Водители

В последний раз, не дошли до Сталинграда километров восемьдесят, и там  трое суток в окружении провели. Трава выше человеческого роста, даже не  могли окопы рыть. Но самое страшное, что воды нигде не было. И что  характерно, командование все смылось… А в нашем полку ПНШ-2 служил  старший лейтенант Давиденко Василий Иванович, и он принял командование  полком на себя. А все командование явилось в Сталинград и доложило – так  и так, попали в окружение,  решили пробиваться малыми группами. Но там в  окружение попали две дивизии и командирская школа, и нам на подмогу  прислали танковый полк. И когда на нас пошли немецкие танки,  «тридцатьчетверки» разбили их в дым… А мы пятьдесят километров босиком  бежали до кровавых мозолей… Пили вместе с лошадьми из каких-то луж…

Поскольку я знаю хорошо машины (еще до фронта в 1933-м году я заканчивал курсы шоферов, так я и комбайнер, и тракторист, и шофер) этот капитан предложил отремонтировать и дать нам машину. А как отремонтировать? В тот момент эвакуировались комбайны, а на них установлены двигатели, аналогичные тем, что на наших полуторках стояли. Мы, значит, с комбайна исправный двигатель сняли, а неисправный сунули - все равно они отступают. На восстановленной машине мы двигались с 815-м автобатальоном до пос.Ерзовка.

Командующий фронтом Рокоссовский всегда любил разведчиков и в этот самый момент приехал туда. Когда закончился допрос, стал намечаться вечерок Рокоссовского с офицерами разведотдела. Нам же, пограничникам, поручили поддерживать порядок, а меня, как члена партии, поставили дежурить в совещательную комнату, где находился телефон высшей частотности - ВЧ. Перед этим меня еще проинструктировали: "Не исключена возможность, что будет звонить сам Иосиф Виссарионович Сталин". Я думаю: ой, Господи! Среди приглашенных было много полковников и подполковников с орденами. Все они расположились в соседнем помещении по крыльям, а в центре за столом сидел Военный Совет фронта: командующий тогда еще генерал армии Рокоссовский, начальник штаба фронта генерал-полковник Малинин и некоторые другие.

Мы держались под Вязьмой почти до осени 1941-го, понесли большие потери, в том числе и безвозвратные, то есть, много человек было убито. А потом немцы нас окружили плотным кольцом. По разговорам нам было известно, что сюда стянулось около пяти немецких дивизий. На опушке леса стояло три наших батареи. Седьмую батарею, что находилась в центре, противник ночью почти всю уничтожил. Наши две батареи (наша восьмая и девятая) находились сбоку и все еще держали оборону. Положение с каждой минутой становилось все больше безвыходным.

В июле совершили марш и недалеко от Прохоровки сосредоточились в оврагах. Замаскировали машины сжатой пшеницей. А на рассвете начался бой. Ну, мое дело вести машину. Командир стрелял. Потом сказал, что подбили две машины Т-III. А вскоре и нам угодили в бок. Танк моментально загорелся, мы все выскочили, как ошпаренные, спрятались в воронке. Остался я безлошадным и вернулся к себе в противотанковую батарею. Тут же мне дали полуторатонный "Шевроле", пушку 57-мм противотанковую и так я гонял гансов по полю до конца войны.

Потом началась война там - всего шла 3 недели. Я там на студебейкере, мне его дали, я на нем перевозил груз с одного места на другое: горючее, телефонные принадлежности, солдат подвозил. Собственно я не участвовал в боевых действиях, был я в городах Юти, Расен, Хоне, Аоде, это корейские города, которые ближайшие к нашей границе, где я служил. Потом меня перевели в отдельный дорожный батальон, который располагался в Ворошилове-Уссурийском, 1 рота, а задача - дороги содержать.

16-го декабря бригада пошла в атаку на немецкие позиции. Так снова для меня началась война, Бои за Миллерово, Шахты, станицы Ильинка и Калитвенская, тяжелые схватки под Ворошиловградом. Продвинулись по донским степям на 400 километров до города Каменск. Наш корпус, особенно танковые подразделения, нес колоссальные потери, его использовали для прорыва немецкой обороны, но сам корпус в прорыв в немецкий тыл не входил. Некому было уже идти.

За Курскую Дугу -получил вторую медаль «за Отвагу», считаю, что по делу. Через немецкие позиции, напрямую, «в наглую», под огнем со всех сторон, проехал к окруженным нашим танкам, стоявшим без боезапаса. Нас три машины прорвалось к танкистам, а четыре грузовика немцы уничтожили. Водители погибли...

Ранило меня так: немец был метрах в тридцати команды было слышно до сих пор как слышу немецкий вспоминаю. Видно их было голову поднимешь рукой подать. Мы только стрельбу вели ждали подкреплений а тут он с возвышенности минометный обстрел открыл. Земля мерзлая январь это был что ли? Мина летит в землю не зарывается осколки по низу идут. Меня в бедро прихватило. Валенок пробило шапку. В общем боевые действия для меня на этом все закончились.