Другие войска

Один из бойцов, попробовав кашу, заметил, что её забыли посолить и попросил меня сходить за солью, которая лежала в вещмешке. А вещмешок лежал за огромной, в три обхвата сосной. Я пошел за солью и, пока искал в вещмешке соль, немецкий ночной бомбардировщик, пролетая над поляной, где бойцы варили кашу, заметил костер и сбросил бомбу, которая попала прямо в середину костра. Все бойцы, несколько десятков человек, гревшихся у костра, были убиты или смертельно ранены. Меня спасла сосна. Десяток осколков бомбы застрял в стволе дерева. Меня же только контузило взрывной волной.

Меня отправили во Владимир, где при Московском АБТ центре формировались  танковые бригады, и в качестве заместителя командира по технической  части сводной группы танков БТ-7 в сентябре 1941 года направили на  Калининский фронт. Воевали на московском направлении. Передвигался за  танками в мотоцикле с коляской, занимался ремонтом моторной части,  переводом танков с колесного на гусеничный ход и обратно.

Подняла занавеску, а там - перевернутый и полностью разбитый У-2 лежит.
Генерал подошел, за плечи меня взял и сказал, что это единственная потеря на два полка. Про него просто забыли. А все остальные самолеты привязали, закрепили…
Вот так и мы помогали.

Утром 17 октября раненных, оставшиеся в Брянских лесах войсковые части перевезли и поместили в лесной сторожке, где нас кормили и перевязывали. 22 октября из лесной сторожки нас, раненных перевезли в лесопильный завод, расположенный там же в брянских лесах. Здесь мы, раненные, вместе со здоровыми командирами и красноармейцами были приведены к присяге на верность службе в партизанском отряде им. Сталина и защите Советской Родине.

В другой раз я пошла в разведку в Ржев: ржевские подпольщики собрали все данные, и я должна была их получить. Я была маленькая, "метр с кепочкой", пошла как сопливая девчонка. Трое суток я в склепе сидела, ждала. Февраль месяц! В ноябре я была под Москвой, а уже февраль месяц... Сидела, руки отморожены, ноги, голодная! А мальчишка, который меня встречал, кормил меня: кусок хлеба и теплая вода. Я варежки потеряла - и он мне дал, сшитые из рогожи. Таким путем и шла.

Огнемёты наши не были установлены - их не к чему было прикрепить, а незакреплённые они при взрыве выворачивались, поливая огнём своих. Автоматы отказали из-за песка, которым было всё засыпано во время артподготовки. Для защиты у нас остались одни руки, немного винтовок и, главное, ручные гранаты, которых мы завезли почти в неограниченном количестве - по 2-3 ящика на каждого солдата. Они нас и спасали. Спасал нас и песок: немцы выпустили на нас десятка полтора танков, но они застряли в песках и могли лишь вести обстрел наших позиций.

Никакой воздушной тревоги не было! Выскакиваем из своего барака, вышли за территорию и направились к Днепру. Кругом висят «люстры» - осветительные бомбы и видно, все как днем, даже ярче. Немцы могли бросать бомбы совершенно прицельно. И это освещение, кстати, пугало больше всего. Очень мы тогда ощущали свою полную беззащитность.

Первый бой я принял в рядах 3-й Московской Коммунистической дивизии. Бой был ночной - первый. Страшно было, непривычно было. Но я хорошо стрелял у меня была винтовка СВТ - самозарядная винтовка Токарева на 9 патронов. И меня посадили в окопчик вернее в воронку от бомбы на направлении возможного продвижения фашистских войск. Я там лежал и когда начали наступать немцы я, значит, стрелял по ним. Разрывом мины был ранен вытащили меня.