Летчики-бомбардировщики

Нам подвесили слишком много бомб к самолету. Мы поднялись, пролетели немного, и упали вместе с бомбами. Но нас спасло то, что деревья задержали падение, самолет упал в овраг и боком об землю ударился, поэтому бомбы не сдетонировали. Антон ударился головой о приборную лоску, потерял сознание. А я сижу, одну ногу поднял, нормально, вторую проверил так же, тоже нормально. А связи нет, помощь не вызовешь, Антон в себя пришел, 12 часов сидели в самолете, причем недалеко от аэродрома упали. Приехали, наконец, на машине техники, мы спрашиваем, чего так долго не ехали. И нам отвечают: "А мы ждали, когда самолет взорвется, чтобы самим под осколки не попасть!"

Первый боевой вылет был невероятно удачный. Нам приказали нанести бомбовый удар по немецкому аэродрому близ деревни Кувшиново, недалеко от Медыни, на котором базировались бомбардировщики Ю-87 и Ю-88. Они нас е ждали и когда мы полком по им врезали, то по агентурным данным сожгли 23 самолета! Обалдеть! Вернулись радостные: «Ну все! сейчас мы возьмемся и войне конец!» Эта эйфория закончилась буквально на следующий день, когда мы потеряли первый экипаж.

К врагу, какой бы он ни был национальности отношение одно - уничтожить, выгнать с нашей земли. Другого отношения быть не может!

Ночью 25 октября, при выполнении боевого задания пулеметная очередь пошила кабину и я получил пулю в левый локоть. Пуля задела нерв и вышла из тела в области плеча. Мой летчик и мой близкий друг Боря Обещенко, хотел сбросить груз бомб не доходя до цели, чтобы быстрей вернуться и передать меня врачам, но я его переубедил. Выполнили задание, и только потом ушли назад.

Я не знаю кто конкретно нас сбил, но мы загорелись и начали падать. Самолет наш упал в районе ж. д. станции Карачев. Я и летчик лейтенант Раденко Павел вылезли из самолета, стоящего вверх хвостом, опросили друг друга не ранены ли и убедившись, что нет, решили уходить от самолета.