– Меня зовут Темиосова (Гусева) Валентина Алексеевна. Я родилась в Сибири, в Иркутской области, в городе Черемхово в 1924 году.
Перед началом войны я успела окончить 9 классов. Затем поступила в финансово-экономический техникум в Иркутске. Но окончить я его не успела. Техникум был закрыт, когда началась война. Многие помещения в городе, в том числе детские сады, использовали под госпитали, куда привозили огромное количество раненых.
Семья у нас была большая. Отец умер рано. Осталась одна мама и 7 детей. После того, как я ушла с техникума, я стала посещать курсы бухгалтеров коммунальной системы. Там я проучилась 6 месяцев. Затем работала учеником в коммунхозе в городе Черемхово. В этот период началась мобилизация молодежи на Украину. Это уже 1944 год был, как раз освобождение Украины. Меня и еще 12 или 13 девчат отправили туда.
Мобилизовали нас на работу в органы НКВД в освобожденные районы Украины. Прибыли мы туда в марте. Перед началом работы с нами органы НКВД провели строгий инструктаж.
6 апреля мы прибыли уже в Винницу. Мы ехали следом за фронтом. Он двигался на восток. Города Винница, Литин уже были освобождены. Меня сразу определили секретарем счетзавода РОНКВД. Но эта работа у меня не заладилась, не получалось у меня ничего. Поэтому меня перевели на другую должность: выполняла функции машинистки. Так я ею до конца жизни и проработала.
– Какая обстановка здесь была, когда Вы приехали?
– Людей мало. Все серое. Все разбито: школы, здания, дороги… Разруха кругом. Но главное, что местные жители не относились ко мне презрительно. Я ведь приезжей была.
– А Вы на тот момент по-украински понимали, говорили?
– Нет, не было необходимости. У нас все делопроизводство было на русском языке. Украинский, конечно, слышала. Даже сейчас, прожив здесь 67 лет, я так и не заговорила на этом языке. В те времена здесь больше говорили на русском. Сейчас я читаю, понимаю по-украински, но говорить не могу. Меня часто спрашивали, почему я язык не учила? Но мне некогда было. В 1944 году я вышла замуж. Все время посвятила мужу и детям (дочке и сыну).
Люди тогда дружные были. А сейчас… Смотрю и не понимаю, что творится. Грамотные, культурные, образованные люди, а такой грязью поливают друг друга!
– Как Вы узнали, что война началась?
– Вот не помню. Забыла. Помню только, что наша жизнь изменилась. Молодежь отправляли на фронт. Местные жители нашего города старались приспособиться к новым условиям жизни. Я в семье самая младшая была, старалась всегда с сестрами держаться. Они работали, чтобы маме помогать, и я работать вскоре пошла. Кассиром в парикмахерской. Так я работала до мобилизации.
Новости с фронта до нас плохо доходили. Приходили вести, мол наша армия некое село освободила, а какое – неизвестно. Так и жили. Помню, что местные посылки на фронт отправляли (вязали носки, шарфы), пельмени зимой делали, замораживали и отправляли на фронт.
– А рацион питания сильно изменился с началом войны?
– Нам было тяжело, потому что нас одна мама растила. Сама она неграмотная была, не работала, поэтому у нас не было избытков еды, но мы и не голодали. В городе у нас не было огородов, как в колхозах. Ели каши.
– А как Ваши родные отнеслись к тому, что Вас на Украину отправили?
– Мама плакала. Сестры надеялись, что я там хорошо устроюсь. Но до нас в тылу не доходили страшные новости с фронта, поэтому мы и не очень-то переживали тогда. Тогда мы так были воспитаны: раз надо – за Родину!
– А Вы были комсомолкой?
– Да, и пионеркой, и комсомолкой. Тогда ведь и взаимоотношения с религией как выстраивались… Я не против нее, но не могу поверить, что ученые, грамотные люди бегут в церковь. Я не осуждаю. Просто не понимаю.
Мы в школе, кстати, с такими песнями выступали: «Пионеры в бога вы не верите. Где же ваша Пасха? Наша Пасха – выдуманная сказка. Вот где наша Пасха». Я даже Библию пробовала читать, но не могу я там сопоставить одно с другим. Тем, кто с детства приобщен к церкви, проще. Они все понимают.
– А Новый Год Вы праздновали?
– Не помню, праздновали ли в Иркутске. А в Украине, да.
Помню, поехала в апреле 1945 года в Черемхово за мамой. А сколько людей тогда ехало! Прямо на вагонах! Цеплялись, кто за что может. Поезд не мог отправиться из-за этого. И так вышло, что мы с мамой День победы встретили в поезде. Долго мы не понимали, что происходит. А на одной из станций вышли на улицу, увидели, что кто-то на гармошке играл, кто-то – на трубе, кто-то – на костылях. Все праздновали победу! И счастье, и слезы радости!
– А когда Вы в Украине работали, Вам никто не угрожал? У Вас же и муж специфической работой был занят.
– Нет. Никогда. Ни угроз, ни звонков. Я сейчас мужу говорю, чтобы не трогал националистов, руковцев, а он все равно лезет. Ничего не боится! А ведь они внукам и правнукам мстить могут начать.
– Спасибо большое за рассказ!
| Интервью: | А. Драбкин |
| Лит. обработка: | Н. Мигаль |
