14187
Артиллеристы

Ушаков Николай Никитович

Родился я 3-го октября 1923 года в Курской области. Село Ушаково Колпнянского района. Тогда у нас в селе почти все были Ушаковы. У моей мамы, несмотря на то, что она родилась и выросла в соседней деревне Морозово, девичья фамилия тоже Ушакова.

Мой дед погиб в 1943-м году. Ему было 93 года, когда во время Орловско-Курской битвы шальной немецкий снаряд сжёг его дом и похоронил под своими руинами… А ведь наш дед был известным садоводом, его сад славился на всю область! Заложенный ещё в XIX-м веке, к 1930-м годам он разросся до невероятных размеров. Он бы и дальше радовал жителей, но немцы сожгли всё подчистую. У деда было шесть дочерей, а за сыновей ему стали их мужья. Так, одну из дочерей, Татьяну, он выдал за замечательного плотника, который мог сделать из дерева любой необходимый в хозяйстве предмет: сани, бочки, телеги, вёдра.

Мой отец, Никита Степанович, был шахтёром. С 1905 года 28 лет отработал в забое на Донбассе. Воевал в I-ю Мировую войну офицером. Был в плену в Польше. Когда вернулся из плена, весил 45 килограммов! Мать кормила его по восемь раз в день, потому что желудок вмещал пищи не более, чем входит в куриное яйцо… В Гражданскую войну воевал командиром пулемётной роты у самого Будённого. А будущий Председатель Верховного Совета СССР Н.Н.Шверник был у моего отца замполитом. Уже в 50-е годы он пригласил отца в Подмосковье, в дом отдыха угольщиков. Там за отцом пожизненно закрепили огромную комнату в 58 квадратных метров, где он и жил до самой смерти в 1963-м году.

А мама была поваром и швеёй, но в основном занималась семьёй. Нас ведь в семье десять человек было, девять братьев и сестра.

Семья Н.Н. Ушакова


Несколько слов, пожалуйста, о довоенной жизни.

Жили в постоянном труде. Я, например, работал в колхозе уже с одиннадцати лет. Мы тогда жили на железнодорожной станции под Понырями. Чтобы помогать родителям вставали очень рано. Чаще всего мы ходили с мамой на работы в поле. Мама готовила еду для колхозных бригад, а мы, чем могли, помогали работникам. Я, например, пас лошадей, а мой брат Василий телят. И что интересно, относились к нам, по сути, детям, как к настоящим членам трудового коллектива. Я хорошо помню, как ласково к нам относился председатель колхоза. Заботился о том, чтобы мы были сыты. Бывало, приедет на полевой стан, когда мы с братом кушаем. Рядом с нами сядет, по головке гладит: «Кушайте мои работнички! Кушайте мои помощники!»

Так что прокормить такую большую семью удавалось только благодаря неустанному труду. Мама наша не знала отдыха ни днём, ни ночью, часто выходила на работу в ночные смены. А если выпадали свободные ночи, то обшивала всю нашу семью. А отец вместе со старшим братом Иваном работал в шахте. Но потом Ваню призвали в армию, и там он в 1934-м году погиб.

Брат служил в пограничных войсках на так называемой «старой границе», в районе Бердичева. Обстоятельства его гибели точно не известны, но польские басмачи убили его зверским образом: отрубили голову. Отец с одним из братьев ездил на похороны, и там им рассказали, что конь Ивана вернулся на заставу весь в крови, поддерживая на спине обезглавленного всадника… А голову так и не нашли...

Как Вы узнали о начале войны?

Войну я встретил уже в армии, на Дальнем Востоке. Меня призвали за три месяца до начала войны - 25-го марта 1941 года. Ещё в 1934 году мы за отцом переехали с Донбасса в Хабаровск, и там после 7-го класса я поступил в аэроклуб. Окончил его успешно, уже летал на У-2, и поэтому попал служить в авиационную часть. Там же в сентябре совершил свой первый прыжок с парашютом. Всего у меня 179 прыжков, но тот, самый первый, едва не стал для меня и последним. Во время прыжка купол парашюта перехлестнуло и разделило надвое. Но лейтенант Чекирда, крикнул мне, чтобы я открывал запасной парашют. (10.09.1945 года капитан-пилот звена управления 87-го района авиационного базирования 10-й Воздушной Армии 2-го Дальневосточного Фронта Николай Иванович Чекирда был награждён орденом «Красной Звезды» за добросовестное исполнение своих обязанностей в годы Великой Отечественной войны и войны с Япониейhttp://podvignaroda.mil.ru ) Я раскрыл его, и отбросил подальше от себя, чтобы не ободрать лицо, и стал медленно спускаться. Пока добрался до нашего лагеря, курсанты, наблюдавшие прыжки с земли, уже вовсю обсуждали: «А кто сегодня спускался на трёх парашютах?» Вот такой первый прыжок, страшнее смерти… Но потом с лётной работы меня списали, и отдали в ВДВ. А там ещё хуже. Каждый раз прыгаешь на смерть…

С началом войны из нас отобрали самых способных, и в спецшколе стали готовить десантников для заброски в глубокий тыл противника. На Дальнем Востоке противник один – японцы, поэтому изучали японское оружие, обучались рукопашному бою. Командовал школой майор Подолинный. Он к нам после Академии попал. Такой красавец: 180 сантиметров роста, 47-й размер обуви. (На сайте http://podvignaroda.mil.ru есть наградные листы, по которым начальник Ленинского приграничного разведпункта 2-го Дальневосточного Фронта майор Подолинный Павел Митрованович 1907 г.р. был награжден орденами «Отечественной войны» и «Красной Звезды» - прим.ред.)

Как считаете, вас хорошо подготовили к войне?

Очень! Мы были готовы к боевым действиям и физически, и, что немаловажно, морально.

Тогда под Хабаровском, в посёлке Вятский, стояла китайская интербригада - 7 тысяч человек, и нас придали этой бригаде. Были у них командирами отделений, взводов. А меня назначили выводным у командира бригады. Было у меня две лошади, его и моя, но он ездить боялся. Сам он маленький такой китаец. Под эту интербригаду выкорчевали 70 гектаров тайги, в пух распахали, и построили большую усадьбу. Держали своё большое хозяйство: лошади, коровы, выращивали зерновые, овощи. Заготовили на зиму 60 тонн мёрзлой кеты. На мясо 26 кабанов убили, столько же медведей и сохатых штук двадцать. Очень богатая была бригада.

А потом оттуда нас перебросили под Москву, в Можайск. В начале ноября 1941-го года нас в срочном порядке направили в Москву. Мы не могли понять, зачем, но позже всё прояснилось – мы прибыли в столицу для участия в параде в честь годовщины Октябрьской революции!

Так Вы были участником легендарного парада 7-го ноября 1941-го года?

Да. А в июне 1945-го, пройдя всю войну, мне посчастливилось принимать участие и в Параде Победы. То уже был настоящий парад! А в 41-м нам прямо на вокзале выдали белые маскхалаты и лыжи, сформировали колонну и пешим порядком направили в сторону Красной площади. Я хорошо запомнил, что когда мы проходили перед трибуной Мавзолея, на ней стояли Сталин, Калинин и Ворошилов – три главных руководителя нашей страны. Мы шли по площади, не чуя под собой земли. Ощущение было такое, что если бы сейчас встретили немцев, то голыми руками оторвали бы головы всем, без исключения!

Сразу после парада направились на фронт, где и приняли боевое крещение. Там, в ноябре 1941-го года начался мой фронтовой путь, который завершился 14-го мая 1945-го года под Прагой.

Помните свой первый бой?

Там был даже не бой, а целая десантная операция. Нам поставили задачу - уничтожить под Москвой батарею мощных дальнобойных вражеских орудий. Для этой цели сформировали отряд из ста человек во главе с майором Панченко что ли. Нам удалось подобраться к позициям, но оказалось, что эту батарею охраняют и несколько десятков собак. В разгоревшемся бою перебили всю охрану и собак, уничтожили прицелы. На линии фронта вызвали огневую поддержку, и под её огнем проскочили к нашим. Но из рейда нас вышло всего восемнадцать человек из ста, во главе с сержантом Березневым.

Когда попали в расположение своей бригады, нас сразу вызвали к начальнику особого отдела. Всё пытали: «Где ваш командир? Как он сдал вашу сотню?!» А майор погиб во время рейда, и в качестве доказательства его гибели, ему отрезали голову, и я принес её в своём вещмешке. Три дня нас мариновали в таком состоянии, даже не покормили. Сидим, дрожим… Особенно «достал» этот полковник-контрразведчик. Берия ёба..ый… И когда стало совсем невмоготу, Березнев толкает меня в бок: «Коля, достань…» Я мешок развязал, полотенце на столе размотал: «Вот наш командир!» У начальника политотдела язык отнялся, а этот особист грохнулся в обморок… Что тут началось! Сразу кинулись нас обнимать, миловать. Врачей вызвали, под руки отвели в столовую, отлично покормили, налили по сто грамм, одним словом сразу поверили. За три дня откормили, отпоили, и обратно в часть отправили, как полностью оправданных. Но у меня с тех пор навсегда укоренилось неприязненное отношение к работникам особых отделов.

Потом опять фронт. В начале 1943 года мы участвовали в боях у Старой Руссы. А в ноябре приняли участие в форсировании Днепра. С самолётов сбросили тысячи человек, а в живых нас осталось…

Это та самая Днепровская десантная операция?

Будь она проклята! До сих пор не могу спокойно вспоминать об этой трагедии. Слишком больно…

А в начале 44-го и того хуже. Нас выбросили внутрь Корсунь-Шевченковского котла с задачей посеять панику в рядах окружённых немцев. Мы продержались восемь дней, поверь, это очень много. За эти дни, понесли большие потери, и нам приказали выходить к своим. Но получилось, что немцы нас разбили, а наши добили… Я тогда лишь чудом остался жив.

Наши войска наступали стремительно, и видно им не успели сообщить о нахождении в тылу у немцев нашей десантной группы. А мы же для маскировки во всём немецком: форма, каски, оружие. Так прорвавшаяся «тридцатьчетвёрка» приняла нас за немцев, и шар-р-рах через нашу позицию… Нас там двое всего с Витькой оставалось. Так он сразу лопнул, насмерть раздавило… А меня завалило землёй, только один сапог и торчал наружу. Вытащили меня танковые десантники, сидевшие на броне. Представь, я пришёл в себя только через восемь дней … в Туле! Сестрички рассказывали: «Профессор от тебя не отходил! Верил, что выживешь!» Первое, что помню – это его объятия после пробуждения. Если бы не он, я бы на том свете уже семьдесят лет отдыхал…

А летом 44-го нас направили в город Тейково Ивановской области, где на базе нашей 202-й Бригады сформировали сразу три Гвардейские воздушно-десантные бригады - 22-ю, 23-ю и 24-ю. Потом снова переформировали, соответственно в 350-й, 353-й и 357-й Гвардейские стрелковые полки. Нашим 350-м полком командовал подполковник Фёдор Павлович Первеев.Ох, какой это был командир!Ангел, а не командир, но воевал как дьявол! Всегда вместе с нами, и с парашютом прыгал, прошёл всю войну и уцелел. А вот звание полковника так и не получил. (По данным сайта http://www.podvignaroda.ru/ в мае 1945-го года командир 350-го Гвардейского стрелкового полка 114-й Гвардейской стрелковой дивизии гвардии подполковник Первеев был представлен к званию Героя Советского Союза за то, что «…находясь на переднем крае, своим личным героизмом и примером в боях с врагом при форсировании реки Раба, обеспечил выполнение поставленной его полку задачи по форсированию реки, несмотря на численное превосходство сил противника. В критический момент боя за овладение города Фесендорф под Веной, а также самого города Вены подполковник Первеев своим личным примером поднял подразделения своего полка и повел в атаку, что и предрешило разгром врага на этом участке. За период наступательных боёв с 21 марта по 12 апреля 1945 года полк гвардии подполковника Первеева с боем занял 76 населенных пунктов, в том числе 12 крупных: Аласфалу, Венец, Остфиашсонифа, Бюк, Бидермансдорф, Инцерсдорф и другие. Захвачены трофеи: самолетов – 21, танков – 9, бронетранспортеров – 20, автомашин - 1050, самоходных пушек – 2, орудий разных калибров – 62, минометов – 10, зенитных пулеметов – 16, пулеметов – 204, винтовок и автоматов – 1600, паровозов – 33, вагонов – 1317, складов с боеприпасами – 17, разных складов с военным и гражданским имуществом – 34, заводов и фабрик с оборудованием в г.г. Папа и Вена – 9, и другое военное имущество. Уничтожено техники: танков – 19, бронетранспортеров – 44, автомашин около 800, самоходных пушек – 8, орудий разных калибров – 70, минометов -14, пулеметов – 70, винтовок и автоматов – 1015. Взято в плен более 7 000 и уничтожено свыше 3000 солдат и офицеров противника. 20-го апреля 1945 года гвардии подполковник Первеев с одним батальоном своего полка овладел городом Хейнфельд, лично организовал там оборону и выдержал 11 контратак превосходящих сил противника». 19-го мая подполковник Первеев был награждён за перечисленные подвиги орденом «Красного Знамени» – прим. ред.)

Я хорошо помню, как генерал-лейтенант Тихонов вручал нам Гвардейское знамя, а мы стояли на одном колене, принимали Гвардейскую присягу.

Там, на переформировании в Тейково, меня отобрали в артиллеристы. Видно дюже им понравился: здоровый физически, с боевым опытом. Назначили командиром 45-мм орудия.

Как можете оценить «сорокопятку»?

Считаю, очень хорошая и надёжная пушка. Точная и очень лёгкая. Весила вместе с передком всего 1 200 килограммов, и мы ввосьмером, куда хочешь её могли выкатить. Правда, в отношении безопасности артиллеристов слабо защищённая. Достаточно одного точного снаряда, чтобы уничтожить и орудие, и прислугу. Потому «сорокопятку» и называли в войсках - «Смерть Гитлеру, пизд..ц расчёту!»

По каким целям в основном работали?

Прежде всего, это пулемёты, пулемёты и ещё раз пулемёты. Ну и если засекали снайпера, «долбили» его до тех пор, пока он не успокаивался навечно. Особенно эффективными для таких целей были шрапнельные снаряды. Но, к сожалению, их выдавали очень мало. А основной нашей задачей была непосредственная поддержка пехоты.

А танки?

Ну что может сделать такая пушчонка танку? Разве что попасть в смотровую щель механика-водителя. Тогда, конечно, машина остановится, а по недвижимой цели уже можно стрелять и по каткам, и по гусеницам. Но мне на фронте редко доводилось стрелять по вражеским танкам. В основном по бронетранспортёрам. (Выдержка из наградного листа, по которому командир 45-мм орудия 2-го батальона 450-го Гвардейского полка 114-й стрелковой дивизии Ушаков Н.Н. был награждён орденом «Отечественной войны» II-й степени: «8.4.1945 в бою за город Вена гв.сержант Ушаков лично из орудия подбил самоходное орудие и бронетранспортёр, подавил 8 огневых точек противника и огнём из автомата уничтожил 12 гитлеровцев» . Также в наградном листе на сержанта Ушакова, по которому он был награжден медалью «За отвагу» сказано, что « он в бою за город Вена сильным огенм отразил атаку танков, подбил один танк и уничтожил 4 солдат» - http://www.podvignaroda.ru/ )

Танковый бой это самый плохой, самый страшный бой. Хуже него, только бои в окружении. Да ещё уличные бои. Их отличительная особенность– внезапность. Ведь откуда угодно могут выстрелить, из подвала, с крыши, из-за угла. Этого добра мы в конце войны хлебнули, в Венгрии, Австрии. Ладно, если городок небольшой, считай, вошли и вышли. А в Вене-то колотили девять дней. А сколько брали Будапешт?! Мадьяры я тебе скажу, стояли насмерть.

Кто выбирает цель во время боя?

Мы получали указания от комбата. У него же в подчинении наблюдатели, артиллерийские разведчики, которые давали ему данные о целях.

Как держали связь между командиром орудия и командиром батареи?

Использовали связных. А иногда комбат находился на расстоянии, доступной для голосовой команды или даже рядом с орудием.

Была ли взаимозаменяемость в расчёте?

Это обязательно. Её отрабатывали ещё до начала боёв.

Приходилось ли окрашивать орудия для маскировки?

Нет. Маскировать подручными средствами, закапывать в землю – да, а красить, не красили.

Сколько снарядов готовили для боя?

За обеспечение боеприпасами отвечал начальник артснабжения и непосредственно командир орудия. В наличии у расчёта всегда должно находиться не менее боекомплекта - 40 снарядов. Больше всего выдавали осколочные снаряды, подкалиберные, меньше шрапнель. Перебоев в снабжении не помню.

Какой модификации была пушка – короткоствольная, довоенного образца, или же длинноствольная?

Все мои четыре орудия относились к образцам довоенной конструкции.

Доводилось видеть результаты своей стрельбы?

Да, почти всегда. Бывало, накроем пулемётный или артиллерийский расчет, так мой солдат Коля Пидопригора, правдами и неправдами, но обязательно сходит посмотреть, что у нас получилось.

Что входило в Ваши обязанности как командира орудия?

Я находился на подготовленной позиции метрах в тридцати впереди орудия и голосовыми командами корректировал огонь.

А самому приходилось вставать за панораму?

Случалось. Именно при таких обстоятельствах меня и ранило.

В одном из боёв за железнодорожную станцию Унтерпулендорф немцы, прикрываясь насыпью, подобрались к нашей огневой позиции на расстояние броска гранаты. А я как раз стоял за панорамой, и потому не заметил, как они приблизились. Среагировал только тогда, когда у моих ног упала граната. Знаешь, такая с длинной деревянной ручкой. Я успел её отшвырнуть, не отбросить, а именно отшвырнуть. Но она не перелетела насыпь, снова скатилась к нам, взорвалась, и осколками мне посекло ноги. А санинструктором у нас был сержант Бадмаев, маленький такой бурят. Он положил меня на две шинельные скатки и из 18 осколков вытащил 16. (По данным сайта http://www.podvignaroda.ru/ санитарный инструктор 6-й стрелковой роты 2-го батальона 350-го полка 114-й Гвардейской стрелковой дивизии гвардии старший сержант Василий Цингунович Бадмаев был награжден медалью «За отвагу»: «… в бою за населенные пункты Унтер-Пулендорф и Обер-Пулендорф (Австрия) 30-го марта 1945 года оказал помощь 15 раненым красноармейцам. Вынес с поля боя 26 раненых и лично убил 2 немцев». За бои на территории Австрии В.Ц.Бадмаев был также награжден орденами «Красной Звезды», «Отечественной войны» II-йстепени и медалью «За отвагу» - прим.ред.) Но два осколка засели слишком глубоко, их не смог достать даже подошедший вскоре военфельдшер. Так и ношу их по сей день.

Какое у Вас было личное оружие?

Пистолет ТТ. Помню, при взятии какого-то городка выбивали немцев из дома, так я палил по ним из пистолета. Они в итоге сдались, около тридцати человек, и отвести их в штаб приказали моему орудийному номеру Игорю Глебову. Кажется, он из Новосибирска был. Мамаша у него учитель, и сам он такой умный парень. 10 классов окончил, хорошо немецкий язык знал, но на одной руке пальцы ровные, с рождения не сгибались. (По данным сайта http://www.podvignaroda.ru/ орудийный номер 45-мм орудия 2-го батальона 350-го Гвардейского стрелкового полка гвардии красноармеец Глебов Игорь Васильевич 1921 г.р. был награждён орденом «Славы» III-й степени: «… в бою за город Вена 9.4.45 года действуя в составе расчета подавил 5 огневых точек и огнем из автомата уничтожил 8 гитлеровцев». За бои в Австрии красноармеец Глебов был награждён еще одним орденом «Славы» и медалью «За боевые заслуги» - прим.ред.)

В общем, погнал он их, но вскоре возвращается и рассказывает. Прошли пару километров, и они на него напали. Он отбивался, и к хуям всех расстрелял… А они же все молодые ребята, дети считай. Это в 41-м немец был мужчина солидный в плане возраста, бывалый, устойчивый. А в конце войны в солдаты по школам подчищали. Самые настоящие дети! Поздороваться даже нельзя. Возьмёшь за руку, он падает. Ужас такой… Но я тебе скажу так, на войне всё страшно, а страшнее всего смерть! Смерть никто не ждёт, она сама приходит…

Вот у меня в расчёте последним погиб Витя Лазуренко из Ташкента. Он закончил в Кушке снайперскую школу и попал наводчиком ко мне. Замечательный парень и прирождённый снайпер. Стрелял как бог! Ни до, ни после, у меня никто так не стрелял. Представь, он из пушки с дистанции в тысячу метров мог попасть в отдельного человека. И вот ведь судьба, сам погиб от пули снайпера 4-го мая 1945 года. Считай у меня на глазах погиб за несколько дней до Победы! Ох бля, так мне жалко его… Представляешь, три пули попали в голову, и когда мы его подняли, от головы осталось только само лицо. Всё остальное разворочено, как сметана в каске лежит… Ох, Лёша, растеребил ты меня… (На сайте http://www.podvignaroda.ru/ есть наградной лист, по которому орудийный номер 45-мм орудия 2-го батальона 350-го Гвардейского стрелкового полка гвардии ефрейтор Лазуренко Виктор Сергеевич 1926 г.р. был награждён медалью «За боевые заслуги»: «6.4.1945 в бою за населенный пункт Ахау (Австрия) подавил в составе расчета 3 огневых точки и рассеял группу немцев до 40 человек». Но на сайте https://www.obd-memorial.ru никаких данных о его гибели нет – прим.ред.)

А Коля Пидопригора, друг его, остался жив. Помню, когда он бросал гранату под бронетранспортёр, ему пулей пробило ладонь. Смотрю, он её так под мышку зажал, весь бок в крови, и я подумал, его в бок ранило: «Что, Коля?» Показывает ладонь: «Дыра, товарищ сержант!» (На сайте http://www.podvignaroda.ru/ есть наградные листы, по которым наводчик орудия 2-го батальона 350-го Гвардейского стрелкового полка гвардии ефрейтор Пидопригора Николай Петрович 1926 г.р. был награжден орденом «Красной Звезды» и медалью «За боевые заслуги»: «8.4.1945 в бою за гор.Вена в составе расчета подавил 3 огневых точки противника и из автомата уничтожил 6 немцев.

22.4.1945 в бою за н.п.Хейнфельд (Австрия) в составе расчета подбил самоходное орудие и уничтожил 3 огневых точки противника с прислугой» - прим.ред.)

На фронте у вас были какие-то приметы или суеверия?

Нет, у меня ничего такого не было. Верил только в разведчиков, которые добывали информацию о противнике.

А в Бога верили? Знаете, даже присказка такая есть – на фронте атеистов нет!

Было такое. Помню, крестились многие перед боем, но никого за это не преследовали.

Кроме немцев еще с кем-то пришлось повоевать?

В основном, конечно, провоевали с немцами. Встречались и мадьяры, эти тоже сражались ожесточённо. Были ещё румыны, но их я в расчёт не беру. Они сдались сразу же, как только мы вступили на их территорию. Хотя истории случаются разные.

Например, мой сват - свёкор моей дочери, был молдаванин и воевал в румынской армии. Тоже, как и я, был артиллеристом, имел награды. Представляешь, против меня воевал! А с 44-го воевал уже вместе с нами против немцев, и заслужил три советских награды. Хороший вояка и физически здоровый мужик.

Приходилось ли вам освобождать концентрационные лагеря?

Нет, не довелось. Но вот в Чехословакии мы освобождали наших девушек, угнанных на принудительные работы. Сколько же там пролилось слёз радости! Как они нас обнимали, целовали! Но эти молодые девчата за годы неволи такого натерпелись, что выглядели гораздо старше своих лет. Как же они плакали, всё не могли поверить, что остались живы и скоро вернутся домой. И представь, спустя много лет, в 1962-м году, я на целине встретил двух из них. И они рассказали мне свою грустную историю: «Нас по домам никого домой не отпустили, а угнали в Казахстан! С тех пор здесь и живём…» Ты представляешь?! А какие они изменники?! Разве это их вина, что они оказались в фашистской неволе? Жаль, что никто этим вопросом так и не занялся, а у людей осталась большая обида за такое отношение.

Как Красную Армию встречали за границей?

Все встречали неплохо, за исключением мадьяр. Они почему-то злые на нас были. Бывало, что могли и выстрелить из-за угла.

Но я никогда не забуду, как нас встречали в Вене. После боёв весь город вышел на улицы, и встречали нас, как родных! Местные жители расставляли столы, выносили вино и закуску. Помню, стоит пожилая семейная пара, она держит поднос с рюмочками, а он чайник с вином, и наливает нашим солдатам.

Почти все ветераны признаются, что на фронте им хоть раз пришлось увидеть показательные расстрелы.

Такого я не видел. Но вот одна досадная трагическая ситуация у нас полку случилась. Дело было под конец 44-го года, когда мы вышли к границе с Венгрией, к городку Лайошмиже. Его жители собрали богатый урожай кукурузы, который хранился на одном из складов. Командир полка Первеев строго-настрого запретил брать что-то у местных, и выставил у склада часового. Но какой-то наш солдатик всё-таки решил туда пробраться. Зачем он это сделал, может, не знал о запрете командира полка? Не знаю. Но его засёк часовой, и выпустил по нему весь диск. Так до самого конца войны мы презирали этого солдата, который за пару кочанов кукурузы убил человека…

А случаи насилия или мародёрства?

Такое случалось, но не в нашем батальоне. Однажды сам Первеев поймал одного солдата, пытавшегося овладеть женщиной. А комполка всегда ходил с палкой в руках, так этой палкой он стал охаживать пойманного по спине. Но несостоявшийся насильник как-то выпросил у него прощения, и до трибунала дело не дошло. Что же касается мародёрства, то в брошенных домах единственное, что мы забирали – это простыни. Рвали их на портянки. Больше ничего! Один раз ещё помылись в ванной в австрийском особняке, вот и всё.

Никаких трофеев, предметов, ни у мёртвых, ни у живых, я никогда не брал. И бойцы моего расчёта тоже. Только оружие могли взять.

Помните, как узнали об окончании войны?

Вначале мы встретились с американцами. Братание шло часа три. Ели, пили, обнимались, жали руки в знак дружбы, всё очень интересно было. Мы же американцев никогда не видели. Запомнилось, что американцам как пожмёшь руку, а он винтом вокруг тебя, визжит от боли, настолько слабенькие были. Прямо шёлковые. А мы как мужики: рожи рязанские, руки крепкие. А когда обменивались на память сувенирами, то с меня какой-то наш генерал снял орден «Славы» и подарил американскому солдату. И только в 1947 году, когда я уже в Бобруйске служил, мне вместо того, выдали новый. Но после этого братания нас развели на 50 километров друг от друга, и больше я американцев не видел.

А уже через несколько дней объявили об окончании войны. Мои ребята подбежали ко мне, им захотелось пальнуть из орудия, но я не разрешил. Ну а потом отметили, как полагается. Даже разрешили доступ к нашим флягам с НЗ. Но всё прошло без происшествий.

Оттуда меня и направили для участия в Параде Победы. Это, конечно, большая удача моей жизни, ведь туда попал, наверное, один из десяти тысяч. Но я соответствовал всем отборочным требованиям: боевой путь, награды, рост, рязанская морда, грудь колесом! Отбор проводили командир бригады, комиссар и старший врач. Из нашего полка отобрали трёх человек: Колю Папина, Васю Лукина и меня. А командиром отделения назначили лейтенанта Долгова, который в нашем полку командовал стрелковой ротой. (По информации сайта http://www.podvignaroda.ru/ разведчик 350-го Гвардейского стрелкового полка ефрейтор Николай Константинович Папин был награждён орденом «Славы» III-йстепени: «… в бою на реке Рада одним из первых переправился по остаткам взорванного моста на левый берег, окопался там, и действуя с фланга вынудил противника отступить, обеспечив переправу для своего подразделения. В завязавшейся перестрелке с врагом, лично уничтожил 6 немцев». 5.05.1945 года ефрейтор Папин был награждён орденом «Красной Звезды»: «21.4.45 в бою за Аласфалу (Австрия), несмотря на сильный огонь противника, пробрался в батальон, передал приказ командиру, обеспечив выполнение общей задачи. По возвращении обратно засек огневые точки противника, его силу и состав, порвал связь неприятеля, и бросил 2 противотанковые гранаты в дом, где впоследствии оказалось 9 трупов немцев».

Младший сержант Василий Михайлович Лукин, командир отделения противотанковых ружей 350-го Гвардейского стрелкового полка, 28.04.1945 был награждён орденом «Красной Звезды»: «… во время уличных боев за г.Вена его расчет подбил один танк противника и подавил две огневые точки, уничтожил 15 солдат противника, кроме того, из личного оружия уничтожил 4-х солдат противника». На сайте http://www.history.tver.ru/ удалось найти отрывок из воспоминаний В.М.Лукина об этом бое.

«…В конце войны наша десантная группа вела партизанские действия в Альпах западнее Вены. Внезапными наскоками на мелкие вражеские гарнизоны, обозы, обстрелами колонн на дорогах мы очень досаждали немцам. От больших стычек нам удавалось благополучно уклоняться в покрытых лесом горах и продолжать свою диверсионную работу. Во 2-й декаде апреля 1945 года мы на рассвете подошли к железнодорожной станции (много лет спустя ее название стерлось из памяти, но в 1998 году по телевидению показывали соревнования горнолыжников, услышал название Рамзау, и сразу многое всплыло в памяти). Туман не позволял рассмотреть, что делалось на станции. Зато мы хорошо слышали пыхтение паровозов, негромкие разговоры железнодорожников, иногда видели свет ручных фонарей. Светало. Получили команду атаковать и крадучись стали спускаться по склону горы. Нам, бронебойщикам, нужно было вывести из строя паровозы, пулеметчикам и автоматчикам — перебить охрану и завладеть станцией. Внезапным броском мы выскочили на полотно железной дороги и почти в упор расстреляли сначала один, а потом и второй паровозы. Залегли и открыли огонь по заметавшейся охране. Наше нападение было столь внезапным, что охрана почти не оказала сопротивления, частью была перебита, частью разбежалась. Мы начали вскрывать вагоны. Чего там только не было: дорогие французские вина, шоколад, колбасы, сыры, конфеты различных сортов, консервы в банках и прочее съестное богатство, еще железные кресты в холщовых мешочках.

Когда рассвело, и туман окончательно рассеялся, из пристанционного поселка, расположенного рядом, за горной речушкой, сначала робко, а потом смелее стали подходить к нам дети, женщины, старики. Мы их щедро угощали, разрешали брать ящиками продукты, и они, обрадованные, сновали помосту через речушку от поселка на станцию и обратно. На востоке, в направлении Вены, постоянно слышалась пушечная канонада: бои шли непрерывно, наши наступали.

До трех часов все было тихо. Но затем стал слышен разносимый рельсами какой-то стук, и мы поняли, что с запада к нам идет, наверное, поезд на выручку захваченных нами составов. Мы спешно выдвинулись по полотну навстречу и примерно за два километра до станции на склоне горы, засаженной (или поросшей) голубыми елями, заняли оборону.

Вскоре послышался вой танковых моторов. А потом показались и сами танки. Впереди шла самоходка «Фердинанд», за нею - три средних танка, на броне которых расположилась пехота. Через каждые 300-400 метров танки останавливались, вперед выходили саперы с миноискателями, затем танки вновь трогались. Так они подошли к нам на расстояние трехсот метров, может, пятисот. Со склона мы хорошо видели немецких автоматчиков, трех пулеметчиков, немцев, стоявших в открытых люках с биноклями, осматривающих окрестность. Когда они поравнялись с нами, мы открыли огонь. Три средних танка сразу загорелись, пехота бросилась врассыпную, завязался бои. Только «Фердинанд» оказался неуязвимым. По огневым вспышкам на его броне мы видели, что попадании в него были точны, но безуспешны - броня для наших патронов оказалась непробиваемой. «Фердинанд», отстреливаясь, двинулся на станцию. За ним бежали несколько немецких пехотинцев. Мы отступили к станции, вновь захватив ее и составы, а «Фердинанд», развернувшись на рельсах и разворотив их, задним ходом стал подниматься по склону горы. Поднявшись метров на 300, он начал методично расстреливать вагоны и поливать огнем всю станцию.

С темнотой «Фердинанд» ушел. Ночь прошла спокойно, а утром мы завязали бой с отступавшей из Вены колонной. Такие колонны накатывались на нас три раза и были нами отбиты, они уходили на запад, не втягиваясь в затяжные стычки. Так мы продержались три дня до подхода наших передовых частей.

Потом мы узнали, что Гитлер прислал эти железнодорожные составы с подарками немецким частям в честь своего дня рождения — к 20-му апреля. Не получилось. Подарки достались нам, а скоро и фюреру пришел конец».

В описанном бою за Рамзау командир орудия сержант Ушаков «командуя расчетом, сам лично уничтожил 5 огневых точек и огнем из автомата уничтожил 40 гитлеровцев», за что был награжден орденом Славы III степени.

В честь Василия Михайловича на указанном сайте опубликовано стихотворение, которое вполне можно отнести и к судьбе Н.Н.Ушакова:

Для ВДВ нужна минута.
Свистят мгновенья у виска.
Надежен купол парашюта -
в бой для последнего броска.
Над шлемом - небо голубое,
а на земле - кромешный ад.
Кто раз хоть испытал такое,
оценит блеск своих наград.
Была и высшая награда,
Россией что ему дана:
он стал участником парада.
Солдат. Десантник. Старшина.

Орденом «Славы» III-й степени младший сержант Лукин был награжден за то, что «…21.4.45 в боях за освобождение станции Хайнфельд (Австрия), тов.Лукин выдвинулся вперед и в отсутствие наводчика с ружья ПТР подавил 2 пулемета и одного снайпера противника».

Командир стрелковой роты 350-го стрелкового Гвардейского полка 114-й Гвардейской стрелковой дивизии гвардии лейтенант Пётр Иванович Долгов был награждён орденом «Красного Знамени»: «… будучи ранен в предыдущих боях, не покинул своего места и командовал ротой в бою за г.Вена. Ротой занял 32 квартала, подавил 28 огневых точек, подбил 6 танков и 13 самоходных орудий, уничтожил около 145 гитлеровцев. Лично подбил самоходное орудие, подавил 4 огневые точки противника, уничтожил 42 гитлеровцев». По данным сайта http://www.warheroes.ru/ после войны П.И.Долгов окончил военно-парашютное училище ВДВ в Рязани, стал инструктором-испытателем парашютов. Совершил 1 409 прыжков, испытал 15 типов катапультных установок, 50 типов парашютов и 20 типов иного снаряжения. Установил 8 мировых и всесоюзных рекордов. В ноябре 1962 года, в ходе совершения прыжка с аэростата «Волга», из стратосферы с высоты 25 600 метров, погиб из-за разгерметизации скафандра. Полковнику Долгову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза - прим.ред.)

Командиром нашей сводной роты на параде был командир 353-го Гвардейского стрелкового полка Александр Епанчин. Помимо других высоких наград, у него на груди сияли три ордена наших славных предков-полководцев: «Невского», «Суворова» и «Кутузова». Редкой храбрости человек. Ребята рассказывали, что в начальный период войны, руководство корпуса, в котором служил Епанчин, бросило свои войска и со знаменами смылось. Тогда Александр Дмитриевич взял командование на себя и вывел части к своим. За это Сталин повысил его с майора сразу до полковника и дал Героя.

Перед отправкой нас отлично обмундировали, причём, получилось, что несколько раз. На выходе из полка, из дивизии, армии, в итоге у нас набралось по пять комплектов формы и столько же пар сапог. На румынской границе нас пересадили в санитарный поезд. Там же везли боевые знамёна наших частей для участия в параде. Дорогой мы «загнали» лишние комплекты обмундирования, ещё какие-то вещи. У меня ещё какое-то покрывало было, нам женщина за него ведро яблок дала: «У меня, - говорит, - дочь, это ей на свадьбу». Так пока в Москву доехали, у меня на руках набралось порядка десяти тысяч рублей.

На вокзале нас встречала такая масса народу, что окурка бросить негде было. Ко мне пробилась какая-то девушка с букетом цветов, обнялись, поцеловались. Потом подбежала маленькая старушечка, тоже вручила цветы. Я нагнулся, она меня расцеловала, и пошли втроём. Оркестр играет, танцы начались, четыре часа нас встречали… Когда присели на лавочку, эта бабулечка рассказала, что у неё два сына погибли на фронте, и у каждой невестки осталось по два ребёнка. Поэтому она меня как родного встретила.

После торжественной встречи мы прошли к зданию Военно-инженерной Академии. Слушателей академии переселили в палатки, а нам отдали их казармы с двухъярусными кроватями. Но за тот месяц, что мы тренировались, с нас 33 шкуры содрали… По восемь часов в день ходили строевым шагом! Четыре раза возили на общие репетиции на Тушинский аэродром.

А по вечерам выходили на встречу с девушками. Деньги у нас имелись, форма на нас новая, так мы каждый вечер ездили на электричке на станцию Болшево. Договорились с какой-то женщиной, что будем у неё покупать пол-литра самогона, три солёных огурчика и три кусочка хлеба. Коля Папин привёз из Вены отличный аккордеон, и мы проводили замечательные вечера на берегу реки. Хорошо дружили, причём хочу сказать, что без всяких глупостей. Не так, как сегодняшняя молодёжь. Мы с фронта вернулись, и об этом не думали, а сейчас с 6-го класса порются. Не знаю, чем это закончится…

Там же перед парадом нам вручили и боевые награды, которые не успели выдать на фронте. Помню, приехал целый «студебеккер» с ящиками, в которых лежали ордена и медали. В торжественной обстановке нам их вручал генерал-лейтенант Белов. Помню, даже шутя, попросил, чтоб мы не сильно жали ему руку: «Вас вон сколько, и все молодые, с задором, а я один!»

Мы все думали, что парад состоится 22-го июня. Символичная дата, день начала войны, к ней и готовились. Но в этот день шёл сильнейший дождь. Таких дождей не бывает. Как будто из бочки лило… А потом нам объявили, что парад состоится 24-го июня.

В тот день тоже шёл дождь, но не такой сильный. Всё прошло отлично, в составе сводного полка 3-го Украинского Фронта под командованием генерал-лейтенанта Бирюкова, отстучали по брусчатке Красной площади, после чего вернулись в академию. Там состоялся торжественный обед. Тридцать столов, за каждым сидело по сорок человек. А обслуживали нас девушки из Мытищинского райкома комсомола. В общем, сутки ещё побыли и разъехались по местам службы.

Разрешите задать несколько «бытовых» вопросов. В какое время года сложнее всего на фронте?

Хуже всего осенью или весной, потому что распутица. Грязь, слякоть, орудие или повозку не вытащишь… Зимой тоже непросто, особенно если нужно готовить позицию для орудия. Но ничего, снимали первые пару штыков, а дальше шло как по маслу.

Как кормили на фронте?

Обычно давали нечто среднее между первым и вторым блюдом, ложка в еде всегда стояла. Сухари давали постоянно. Перебоев с едой я у нас не помню. Обязательно выдавали сто граммов.

Лично я, честно сказать, пил для успокоения нервной системы. Но не более нормы. Вообще старались много не пить, не то разомлеешь, уснёшь в окопе, а тебя немецкая разведка к себе утащит. Помню ещё, что водку держали во флягах, как НЗ, для обработки ран.

Трофейное пробовали?

У нас ездовым был «старичок» один, по фамилии Четыркин. Старше меня лет на двадцать лет, и был мне как отец. Такой умный, такой ласковый, доброжелательный, добросовестный. Вначале он у меня корневым был, а потом я его пожалел и отправил в обоз. Там у него в повозке всегда полный гастроном: колбасы мешок, окорок, грудинка, копчёная селёдка, ещё что-нибудь. Ну и ром. И когда старшина ночью уйдёт, он меня приглашает: «Товарищ сержант, может, немножко перекусим?» И вот принесёт нам бутылки три рому, колбасы. По стакану нальём, выпьем, покушаем. Потом свернёшься на соломе, голову в коленки. Так он обязательно принесёт одеяло, укроет. (На сайте http://www.podvignaroda.ru/ есть наградной лист, по которому ездовой взвода снабжения 1-го батальона 350-го Гвардейского стрелкового полка гвардии ефрейтор Четыркин Илья Нефедович 1905 г.р. был награждён медалью «За боевые заслуги»: «6.4.1945 в боях на подступах к гор. Вена, под сильным огнем противника, быстро доставлял боеприпасы в подразделения. В этом бою им уничтожено два солдата пехоты противника» – прим.ред.)

Мы же в домах редко когда спали. Только если брали населённые пункты. А чаще всего на позициях. Приносили сено или солому, вот тебе и вся постель. А если не спали, кто, чем занимался. Кто письмо домой напишет, кто подворотничок сменит, портянки постирает.

Концертные бригады приезжали?

Помню такое всего один раз, в самом конце войны.

Как часто мылись, стирались?

Как только удавалось найти водоём, сразу стремились постирать портянки. А если выходили на отдых, вот там уже и обмундирование стирали.

Вши были?

Обязательно, но сильной завшивленности я не помню. Помню, возьмёшь гимнастерку, начнёшь вытряхивать над костром, так прямо треск стоит.

Девушки вместе с вами служили?

У нас в бригаде были девушки-радистки. Мы все их очень оберегали. Одну из них я хорошо запомнил. Катя со Свердловска, отважная девушка, и сама интересная. Очень хорошо ко мне относилась, может быть, я ей даже нравился, не знаю. Как-то она пришла к нам на позицию. Сказала, что замёрзла, так я закутал её в свой десантный комбинезон, и она несколько часов подремала. Когда настало время уходить, едва отошла от позиции, как рядом с ней разорвался шальной снаряд. Правую грудь ей считай начисто оторвало. Кричит: «Коля, выручайте!» А ребята смотрят и стесняются подойти, ведь открытое женское тело. Мы подбежали, я приложил на место эту половинку, прибинтовали, и отправили её в медсанбат.

А вскоре после войны она вернулась к нам в часть. Но с первым же дембелем демобилизовали всех женщин, и всех стариков, по 1912-й год включительно. И каждому от генерала подарок - по 10 метров материи и по 10 килограммов муки. А Катерине мы на прощание собрали два больших чемодана обуви её размера, которую находили в брошенных домах. Провожали их торжественно: развернули знамёна, дивизионный оркестр играет. До сих пор вижу, как она плакала, когда уезжала…

Как проводилась политработа?

Иногда замполит приходил к нам прямо на позицию, читал нам газеты, знакомил с обстановкой.

Как оцениваете роль Сталина в войне?

Сталина мы искренне любили. Я считаю его вклад в Победу самым значительным.

Какие у Вас боевые награды?

Я награждён орденами «Отечественной войны» II-й степени, «Красной Звезды», «Славы» III-й степени, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Вены». Несмотря на то, что я принимал участие в боях по обороне Москвы и по взятию Будапешта, но медалей за эти города у меня нет.

Можете сказать, насколько справедливо награждали на фронте?

Считаю, что в целом справедливо.

Но ведь вы побывали в таких переделках, а все, полученные вами награды, относятся к 1945-му году.

Хорошо хоть в 45-м пришли! Ведь миллионы людей вообще остались ненаграждёнными. А конкретно за своих ребят могу сказать, что в моём расчете все как минимум имели медаль «За боевые заслуги». Ну и другие награды тоже не обходили стороной.

Кто-то ещё из ваших родных воевал?

У нас воевали все братья. Остались в живых только трое: Гена - он второй, я - восьмой и Вася -девятый. (По данным сайта http://www.podvignaroda.ru/ командир отделения 558-й отдельной автороты подвоза 396-й стрелковой дивизии 2-го Дальневосточного Фронта старший сержант Ушаков Василий Никитович 26.08.1945 года награждён медалью «За боевые заслуги»: «… во время боевых действий подвозил боеприпасы к передовой линии. Личным примером водил машину под арт.огнем противника, по трое суток не покидал руль. Машину водил точно к указанному сроку. На переправе под артогнем противника организовал тушение пожара горящей машины» - прим.ред.) А Иван, Михаил, Фёдор и Гриша погибли… Ещё один брат скончался от полученных ран вскоре после войны. Отец получал похоронные извещения на братьев, складывал их вместе с орденами и медалями в чемоданчик. Так к концу войны у него целая коллекция набралась… Все мои братья погибли и похоронены на советской земле, я единственный из нашей семьи, кто перешёл границу и воевал в Европе.

Как сложилась Ваша послевоенная жизнь?

В 1947 году я демобилизовался и вернулся домой. Но поглядел на обстановку в стране, всюду тяжело, да и отец мне посоветовал вернуться в армию. Поэтому окончил финансовое училище в Биробиджане, получил звание лейтенанта, и стал финансистом в лётной части. Служил в Китае, Польше, Германии, Молдавии, на Украине. В 1972-м году вышел в отставку в звании майора. Моя дочь вышла замуж за молдаванина, поэтому я не стал возвращаться в Хабаровск, остался в Молдавии. После выхода в отставку работал на разных должностях.

Ушаков Н.Н. с супругой


Ушаков Н.Н. с женой и дочерями



Война часто снится?

Часто. Почему-то чаще всего снится старшина с двумя термосами – с едой и с фронтовыми «наркомовскими». Видимо потому, что его появление для нас всегда означало одно – жизнь продолжается…

Ушаков Н.Н. на фоне боевых наград, 2012 г.


Послесловие:

Майор в отставке Николай Никитович Ушаков ушёл из жизни 26-го сентября 2013-го года, в 70-ю годовщину высадки Днепровского десанта, о котором он, к сожалению, так и не рассказал в своём интервью. Похоронен с воинскими почестями на кладбище «Святого Лазаря» в Кишинёве.

Интервью и лит.обработка: А. Петрович

Наградные листы

Рекомендуем

Ильинский рубеж. Подвиг подольских курсантов

Фотоальбом, рассказывающий об одном из ключевых эпизодов обороны Москвы в октябре 1941 года, когда на пути надвигающийся на столицу фашистской армады живым щитом встали курсанты Подольских военных училищ. Уникальные снимки, сделанные фронтовыми корреспондентами на месте боев, а также рассекреченные архивные документы детально воспроизводят сражение на Ильинском рубеже. Автор, известный историк и публицист Артем Драбкин подробно восстанавливает хронологию тех дней, вызывает к жизни имена забытых ...

Мы дрались на истребителях

ДВА БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ. Уникальная возможность увидеть Великую Отечественную из кабины истребителя. Откровенные интервью "сталинских соколов" - и тех, кто принял боевое крещение в первые дни войны (их выжили единицы), и тех, кто пришел на смену павшим. Вся правда о грандиозных воздушных сражениях на советско-германском фронте, бесценные подробности боевой работы и фронтового быта наших асов, сломавших хребет Люфтваффе.
Сколько килограммов терял летчик в каждом боевом...

«Из адов ад». А мы с тобой, брат, из пехоты...

«Война – ад. А пехота – из адов ад. Ведь на расстрел же идешь все время! Первым идешь!» Именно о таких книгах говорят: написано кровью. Такое не прочитаешь ни в одном романе, не увидишь в кино. Это – настоящая «окопная правда» Великой Отечественной. Настолько откровенно, так исповедально, пронзительно и достоверно о войне могут рассказать лишь ветераны…

Воспоминания

Показать Ещё

Комментарии

comments powered by Disqus