Дата рождения: 20.10.1920 — дд.мм.гггг
Место рождения : Омская обл., г. Омск
Место призыва: Кировский РВК, Саратовская обл., г. Саратов, Кировский р-н|Ульяновский РВК, Куйбышевская обл., Ульяновский р-н|Ульяновский ГВК, Куйбышевская обл., г. Ульяновск
Дата призыва: 04.01.1940
Место службы: 49 гв. сп 16 гв. сд 11 гв. А БрянФ, 2 ПрибФ|49 гв. сп 16 гв. сд ЗапФ|343 сд 50 А 3 БелФ
Воинское звание: гв. лейтенант|гв. ст. лейтенант|гв. капитан|ст. лейтенант
До службы в Армии учился в Саратовском плановом институте. Принимал участие в Финской кампании, в период ВОВ воевал на Северо-Западном, Калининском, Западном, Брянском, 2-м и 3-м Белорусских фронтах. В 1956 году демобилизовался из Армии, перед этим в 1953 году закончил педагогический институт, работал в г.Ульяновске учителем, затем заместителем директора школы, директором средних школ №20, 49, 52.
Награды:
Медаль: «За боевые заслуги», Медаль: «За взятие Кенигсберга», Медаль: «За отвагу», Медаль: «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», Орден Красной Звезды, Орден Отечественной войны II степени
(Архивный отдел администрации г.Ржева Ф.451, оп.1, д.1317)
Май-Июнь началась подготовка к предстоящим боям за Ржев. Проведена большая боевая, партийно-политическая работа с личным составом. Говорили о задачах, о сложности боевых действий. Не забывали и о культурно массовой работе. Выступал дивизионный армейский ансамбль. А сколько было самодеятельных коллективов. Пели, плясали, читали стихи, больше всего на патриотические темы, вот где мне пригодился опыт участия в художественной самодеятельности и в балетном кружке в Плановом институте города Саратова (однажды выступал до войны в Саратовской консерватории). Прямо скажу еще на Финской войне пел до хрипоты. Ну вот и здесь тоже пришлось петь. Репертуар был различный для моего голоса (у меня как определяют специалисты лирический тенор, от которого сейчас одни клочья остались) «Три танкиста», «Броня крепка и танки наши быстры», «Ты ждешь Лизавета от друга привета», «Саша Маша», «Андрюша» и конечно «Синий платочек» в двух вариантах. Сам себе акомпанировал на гитаре, а затем научился и на гармошке. Когда в 1980 г. Встретились мы ветераны в г. Осташково, то мои друзья почему-то больше вспоминали исполнявшуюся мной «Челиту» ну и что же, пусть будет хоть так. И чего она им больше всего запомнилась, хотя другие песни были куда лучше! Почему я об этом так подробно пишу, так это потому , что чаще всего мне приходилось быть в 49 гв. стр. Полку, а это определяло мое будущее и связало мою судьбу с судьбой боевых товарищей полка. И вот наконец в июне месяце мы выдвинулись на передовую, которая, хотя и было затишье, но содрогалась время от времени, артиллерийской канонадой.
Командовал нашей дивизией вначале генерал майор Тарасов, (впоследствии генерал-полковник, погиб в боях за Украину в 1944 году), затем полковник Королев, (или Князев, точно не могу сказать), затем генерал Шафранов (впоследствии герой советского союза, генерал -полковник, командовал армией после войны Бакинским округом ПВО). Комиссаром дивизии был полковой комиссар Александров, затем старший батальонный комиссар Павлов (под Ржевом) нач. Политотдела ст. Батальонный комиссар Гаврилов, затем полковой комиссар Виноградов, (под Ржевом).
Начали наступление после мощной артподготовки за деревней Старшевица, затем Дешевка, Полунино, и еще были какие-то около Ржева деревеньки, но я забыл их названия. День вначале был хороший, успешно прорвали оборону противника. Вышли на подступы к Ржеву. И вот надо взять , когда вплотную подошли к городу, погода резко изменилась, пошли сильные дожди. Артиллерия вязла в грязи (особенно тяжелая), танки тоже. Да и самолетам трудно было обрабатывать позиции врага. Линия обороны быстро изменилась. Где свои, где немцы летчикам иногда было трудно сориентироваться. И чего греха таить иногда были случаи , что по своим попадали. Но мы не обижались на летчиков, да и к тому же на наше счастье они промазали и потерь не было среди личного состава.
За все бои под Ржевом в воздухе творилась кутерьма. Все смешалось, где наши самолеты, где немецкие сразу и не поймешь. Дрались ожесточенно. То и дело в землю врезались то немецкие самолеты , то наши. Ну а нам , матушке пехоте , доставалось от всех. Осколки от снарядов, пули не поймешь чьи, то ли немецкие, то ли наши! Ну когда бомбы сыпяться из самолетов Ю-88 20 штук, из Ю-87 музыканты 4 штуки, эти особенно вредные, как стервятники с выпущенными шасси и с воем душераздирающем, за что и прозвали их музыкантами. Тут все ясно чужие самолеты, бомбы только наши. Так и кажется что каждая в тебя летит. Пишут вот вам, а у самого мороз по коже, вновь все переживаешь. В первых же сражениях погибли : ст. Политрук Писляк ( инструктор политотдела). Мой товарищ комсорг 49 гврд. стр. Полка мл. Политрук Гаврильченко. Даже на войне и то он трагически погиб прямое попадание снаряда и разорвало на мелкие части. Был человек и в секунду какую-то не стало. Это очень душевный и скромный был человек, но это же не мешало ему быть храбрым. Да и вообще скажу подвиги совершали такие люди, оставшиеся без наград и почестей. Вечно молодыми прекрасными людьми в памяти родных и друзей.
После трагической гибели комсорга 49 гврд. стрелк. Полка мл. Политрука Гаврильченко, меня направили в этот полк в качестве комсорга. Полк располагался правее деревни Полунино, штаб и полит. часть на небольшом холме , передовая линия у окраин Ржева. Когда пришел в землянку политчасти , там находился комиссар полка батальонный комиссар Аверьянов . Представился ему, он мне пожал руку и пожелал хороших успехов в работе. До этого мы уже хорошо знали друг друга. Он предложил мне отдохнуть денька 2, позаниматься с документами , т.е. Войти в курс работы. Полк занимал оборону и я решил начать знакомство с передовой. Попросил комиссара что бы он мне разрешил начать знакомство с передовой. Попросил комиссара , что бы он разрешил мне пойти в траншеи, для ознакомления с обстановкой, с людьми. Кстати непосредственно на передовой находился начштаба м-р Дегтярев, вот комиссар и посоветовал мне оказать ему помощь в организации прочной обороны, к чему я и преступил. Пробыл несколько дней на передовой «под огнем» затем всех вызвали в штаб и поставили задачи на предстоящее наступление в сторону Федоровки ( почему то ее называли Федоровка) .
Бои непосредственно за Ржев, со стороны Полунино, особенно атаки в непосредственной близости от окраин города недалеко от нынешней братской могилы с надгробием матери-Родины и воина, забыть никак нельзя.
В день наступления я отправился в одну из рот полка, комиссар в другую. Перед этим он мне сказал когда начнется атака выйдешь из окопа первым! Я так и сделал. После артналета по немецким позициям , вытащил из кобуры пистолет, быстро взобрался на бруствер окопа и со словами «Вперед ребята за нашу Родину»! Как будто какая-то сильная пружина вытолкнула из окопа. Минута и пошло, быстро перебегая от одного укрытия к другому, ворвались в немецкие окопы, под огнем противника, потом захватили немецкие землянки и продвинулись дальше. Ночь застала нас в поле. На следующий день мы пробились к Волге, немцы удрали на ту сторону недалеко от берега были немецкие землянки. Слева от нас разрушенная каменная церковь . Здесь мы решили закрепиться. Задача выполнена. Вырыли окопчик, провели нам телефон вроде бы наступило небольшое затишье в бою. Комбата с нами в это время не было. Хороший был командир, мы с ним подружились до этого времени еще крепко. Жаль парня , в этих боях он погиб смертью героя. Как и комиссар полка Аверьянов, захоронен насколько помнит память в братской могиле, в д. Полунино.
А тут видимо неподалеку разорвался снаряд. Только почувствовал удар какой-то в голову и в грудь. А дальше куда-то провалился , как в темноту. Как нас унесли в бывшую немецкую землянку не помню. Очнулся я лишь утром от сильной бомбежки немецкими самолетами, бомба попала между землянками и выворотила здоровую воронку. Несколько наших воинов упали у дверей, а когда пришли в себя все встали, только один не поднимается. Мы его осмотрели и спросили не ранен ли он? И представьте наше удивление , когда он ответил, нет я не ранен, я убит! И действительно больше он ничего не произнес, так и скончался . Видимо воздушной волной его сильно ударило. Я часто вспоминал этот случай. И мне уже стало казаться , что может быть это плод моего воображения, может быть не так все было, но комиссар батальона , бывший тогда среди нас уже через многие годы при нашей встрече в 1970 году тоже вспомнил этот случай. А тогда не мог вначале встать, потом уже отошел, молодость взяла свое. И даже в медпункт не пошел. Зато сейчас ранение и контузия дает о себе знать.
Особенно ожесточенные бои в следующие дни были у деревни находившейся на берегу Волги, не помню ее названия. Вот здесь и произошел отвлекающий бой нашего полка, а настоящий удар был нанесен соседними полками 43 й и 46 й у дома отдыха Семашко, где сейчас пионерский лагерь, много потерь мы понесли. Убит комиссар полка Аверьянов, ( обозначено крестиком) ранен начштаба Дегтярев, контужен ком. Полка Андреев, ранен комиссар батальона в котором я находился ст. политрук Ерохин Н.Т. Я его перевязал, оставил в укрытии на попечение солдата , а сам с бойцами стал продвигаться к Волге, там внизу и занял оборону на самом берегу . Немцы открыли ураганный огонь с противоположного высокого берега Волги. Ночью нас вывели из боя на переформировку и пополнение, а заодно и на отдых. В последствии мы переправились на занятый до этого нашими частями рубеж т.н. «Аппендицит» и долгое время держали там оборону.
Все попытки немцев сбросить нас в Волгу окончились для них безрезультатно. Вспоминается переправа на этот самый «Аппендицит» в конце октября месяца, по горло, в ледяной воде, в брод, ночью мы переправлялись под огнем противника. Все вымокли , а обсушиться -то на той стороне негде было. Я помню укрылся у подбитого немецкого танка. Выжал обмундирование и еле-еле натянул его при помощи товарищей на себя, а ведь у берегов лед уже был. Зуб на зуб не попадал. И представьте себе не один не заболел, на сколько народ был закаленный. Ну заняли оборону, врылись поглубже в землю. Оборудовали за несколько дней как полагается защиту от возможного контрнаступления врага, да так до самой зимы и держались, немцы обрушивали на нас артиллерийский и минометный огонь. Противоположный берег весь был изрыт воронками, наверное до сих пор еще заметны. Видели мы их, когда с ребятами побывали в тех местах в 60 х годах.
Как-то немецкие разведчики ворвались в наши позиции. Однако ни кому из 5 человек так обратно и и не пришлось уйти. Все остались лежать на нашей обороне. Особенно один здоровый был, так вдоль окопа его и уложили. Проходить долгое время мешал нам, пока не вышвырнули его из траншеи и не закопали.
| Интервью и лит.обработка: | О. Виноградова, А. Драбкин |
