Кудрявцев Алексей Михайлович

КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ. Родился 27 августа 1921 г. в д.Беззубцево Постовского района Новгородской области. 24 сентября 1940 г. был призван в ВМФ. Службу проходил в учебном отряде Краснознаменного Балтийского флота в Кронштадте. С августа 1941 г. по 1943 г. - командир 100-мм орудия бронекатера в составе Волжской военной флотилии, участвовал в обороне Сталинграда. Затем, с 1943 г. по 1945 г. - в том же качестве в составе Днепровской военной флотилии, прошел путь до Берлина. Награжден орденом Отечественной войны 2-й степени (1944), медалями "За оборону Сталинграда", "За взятие Берлина" и "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг". 24 июня 1945 г. в составе сводного полка ВМФ участвовал в Параде Победы в Москве на Красной площади. С октября 1947 г. - в запасе. Старшина 1-й статьи. После демобилизации жил и работал в деревне, затем в - Пестово. С 1965 г. - в г.Нарва Эстонской ССР. Проработал 23 года (в 1965-87 гг.) на должности столяра на Нарвской мебельной фабрике.

И.Вершинин Расскажите, Алексей Михайлович, для начала о своем предвоенном детстве: где родились, учились, работали?

А.Кудрявцев. В Ленинградской области был когда-то район Пестово. Сейчас он административно относится к Новгородской области. Я там родился в конце августа 1921 года, жил с отцом на хуторе, учился в школе-семилетке.

И.Вершинин Семья у вас большая была?

А.Кудрявцев. Были у меня, кроме отца с матерью, брат и четыре сестры. Сестры очень скоро замуж повыходили, а брат уехал к своему дяде в Ленинград и там у него жил. И там он то ли воды какой-то напился, то ли еще что-то сделал, я этого точно не помню, но факт тот, что в молодом возрасте умер из-за этого. Отец еще ездил его хоронить. Папа уже был очень старым тогда. Когда началась война, ему 70 с лишним лет было.

А потом, когда мы продолжали жить еще на хуторе, поступило такое решение от властей: всем, кто находится на хуторах, надо срочно переехать жить в деревню. А ведь перевезти дом в деревню не так-то просто. Пока мы перебирались в деревню, пока нас гоняли туда-сюда, я год пропустил после школы, стал работать. Правда, я к этому привык, трудиться начал еще в 1933 году. Чего только не делал в колхозе, находился на самых разных работах, делал все, что скажут. А потом, как только стукнуло 19 лет, пришла повестка. Так что продолжить учебу не смог. И я начал служить во флоте. На 7 лет "загремел" я туда.

И.Вершинин А как так получилось, что вас призвали именно во флот, а не в армию?

А.Кудрявцев. А все дело случая, - значит, судьба у меня такая. Ведь если бы я, например, родился бы весной, то попал бы на весенний призыв и был бы направлен либо в пехоту, либо в танковые войска. Неизвестно, как бы в таком случае в войну повернулась моя судьба, возможно, и погиб бы. Но так как я родился в конце августа, то попал на осенний призыв, который у нас проводился 24 сентября 1940 года. А тогда как раз и потребовалось определенное количество людей на флот. Но мне, правда, и самому хотелось служить во флоте, тогда это было очень почетно.

И.Вершинин В каких местах проходила ваша довоенная флотская служба?

А.Кудрявцев. А меня направили в учебный отряд Балтийского флота в Кронштадт. Он и сейчас, наверное, до сих пор там существует. До войны я успел почти год в нем отслужить, то есть, десять месяцев, а потом началась война. Там в то время было две школы - электромеханическая школа связи и школа оружия. Я попал в школу оружия. Она находилась в большом пятиэтажном здании. Наша смена располагалась на третьем этаже. Мы относились к палубной артиллерии и обслуживали 180-миллиметровые орудия, которые устанавливались на катерах.

И.Вершинин Служба суровая была?

А.Кудрявцев. В учебном отряде с нас буквально вытряхивали все, что в нас было человеческого. Вплоть до того, что когда матрос спрашивал у старшины: "Товарищ старшина, можно мне в гальюн сходить!", тот отвечал: "А зачем и кому это надо?" Было такое дело у нас.

И.Вершинин Приведите для примера распорядок дня в учебном отряде.

А.Кудрявцев. У нас там все делалось по строго заведенному графику. Уже рано утром ты должен был стоять на плацу и делать физзарядку. Если опоздал - тебя наказывали. Потом мы мылись, шли на завтрак, а уже дальше шло все по расписанию. Мы все время в основном строевой подготовкой занимались. На стрельбищах бывали очень редко, так, если дадут три патрона на каждого, - в иной раз и постреляем.

И.Вершинин Было ли предчувствие, что вот-вот начнется война?

А.Кудрявцев. А как же? Конечно, мы войну чувствовали. Ведь немцы заняли Польшу, подошли вплотную к нашей границе. Чего ждать-то было? Это только политруки всех успокаивали, говорили: мол, если это и случится, то не допустим и все. Да какой там! У нас были грамотные матросы, которые это понимали. Помню, был у нас такой Саша Ильин. Так он прямо говорил: "Ребята, все. Война будет! Будет война!" Политруки его за это пожурили: ай-ай-ай, нельзя так говорить. А они, конечно, всякую дребедень разносили. И Саша оказался прав - немец напал на нас.

И.Вершинин Чем вам запомнился день 22 июня 1941 года?

А.Кудрявцев. А я как раз в то время был на дежурстве. Говоря по-флотски, находился на собачьей вахте, с 12 до 4 часов ночи. Нас в кубрике, небольшом морском помещении, собралось где-то 25 человек. Дневальный должен был уже сообщить о смене! В этот самый момент недалеко от нас, в заливе, прогремели несколько, по-моему, три взрыва: бух-ххх, бах-ххх. Но так как это было воскресенье и у нас как раз должны были проходить военные учения, никто ничего неладного у нас даже не заподозрил. Только в 6 часов утра по радио передали, что немец все-таки напал на нас.

Мы тогда сразу же начали писать заявления: просим отправить нас на фронт. Тогда большими патриотами были, куда уж там! И ждали-ждали, пока нас возьмут. Нас продержали в Кронштадте еще полтора месяца, а потом набрали команду из 5 тысяч человек и повели в Ораниенбаум. Там подали скотский состав, куда нас вплотную, по пятьдесят человек на вагон, погрузили и повезли в Москву. Когда мы прибыли, там уже палатки стояли - целый военный городок, считай, образовался. В этот самый момент немец начал бомбить Москву. Помню, разбомбили птицефабрику. Куры разлетелись сотнями тысяч. Мы еще яйца там собирали. Но это так, пустяк. Основное-то что было у нас в Москве? Нас, 5 тысяч человек, всех построили на плацу, отсчитали 400 человек, а потом скомандовали: батальон, направо. Потом всех переодели в морскую форму, выдали каждому по карабину. Почти всех отправили на фронт под Смоленск. Но хотя нас, матросов, которые служили в палубной артиллерии в Кронштадте, и переодели в пехотную форму, отправлять вместе с другими не стали. Таких нас собралось всего 25 человек. Потом смотрим: не вызывают и не вызывают. И через какое-то время нас погрузили в вагоны и вместо фронта повезли в город Горький. И вот ведь дело случая: те ребята почти все полегли под Смоленском. Там в то время очень жестокие бои шли.

И.Вершинин А что там у вас было в Горьком?

А.Кудрявцев. Мы когда туда прибыли, там в море уже стоял затон, где были наши бронекатера со 100-миллиметровыми орудиями. И вот там проходили так называемый курс надводных кораблей. Но мы, пока служили до этого в Кронштадте, в этом деле прекрасно освоились и были подготовленными, занятий нам уже никаких было не нужно. Но в это самое время к нам прислали ребят, призванных с Западной Украины, которые ни морском, ни в артиллерийском деле вообще ничего не смыслили. И вот эту молодежь нам и пришлось обучать. Меня сразу назначили командиром орудия. Учили их всему, вплоть до того, как соблюдать безопасность. Все-таки хозяйство у нас было сложное! Ведь корабль был напичкан снарядами. Представляешь, что было бы, если бы с их подачи у нас появилась пробоина или еще что-нибудь? Потом, когда их обучили, начали укомплектовываться. В то самое время как раз начались бои за Сталинград, куда нас и бросили. Но мы подошли к Сталинграду не напрямую, а с фланга. Там была какая-то местность, название ее я уже позабыл. Туда прибыли в полной боевой готовности, находились ниже по течению Волги. Большая была река! Ее длина составляла 80 километров, это все равно что ехать от Нарвы до Питера. По берегу реки находились транспортный завод, авиационный завод, танковый завод... Сталинград весь состоял из таких градообразующих предприятий!

И.Вершинин Расскажите, Алексей Михайлович поподробнее о том, какая тогда под Сталинградом была боевая обстановка?

А.Кудрявцев. Там целая катавасия разворачивалась. Одним словом: тяжело нам было там. Немецкие самолеты буквально зверствовали. Конечно, там были и наши И-16-е. Но что они были в сравнении с немецкими "Мессерами"? Ведь если у наших была скорость 380 километров в час, то у них - 880. Это же несерьезно! Какие тут могли быть соревнования? И вот нас они постоянно бомбили, наши самолеты сбивали прямо на глазах.

И.Вершинин А ваше какое было предназначение?

А.Кудрявцев. А мы как только подошли к берегам, начали стрелять по немецким войскам из своих орудий. Дальность стрельбы у нас была немаленькая - 32 километра. Нас, таких канонерских лодок, стояло 12 штук, на каждой из них было установлено по две пушки, значит, всего у нас было 24 пушки. А кроме такого, на каждом катере было по пять 37-миллиметровых зенитных установок. Были, естественно, как и положено, замаскированы. Но большой силы мы не представляли. Всего там три бригады наших стояло. Рядом располагался наблюдательный пункт (НП), на котором находился офицер и еще семь солдат. Он мне сообщал координаты тех мест, где скапливались вражеские войска и нашим тяжело было, и мы по этим ориентирам, ну, прицелам там и разным данным, стреляли. Он, как только двигалась колонна, сразу нас вызывал по радио и говорил: "Курс такой-то, возвышение такое-то". Дистанционно он уже знал обо всем! А мы стреляли, пока те не успевали разбежаться. Уже потом, помню, приходилось даже и по румынской коннице вести огонь.

Нас в команде было несколько человек: я, два наводчика, два заряжающих, подносчик снарядов. Но точного попадания у нас, конечно, не было, все это было приблизительно. В 7 километрах от города находился знаменитый Мамаев курган. Он, наверное, семь раз переходил из рук в руки: то мы его займем, то - немцы займут. Ведь это была возвышенность, которая находилась в степи и доминировала над рекой, оттуда было все хорошо видно: как сверху, так и снизу. Каждый старался его захватить. Так вот, по этому кургану нам больше всего приходилось стрелять, все старались его уничтожить. Но стреляли также по танкам, по пехоте. Там было такое месиво: и люди, и танки, и другое оружие. А нам что нужно было делать? Только давать побольше огня!

Но нас и для других разных целей использовали. Например, перевозили солдат, боеприпасы, питание. Ведь река было широкая, нужно же было как-то все эти грузы переправлять. Однажды, помню, перевозили даже командующего 63-й армией. Мы стояли у берега. Вдруг видим: идет невысокого роста человек. Я успел заметить: он был в кожаных перчатках. Ну мы его и доставили на другой берег. Это потом я только узнал, что он армией командовал. В то время в самом городе спасения не было, поэтому части окапывались и оборонялись на откосе. Вот он ими и командовал.

А перевозки такие делали, как правило, ночью, потому что днем нас еще больше бомбили. У нас не было ни малейшего покоя ни днем, ни ночью. Все эти ужасы тянулись до самого конца боев за Сталинград, то есть, до 2-го февраля 1943 года.

Мне вспоминается один из первых налетов. Это случилось 24-го августа, перед самым моим днем рождения - я родился 27 августа. Дело было после обеда, приближался вечер. Нас со всех сторон обступили немецкие "Юнкерсы". Летали и прямо над нами, и со стороны гор. У нас были зенитные орудия, но они так и не смогли их подавить. Поэтому летали ихние самолеты свободно, как хотели и где хотели, уничтожали даже не десятки, а сотни тысяч людей. Более того, там же у нас располагались госпитали, в которых работали, можно сказать, совсем мирные люди. Так немцы и их бомбили и обстреливали. В городе, кстати, тоже жили люди. Когда началась бомбежка, все они побежали к реке. Но куда там уплывешь по реке в полкилометра шириной? Там немцы прямо с самолетов стреляли по ним из пулеметов. Старики, женщины, дети громко кричали, пытались спастись, но было бесполезно. Это было ужасно!

Что мы еще делали, когда находились под Сталинградом? Сопровождали из самого низа в Баку в центр нефтеналивные и разные товарные баржи. Ведь немцы постоянно на них налетали, буквально на всем пути по реке Волге, от Горького до Астрахани. У нас была создана даже специальная служба наблюдения связи, на определенных расстояниях ставились посты по три человека. Задача этих постов состояла в том, что когда немец сбрасывал магнитно-акустические бомбы, их засекать. А мы, значит, эти 103-килограммовые бомбы подрывали. Ну и кроме того, когда самолеты налетали, вели по ним огонь. Потом они налетать стали реже, мы не давали им слишком часто нас бомбить.

И.Вершинин Значит, по самолетам вам тоже приходилось стрелять под Сталинградом?

А.Кудрявцев. Наша артиллерия против немецких самолетов - это вещь была совсем неэффективная. Конечно, стрелять вместе со всеми приходилось. Стреляешь, стреляешь, а попасть: да куда там нам! К счастью, на наш бронекатер ни одна бомба не попала. А рядом с нами было потоплено огромное количество кораблей и много убито людей. Немцы же все держали под прицелом! А все наши резервы они старались отсекать в первую очередь. Знаешь, они еще магнитно-акустические мины против нас применяли тогда. Весила такая мина 900 килограммов. Тогда до 32-х раз создавалось магнитное поле, а потом, когда заданное время, чтобы взорваться, подходило, все это и взрывалось. Такая мина выворачивала все. У нас из наших кораблей мало что осталось, только на берегу была одна степь. Помню, баржу раздолбали и разбили, все люди погибли. Так смотришь в воду и видишь: спиной вверх люди трупы плывут по реке беспрерывным потоком, на волнах покачиваются.

И.Вершинин Вы ни одного самолета не сбили, значит?

А.Кудрявцев. Мы и за всю войну ни одного самолета не сбили: ни зенитки, ни два наших 100-миллиметровых орудия. Однажды, когда мы стояли над самым Сталинградом и уже, как говорят, чувствовалось, что город отстоим, на нас налетели два немецких самолета. Какую только стрельбу мы по ним открыли! Стреляли всеми средствами, которые у нас были. Решили: ага, раз самолет летит, значит, давай туда стрелять. И что же? Они все равно не были сбиты, сами улетели обратно.

И.Вершинин Вода, наверное, из-за этого красная была?

А.Кудрявцев. Конечно, в кое-каких местах, где этих трупов собиралось изрядное количество, вода именно такой и была. Это было около прибоев в основном. Но там была вещь еще куда более худшая. На наших кораблях были громадные запасы горючего - нефти. Немец их разбомбил. Нефть вылилась в реку и загорелась. Страшно было смотреть: нефть плывет и горит.

И.Вершинин Позиции под Сталинградом часто меняли?

А.Кудрявцев. Да постоянно меняли! Основная база у нас находилась в Горьком, там мы заправлялись, получали снаряжение и продовольствие. Была еще у нас база в Саратове. Так вот, от Астрахани до Горького по Волге-реке мы проходили за время боев, наверное, раза четыре.

И.Вершинин А в самом городе что, по вашим наблюдениям, происходило?

А.Кудрявцев. Город был тогда весь сожжен. Ведь его долбили как немцы, так и наши. Более того, у нас были специально поставлены реактивные установки, которые стреляли по немецким войскам в Сталинграде. А они были вещью серьезной - как шуганет, так мало не покажется, ничего не останется на месте. Так вот и получилось, что город во время боев просто смели. А загорелся город 24-го июля, когда немец сделал первый налет. На следующий день снова повторил то же самое. Ужас один тогда творился! Все горело.

И.Вершинин В самом Сталинграде приходилось ли бывать?

А.Кудрявцев. Приходилось. Когда немцы находились еще далеко от Сталинграда, а мы уже туда перебазировались и приготовились к боям, нас посылали по разным хозяйственным делам в город. Что сказать? Обыкновенный российский городок. Я бывал даже около дома, в котором потом находился Паулюс и где он сдался в плен. Там еще рядом детский садик находился. Я там бродил вместе со своим другом Леликом Корниенко. Он служил вместе со мной в бригаде. Уже потом с ним трагическая история получилась: когда они на своем катере находились уже в Германии и швартовались, наехали на мину и ему оторвало ногу.

И.Вершинин Помните, как закончилась для вас битва за Сталинград?

А.Кудрявцев. Это было в феврале 1943 года. Помню такой момент: идет голубоглазый парень-матрос. За ним плетутся остальные матросы. И что интересное: не несут, а тащат винтовки. Настолько устали, настолько изголодались, что уже не могли нести своего оружия. Вот у немцев, например, порядок был какой? После того, как они неделю пробудут на передовой, их отправляют в тыл. Там они находятся на свежем воздухе, играют в волейбол, хорошо питаются. А у нас было что? Сунули всех под Сталинград, отдыха никакого, постоянно были в боевой готовности, да и кормили, к тому же, плохо. Но, правда, в нашем экипаже с продовольствием и снабжением было нормально. Даже во время боевых действий всегда по 100 граммов водки выдавали.

И.Вершинин После боев под Сталинградом Волжская флотилия была расформирована. Где после этого проходил ваш путь?

А.Кудрявцев. Ну, Волжская флотилия была расформирована. Все наши корабли, бронекатера и прочую технику погрузили на кранах на железнодорожный состав и повезли обратно в Горький. Мы туда добрались своим ходом. Там была сформирована на базе старой флотилии новая - теперь уже Днепровская военная флотилия. И начали снова воевать. Сначала стояли мы под Киевом, это было где-то выше по Днепру. Там тоже шли сильные бои. Но уже, правда, немцы так сильно не колошматили нас, как под Сталинградом. Потом оказались в Белоруссии. Там есть такая река Пина. Вот мы туда и попали. Но немец для нас был недосягаем, мы уже не могли его так часто, как прежде, обстреливать. Собственно говоря, в Белоруссии мы пробыли недолго. Так получилось, что очень скоро немцев выгнали из Полесья. И тогда мы перебазировались на реку Одер. Там прошли многие места, но из-за того, что названия были немецкими, я их не запомнил. Помню, там у нас был один сильный бой с группировкой власовцев. Это было недалеко от городка Фюрстенберг-ам-Одер. Тогда наши наблюдающие успели заметить сильное скопление ихних войск. Мы дали по ним огонь. За один раз, правда, с маленькими перерывами, я выпустил по ним больше сотни снарядов. Потом мы вступили в Германию. 24 апреля без особых боев нас перебросили под Берлин. Мы находились в 25 километрах от города, в местечке Ванзея. Боев сильных там у нас уже не было. Чувствовалось, что войне уже приходит конец, да и немцы были, можно сказать, уже загнаны в угол. Кстати, там я нашел красивую записную книжку, собирался завести дневник, но потом пошло все туда-сюда и я передумал.

И.Вершинин Расскажите о том, как вы встретили окончание войны.

А.Кудрявцев. Мы находились в этот момент в небольшом немецком городишке Фюрстенберг-ам-Одер (переводится как Фюрстенберг на Одере). Но не надо путать! Был в Германии просто большой город Фюрстенберг, а мы были в маленьком одноименном городе. Он находился на острове. Нам сообщили о конце войны, мы радовались. И хуже того, когда от радости мы на кораблях отстрелялись и пошли в город, там уже стояли патрульные закрытые машины. Нас брали и сажали в комендатуру за малейшую провинность. Даже за плохо застегнутую пуговицу. Представляешь себе ситуацию? Люди радуются: кончилась война! А их сажают. Там пошли скандалы, крики. А нас продолжали пихать. Так надо же, еще после всего этого всех постригли наголо, сукины дети!

И.Вершинин С союзниками встречались в Германии?

А.Кудрявцев. Встречались мне и англичане, и американцы, и французы. Но они вообще редко попадались, так как чаще ездили на машинах, а пешком очень редко ходили. Англичане, помню, все ходили так независимо и почему-то все поголовно были рыжими, а из американцев чаще негры попадались. Но особенного контакта у меня с ними не было. А другие встречались. Не знаю, как это на самом деле было, так как очевидцем этого я не был, но другие мне рассказывали, что там дело до драк доходило. Русские ребята ведь всякими бывают! Вот где нибудь что-нибудь с союзниками выпьют, сил своим не рассчитают, и пошло, как говорится.

И.Вершинин А мирное местное население как к вам отнеслось?

А.Кудрявцев. Лично мне приходилось даже и разговаривать с ними. Немцы есть немцы! Они были очень дисциплинированный народ, никакой там тебе партизанщины. Потом, когда война кончилась, даже танцевали с немками. Это было в какой-то забегаловке.

И.Вершинин Среди ваших боевых наград, Алексей Михайлович, - орден Отечественной войны 2-й степени. Скажите, иам его за какой-то конкретный случай дали? И вообще - как у вас было с награждением на фронте?

А.Кудрявцев. Орден я получил за тот эпизод, когда по группировке власовцев стрелял под городом Фюрстенберг-на-Одере. Их тогда мы удачно засекли и положили, сколько могли. Им, по сути дела, уже некуда было деться. Помимо этого ордена у меня есть еще три медали - "За оборону Сталинграда", "За взятие Берлина" и "За победу над Германией". Но нас награждали, по правде говоря, не так часто. Какое может быть награждение, когда солдаты наступают или обороняются? Старшее поколение вообще все погибло. Помню, после демобилизации пришел в военкомат и спросил: "Сколько вернулось?" От нас, сколько помню, уезжал целый вагон. Так мне ответили: "Ты двенадцатый пришел". Поэтому самая главная была для нас награда - это не попасть на тот свет. Рады были радехоньки, что остались в живых.

И.Вершинин У вас в экипаже, кроме вас, еще был кто-то награжден?

А.Кудрявцев. Я знаю, что у нас старший лейтенант Жуков был представлен к какому-то правительственному ордену. А какая именно это была награда, этого я и сам не знаю. Был у нас еще Лев Гудков, который был награжден медалью Ушакова. Мы все ему, кстати, завидовали еще за то, что он каким-то способом смог купить хорошие американские часы. Командир корабля был отмечен наградами. А так нас в очень редких случаях награждали. Ведь мы, артиллеристы, например, почти никакой инициативы не проявляли, а все делали по команде.

И.Вершинин Кстати, а деньги платили вам за награды?

А.Кудрявцев. Выплачивали какое-то время. Это было где-то два года. А потом перестали.

И.Вершинин Я знаю, что вам довелось участвовать в знаменитом Параде Победы в Москве, который состоялся 24 июня 1945 года . По истории я знаю, что отбор на этот парад был жесточайший. Как же так получилось, что вы туда попали?

А.Кудрявцев. Нас с флотилии отобрали 25 таких человек. В то время дано было такое указание: отобрать по 50 человек со всех флотов и по 25 - с каждой флотилии. Тогда отбирали по росту, по количеству наград, по разным другим причинам. Было дано указание: рост должен быть не менее 174 сантиметров. Мой рост был 173 сантиметра, но меня все равно взяли. Ведь это и от многих других вещей зависело. Я, например, имел орден, у меня был неплохой послужной список, вел себя я во время службы нормально. Характеристики у меня были хорошие. Правда, несколько раз бывал на гауптвахте. Истории обычные. Вот, например, первый случай. Познакомился в библиотеке с девчонкой в Астрахани. Вечерком надо было сходить куда-то. Пришлось сбежать. Ну и другие похожие истории были. Все это была мелочь, конечно же.

И мне сказали: "Все, на парад!" Нас повезли на этот парад еще в мае месяце, погода на улице была теплая. Погрузили на три грузовых машины. Из Германии мы поехали через Польшу, останавливались в Варшаве. Запомнился такой случай. Поскольку мы очень спешили, ехали и днем, и ночью. Так вот, когда ночью подъезжали к какому-то польскому городку, один шофер почему-то заснул за рулем и зацепил кузовом машины насаждение. Машина съехала в кювет. Так и не знаю, сколько там погибло человек. Но в числе погибших был и этот шофер, молодой мальчишка, и офицер, который рядом с ним сидел. Раненых тогда отвезли в больницу. Когда мы проезжали, то видели это, но останавливаться не стали и поехали дальше. Наверное, в архиве военно-морского флота, который находится в Питере, должно быть донесение о гибели людей, которые ехали с нами на парад.

И.Вершинин Где вас тренировали и по скольку часов?

А.Кудрявцев. Под Москвой и сейчас расположена станция Химки. Там есть еще водохранилище. Так вот, около самого речного вокзала находится громадная зацементированная площадь. Очень удобная, кстати говоря. Вот нас там по страшному и гоняли. Буквально до потери сознания, пока не вытрясли последнюю пыль. А на улице стояла страшная жара! Это был ужас один. Некоторые в обморок падали от потери сознания. Больше всего учили ногами работать, долбить этот цемент как можно крепче. Вот идем мы, 25 человек, по площади. Чуть кто отстал, - все, индивидуальная подготовка. А это было еще хуже. И вот пока ровно все ходить не научились, от нас не отставали. Занимался с нами, помню, такой полковник Дубина. Он был отличный строевик: как сделает стойку "смирно", так загляденье было на него смотреть. А вместе с ним с нами занимались еще какие-то сухопутные лейтенанты.

И.Вершинин А сам парад, собственно говоря, чем запомнился?

А.Кудрявцев. Мы стояли около самого мавзолея, где находилось все наше правительство. Я стоял в третьей шеренге девятым по счету. Видел я и Иосифа Ваиссарионовича Сталина. Раньше встречал его только на портретах. Но на них его, видимо, сильно ретушировали. А в жизни он был невзрачным старикашкой. И что меня поразило: до чего же он конопатый был! Рядом с ним стоял Михаил Иванович Калинин. Колонны были построены, был особый порядок прохождения, все выполнялось по командам. Наш сводный полк Военно-Морского Флота состоял из 1250 человек. Командовал им контр-адмирал Фадеев. Я, кстати, перед самым парадом видел и Жукова с Рокоссовским. Когда нас привезли на машине на какой-то аэродром, чтобы там продемонстрировать свою окончательную готовность к параду, видим: подъехали на автомашине Жуков и Рокоссовский, стоят, смотрят на нас и улыбаются.

Всем своим полком мы прошлись по площади. Временами моросил мелкий дождик. Когда парад закончился, нас буквально обступили москвичи и не хотели никуда не отпускать. Нас тогда отпустили прямо с автоматами. Так что добирались до мест не строем, а как угодно. Но у меня в Москве жили родители моего товарища, Алексея Гуляева, который вместе со мной приехал на парад. Не знаю, жив ли он сейчас. Я после демобилизации пытался его разыскать, но так и не смог. В Москве работало тогда справочное бюро: приходишь, платишь деньги и тебе находят кого угодно. И я, когда в Москву ездил в командировки, делал несколько попыток его найти. Мне дали адреса трех человек, где фамилия, имя и отчество совпадали. Но это оказались всего лишь тезки-однофамильцы.

И.Вершинин После войны, когда парад показывали по телевизору, не пытались себя найти?

А.Кудрявцев. Да какой там? Там ведь все были в одинаковой форме, кого-то конкретно очень трудно разобрать.

Кстати, хочу тебе сказать, что сразу после парада мне довелось поучаствовать еще в одном историческом событии - охранять Потсдамскую конференцию в Германии. Она проходила в здании бывшей виллы Геббельса. Там тогда все время находился министр военно-морского флота Николай Герасимович Кузнецов, который принимал у себя англичан, французов, американцев. Он там все время их и содержал. Туда, по-моему, привезли даже специальный караул из Москвы. Нас, три поста, поставили буквой "п". Мне, например, было приказано охранять веранду вокруг дома. Рядом находился какой-то склад с продовольствием. Мне было видно сквозь окна, что на веранде происходило. Там стоял почтенный стол с яствами и спиртом. Они там часа в 2 ночи обычно собирались, выпивали и кушали, через час начинали сильно шевелиться, все это дело продолжалось у них до утра. Как нажрутся - так был ужас один!

И.Вершинин Задам вам, Алексей Михайлович, десяток-другой вопросов на уточнение по периоду войны. Вы всю войну командовали 100-миллиметровым орудием. Насколько вы оцениваете его эффективность?

А.Кудрявцев. Это очень трудно сказать. Мне сложно оценить его эффективность. Ведь если ты стреляешь по каким-то точным координатам за 15-20 километров, ты же не знаешь, как на это повлияет климат, ветер, температура. И чтобы точно попасть по танку - это же было невероятно! Мы же не на площади стреляли. Так что стреляли куда попадет! Могу только сказать: пушка была тяжелая, весила 9 тонн, а дальность ее стрельбы составляла 32 километра.

И.Вершинин Случалась ли в войну нехватка боеприпасов?

А.Кудрявцев. Нет, такого не было. В Куйбышеве находился специальный завод, который как раз снаряды для 100-миллиметровых орудий выпускал. Их всегда к нам на баржах справляли. Так что с боекомплектом у нас было все в порядке!

И.Вершинин Вас, как артиллеристов, привлекали во время войны к каким-то другим работам?

А.Кудрявцев. А как же! Мы все должны были хорошо следить за содержанием корабля. Но у нас для работ ребят хватало: всего на катере служило 80 человек. У нас за верхнюю команду боцман отвечал. Он этими делами как раз и занимался.

И.Вершинин За орудием ухаживали?

А.Кудрявцев. А как же? Пушку после стрельбы чистили в обязательном порядке. Ведь если этого вовремя не сделаешь, в следующий раз, когда будешь стрелять, может давление очень сильно развиться. Чистили спец средствами очень тщательно, до тех пор, пока пушка, как говорится, не заблестит.

И.Вершинин Случалось такое, чтобы вас, моряков, использовали как сухопутные войска?

А.Кудрявцев. Когда мы стояли Белоруссии, у нас произошел один такой случай. Тогда кругом была болотистая местность и везде стояли немецкие заслоны по нескольку человек. Недалеко от нас они закопали не то танк, не то орудие, временами постреливали и этим нам мешали. У нас нашелся человек, который взял еще четырех матросов, высадился на берег, обошел этот немецкий ДЗОТ с орудием и подорвал его. Не знаю, как это ему удалось сделать! Так ему "дали" Героя Советского Союза. Я его видел. Он был, кажется, чувашом по национальности. Вот тебе и пример, когда выполняли задачи сухопутных войск.

И.Вершинин Это единственный в вашей памяти подобный случай?

А.Кудрявцев. Это же была флотилия! У нас видимость была плохая, мы далеко от войск находились, так что не с кем это было делать.

И.Вершинин Участвовала ли ваша бригада в высадке тактических десантов?

А.Кудрявцев. С нашей флотилии выбрасывали десант под Новороссийск, там, где, если помнишь по истории, Леонид Ильич Брежнев воевал. От нас туда отправили 400 человек, всех, без кого более-менее можно было обойтись. Ребята с радостью туда пошли и все там погибли. Но нас, артиллеристов, ценили и не взяли туда. Хотя многие командиры орудий просились.

И.Вершинин В вашем экипаже были потери за весь период войны?

А.Кудрявцев. У нас не было ни одной потери. Но рядом пропадали целые бронекатера. У меня на глазах погиб весь экипаж. У нас ведь как было? Бомба попадет и весь катер уничтожит.

И.Вершинин Ранения и контузии были у вас?

А.Кудрявцев. Я был контужен во время войны, но фиксировать этого не стал, решил: раз война идет - как-нибудь сам отойду. Мы тогда швартовались и сели на мель. В этот самый момент сорвался трос у лодки. Меня оглушило. Я отлежался три дня, опомнился как следует, а потом снова продолжил службу.

И.Вершинин Трофейные суда после войны к вам во флотилию поступали?

А.Кудрявцев. Нет, у нас такого не было.

И.Вершинин Кормили вас как?

А.Кудрявцев. Морской паек в годы войны, должен тебе сказать, был неплохим. Нам, к тому же, полагалось 400 грамм белого хлеба и сколько-то грамм черного хлеба. Я до сих пор этому удивляюсь: в армии тогда находилось 9 миллионов человек, все голодали, а нас все равно хорошо кормили.

И.Вершинин Фронтовые 100 грамм тоже полагались?

А.Кудрявцев. Сто грамм нам давали ежедневно. Полагалось так: когда идут боевые действия, обязательно давать по 100 грамм. С этими 100 граммами интересные всякие истории получались. До сих пор помню: у нас писарем был Серега Ветров. У него был точный список, кому и сколько выдать водки. Она приходила к нему в 300-литровой бочке. Он по списку всем ее и выдавал. Должен тебе сказать, водка тогда была хорошая, гречневая. Так мы делали так: чтобы зараз выпить этой водки побольше, обменивались друг с другом, например, сегодня один не пил и уступал другим, на другой день те уступали ему. Но потом через какое-то время смотрим и видим: водка-то совсем не та, пожиже стала. А потом поняли, в чем дело, когда увидели: идет Серега со своим другом и покачивается. И такие истории бывали!

И.Вершинин Кто из ваших командиров во время войны больше всего вам запомнился?

А.Кудрявцев. Я на всю жизнь запомнил нашего командира катера капитан-лейтенанта Позднякова. Раньше он работал на рыболовецком судне, отлично знал судовождение. Поскольку он знал хорошо фарватер, ему присвоили звание капитан-лейтенанта и взяли на флот, назначили командиром экипажа0. Он стал военным, короче говоря. Хорошим был командиром! Но, правда, один раз на гауптвахту меня посадил.

И.Вершинин Что можете сказать о замполитах, чем они вам запомнились?

А.Кудрявцев. У нас политработником был, как сейчас помню, Арон Мордух Срулевич, родом из Калинина. Он у нас очень активно проводил политзанятия, все - туда-сюда. Когда началась битва за Сталинград, он куда-то смотался. А к нам прислали другого - молодого мальчишку. Тот оказался тугодум большой. Нас всех собирали и мы полчаса должны были его слушать. И такая казнь повторялась каждый день на корабле!

И.Вершинин С особистами сталкивались на фронте?

А.Кудрявцев. Мне не приходилось с ними общаться, но я знаю, что они были. Не дай Бог попадешься им! У нас на лодке служил один товарищ, который был по возрасту постарше всех нас - ему было, наверное, сорок лет. Он где-то обронил неосторожное слово. Утром просыпаемся и спрашивает: "А где он?" А его уже забрали к тому времени. Кто-то сообщил о нем кому следует. Но его запросто могли и свои заложить.

И.Вершинин Как к Сталину в годы войны относились?

А.Кудрявцев. Положительно. Кто бы чего бы ни говорил, а это у нас было. Я сам лично писал на снарядах "За Сталина!" И так, кстати говоря, делал не я один.

И.Вершинин А к немцам каким было отношение?

А.Кудрявцев. В войну у нас с ними разговор был короткий: "Убей немца! Хочешь жить - убей немца". И никаких других разговоров не было.

И.Вершинин Во время войны всегда были уверены в своей победе?

А.Кудрявцев. В общем-то да, уверенность всегда была. Хотя моменты подчас были очень тяжелыми. Ведь мы видели: немец то один город занимал, то другой, потом вообще на Волгу перешел. Было страшно от этого.

И.Вершинин Чего, как правило, больше всего боялись на фронте?

А.Кудрявцев. Страшнее всего нам были налеты, бомбежки. Когда это случалось, ты всегда думал: интересно, убьет тебя или нет.

И.Вершинин Как строились отношения у вас на корабле?

А.Кудрявцев. Нормальные были отношения! Сейчас иногда послушаешь:: в армии творится что-то ужасное. Тогда никаких таких осложнений не было! Как можно было такое допустить? А у нас все нормально было, мы друг за друга горой шли.

И.Вершинин Когда закончилась война, поддерживали связь с кем-нибудь из сослуживцев?

А.Кудрявцев. Так получилось, что ни с кем из них я ни разу больше не встречался.

И.Вершинин После войны где продолжалась ваша служба до демобилизации?

А.Кудрявцев. Когда закончилась война, меня на два года задержали на флоте. Причина была такая: многих людей поубивало, людей катастрофически не хватало. Меня вернули обратно в Кронштадт. Потом посылали учиться на специалиста 1-го класса. Но учиться и оставаться в армии, честно говоря, я тогда не хотел. Я считал, что это дело рассчитано на любителя, а я чувствовал себя чисто крестьянским парнем, был уверен, что лучше сам буду зарабатывать себе на жизнь, чем все время служить. Некоторые мои товарищи остались служить на пять-десять лет во флоте. Мне предлагали хорошие условия, зарплату, но я все равно отказался. И сделал, наверное, это зря, надо было мне хотя бы еще годика на три во флоте остаться. Потому что когда в 1947 году я приехал к себе на родину, там началась страшная голодовка.

И.Вершинин И долго вы в деревне пробыли? Как в целом сложилась ваша судьба на гражданке?

А.Кудрявцев. В деревне я прожил года, наверное, полтора. Тогда из деревень многих не выпускали. Но мне удалось убежать. После того, как я в деревне докончил школу, меня поставили на должность избача и выдали специальную справку. С этой справкой я получил паспорт на пять лет и уехал из деревни. И был тому рад-радехонек! Ведь что такое был колхоз? 200 грамм хлеба да 20 копеек. Работал грузчиком в Пестово, потом там же шпалы пилил, выполнял разные работы. А в 1965 году оказался в Эстонии, в городе Нарве. Там ведь что получилось? В Пестове у нас был большущий деревянный дом. Но потом началось что-то неладное. Я сам заболел, жена заболела, котенок заболел, потом и собака заболела. Тогда я жене и говорю: "Давай куда-то сматываться отсюда". Ездил-ездил, искал места, приехал в Ивангород. Но здесь мне не понравилось, подумал: "Что тут? Одно название только такое: Ивангород". Но потом перешел через реку в город Нарву, осмотрелся здесь и решил: "Елки-палки, да здесь же можно жить!" Сначала купил квартиру в Ивангороде и там же жил, но потом оттуда в кооперативный дом в Нарву перебрался.

По профессии я был мебельщик. А в Нарве как раз новую мебельную фабрику начали строить. Я устроился туда по специальности столяром и проработал с 1965 по 1987 год, ну 23 года, считай. Работал во втором цехе. Мы там сборку мебели делали. Часто ездил в командировки в Москву и Ленинград, там задерживался, бывало, целыми месяцами, давал и получал разные индивидуальные заказы. Поощрений каких только не было! По профессии был одним из первых в Эстонии. Помню, в 1972 году ездил в Пярну на соревнования среди мебельщиков. Меня подвело там то, что все проводилось на эстонском языке. Я языка, конечно, не знал. А время, чтобы разобраться без его помощи, уходило. В результате занял третье место.

И.Вершинин Общественной работой не занимались?

А.Кудрявцев. Никогда не занимался. Я всегда считал так: зачем кого-то чему-то учить, если сам неграмотный?