спрашивают: «Климушка, что несешь?», я им: «Водочку старшине». Ага, всем становилось ясно, что будут водку выдавать, а, значит, через час – другой наступление. А если нес обед «всухую», то солдаты радовались: «Поживем пока».

Обучение вновь прибывших новобранцев сокращалось в некоторых случаях до одного месяца, а это очень маленький срок, если учесть, что бойца нужно научить стрелять более менее метко, ползать по-пластунски, бросать гранаты, да еще боевые, зажигательные бутылки, стрелять из автомата, который все больше стал заменять винтовку, копать окопы, сидеть в окопе, когда на тебя едет танк и т.д. Это только пехоте, а если взять саперов, связистов, там еще прибавляется масса специальных знаний и умений, которые боец должен знать и уметь делать. Но война требовала все новых бойцов.

Нас привезли в Кремль на постоянное место жительства. Меня, как сержанта зачислили опять в школу сержантского состава, но уже кремлёвскую, но зачислили рядовым курсантом, сказав, что в условиях Кремля вы командовать никем и ничем не можете, поэтому мы зачисляем в свою школу. В ней я проучился 10 месяцев. В этой школе нас было порядка 120 человек. А звания по выпуску присвоили только 7-м. Мне присвоили звание ефрейтора и дали мне командование отделение. Так началась моя настоящая кремлёвская жизнь.