ГМЧ («Катюши»)

Сначала бои шли не в Сталинграде, а в Придонье. После выгрузки, мы  получили команду двигаться к хутору Вертячье. Подъезжаем к нему – а там  уже немцы. Начали отступать. В день мы десяток населенных пунктов  проезжали. Там же как бывало –  тебе сказали сюда, приехал, а там части  другой армии. Комдив едет связываться, уточнять, а нам уже горячо, нас  уже немцы поджимают. Там же страшные бои шли. Я в самом пекле был. Нас  там разбили, меня контузило, полбатареи немцы танками раздавили. Меня  когда контузило, я видел, как танк прошел в метре или полтора от меня, а  потом потерял сознание, меня фельдшер с сержантом вытащили.

А в начале, под Сталинградом, там о жизни вообще не думали. Вот под Берлином, когда Жуков готовил наступление, он дал "Катюшам" эрэсовским ... ну, может, и не он дал, а Богданов, командующий танковой армией. Мы 2 недели отдыхали перед штурмом; проверили нас по состоянию здоровья: меня, всех офицеров. Если у кого-то что-то нашли - в госпиталь отправляли. У меня нашли очаги на лёгких, хотели отправить в госпиталь, я говорю: "Да что я поеду, война скоро кончится". Я не поехал. Это в конце 44 года у меня обнаружили очаги на лёгких. Когда война закончилась, у меня и каверны нашли кроме этого. А лёгкие у меня были как решето, все в дырах.

Тут пошли немецкие танки, а за ними пехота. Мне дали приказ открыть огонь. Рядом был подбитый танк. Я до него с пулеметом добежал, но не успел еще ленту заложить, как вдруг сзади снаряд разорвался. Меня ранило в подколенную чашечку, но недалеко окоп был, и в него пополз. Потом кричу, что ранило меня. Крови натекло пол сапога, мне кричат возвращаться. И все таки я приполз обратно...

Мы уже говорили, что этот орден Александра Невского как полководческий дается за умение воевать. В Орловской наступательной операции я поддерживал 315 дивизию. Она продвигалась, и неплохо продвигалась. Я - с командиром дивизии. Он мне ставил задачу, я открывал огонь. Но однажды...