Минометчики

Танков наших очень много побили под Воронежем, причем, не сгоревшие, целые, гусеница там сбита и всё. Служба эвакуация тогда ни черта не работала, вот они и стояли так. И вот, мы с Петей Пенчуком подобрали один такой танк. Экипаж эвакуировался через нижний люк, и мы через него же залезли. Пушка, снаряды, пулемет, лента заряжена. Видно нам всё, я оттуда корректирую огонь прекрасно. День мы пожили там, потом Пенчук говорит: «Давай стрельнем из пушки!» – «Да не надо, они же нас тут же подожгут!»… Уговорил он меня, я все-таки младший лейтенант, а он – старшина. И мы стрельнули с этой пушки. Только мы выстрелили, сразу – БАХ перед нами разрыв! В общем, мы еле унесли ноги с этого танка, он загорелся.

Здесь я впервые увидел, как по городу бьет наша артиллерия большой  мощности, а над городом все время висела наша штурмовая авиация. Но  немцам хоть бы хны, в Бреслау до самого падения города, невзирая на все  артобстрелы и бомбежки, работал немецкий танковый завод и завод по  выпуску фаустпатронов. Немцы все время пытались вырваться из города  небольшими группами, и пехоте приходилось быть начеку. Наша минрота  занимала позиции в развалинах домов. Постоянные ночные контратаки.  Подвалы забитые немецкие трупами… Немцы держались в Бреслау до  последнего, с упорством смертников.

Иногда были не бои, а настоящая «мясорубка». В Житомирской области есть такое село, называется Раковка. Немцы держали там хорошо подготовленную оборону, по ним долго била наша  артиллерия и полки «катюш», и вскоре от села остались один развалины, но  немцы стойко держались даже за руины. Нашему полку приказали атаковать  село, эскадроны спешились, пошли в атаку, и попали под фланговый  пулеметный огонь. Из этого боя мало кто живым вышел…

Например, наступает вражеская пехота. Кидают мины в ствол, а я, например, наводчик - я доворачиваю. Первая мина взрывается тогда, когда шестнадцатая вылетает из ствола - такая скорострельность! А мина каждая поражает на открытой местности лежачих - в радиусе 18 метров, стоячих - 36 метров. Разброс мин - 30 метров. Я могу одним минометом, делая довороты, поставить огневую преграду наступающим, линию, и никто не пройдет, никто.

Первый бой я принял под деревней Чавке, располагавшейся недалеко от Симферополя, первого немца я видел издалека. Стрелял из своей длинной винтовки, а что. Но близко врага не разглядел, после короткого боя мы снова начали отступать, при этом прошли в стороне от Симферополя, в самом городе войны не было, но он везде горел. Наши войска сожгли многие важные объекты при отступлении. Слушай, у меня создалось впечатление, что наши войска в первые месяцы войны были какие-то неорганизованные, не готовились к войне, кто за это отвечал, бог его знает, но явно что-то упустили.

Мне стало не по себе, надо остреливаться, да автомат заело, кругом песок, видно, в затвор попал, пока ползли. И мы побежали назад к усадьбе, а немцы стреляли нам в спину. Рядом разрыв снаряда, ординарца ранило осколками, потащил его за собой, потом уже в какой-то воронке перевязали. Бежим мимо усадьбы, за стеной прячется замполит батальона, кричит мне: "Капитан, ты куда?!" - "На огневые!", да только на огневых в канале уже никого не было, лежит один раненый командир расчета, да слышны выстрелы минометов с опушки леса, моя рота уже туда отошла и развернулась.

В наступлении часто удавалось захватить немецкие мины. Использовали их. По таблице стрельбы приходилось поправки вносить. У них 81-мм мины, а у нас миномет - 82-мм. Маленький зазор и пороховые газы частично сквозь него проходят, соответственно мина немного недолетает. Но ничего, попадали и их минами, а по площадям бить, вообще хорошо. Ну а немцы из-за этой разницы в миллиметр нашими минами пользоваться не могли.

Большинство солдат из кадровых подразделений, находившихся с нами на стыках обороны было деморализовано, и они хотели отступать...18-ая Армия вообще драпала без боя... Война шла такая - пехота на пехоту. Немцы шли в атаку, мы их подпускали на 200 метров, и прицельно расстреливали. Я помню, что меня даже тошнило, когда я убил своих «первых немцев». Неприятно было с непривычки...

Наша группа неожиданно наткнулась на лесной поляне на позицию тяжелых реактивных снарядов, в спешке покинутых отступающими немецкими частями и готовых к пуску по нашим войскам. Осмотрев поляну со снарядами и оценив обстановку, мы решили отправить нашу находку обратно немцам и этим оказать помощь пехоте.

Немцы перешли в контратаку, пехота стала отходить. Вдруг, встает в полный рост, женщина-офицер, помню ее рябое лицо. Пистолет в руке держит и кричит -«Не отходить! Немцы нас тогда в реке утопят!». Ну мы и поднажали, рванули вперед, прямо на врытые в землю танки, и на зенитки, стрелявшие прямой наводкой. Потери у нас были страшные...

Помню длинный пологий холм, покрытый свежим снегом, под которым, как под саваном, лежали наши бойцы. Многие из них были ещё живые, они стонали, просили помочь. И мы, не прекращая атаки, на бегу кричали, что есть силы, санитарам, а раненых было не счесть.