8949
Другие войска

Молчанов Иван Тимофеевич

Я родился 24 февраля 1926-го года в деревне Уланово Бирилюсского района Красноярского края. Мои родители были колхозниками. Отец Тимофей Семенович участвовал в Первой Мировой войне в звании унтер-офицера, был награжден двумя Георгиевскими крестами. Когда началась Великая Отечественная война, я окончил семь классов и в ноябре 1943-го года был призван в ряды Красной Армии. Из военкомата нас на машинах отвезли в город Ачинск Красноярского края. В этом городе размещался большой военный городок, основанный еще при царской власти. Попал в 1-й учебный батальон 105-го запасного полка. Начал учиться на младшего командира – сержанта. Через четыре месяца обучения мне присвоили звание сержанта и решили оставить в учебном полку, потому что призвали много новобранцев 1926-го и 1927-го годов рождения. Их нужно было ускоренно учить в 1-м и 2-м учебных батальонах. Меня назначили сержантом во 2-ю роту. Также рядом с нами учились минометчики, пулеметчики и артиллеристы. В течение двух месяцев новобранцы проходили курс молодого бойца, после чего формировали маршевые роты и отправляли их на фронт.

В запасном полку были большие трудности с питанием. К концу обучения новобранцев всегда набирались две или три роты ослабленных бойцов, которых потом отдельно откармливали. В столовой на обед подавали суп в бачке – в воде плавала черная мороженая картошка и несколько листков капусты, вот и все. Спасались тем, что в артиллерийском учебном батальоне имелись лошади, которых кормили жмыхом. Перед вечерней проверкой солдаты гуськом ходили к этим лошадям, клали жмых в карманы, а потом уже шли в столовую, где добавляли свою добычу в суп. Мне повезло, потому что в Ачинске жили знакомые родителей, они привезли из моей деревни мешок сухарей, и держали их на квартире. Так что мы со старшиной перед вечерней проверкой побежим к ним, возьмем в карманы сухарей, и идем в столовую. Только этим и питались.

Затем у нас произошел неприятный инцидент. Нас вывели на учебные стрельбища, чтобы показать новобранцам, как стрелять из пистолета, винтовки, автомата, минометов и пулеметов. При этом командир 1-го учебного батальона оставил весь сержантский состав заниматься строевой подготовкой, а перед новобранцами были установлены три миномета, расчеты которых показывали, как нужно стрелять по фанерным мишеням с максимальной скоростью. Хорошо помню, как командир взвода подал команду: «Беглым, огонь!» Мины пошли в воздух быстро-быстро, смотрим, разрывы от них все ближе и ближе – опорные плиты начали проседать, стволы задрались вверх, и в итоге мины в гущу личного состава полка ударили. Вывели из строя 149 человек, один из осколков достался командиру полка. Раненых на машинах отправили в госпиталь. После этого случая я уже свое отделение не видел, все перемешалось, и нас, сержантский и офицерский состав, отправили во Львов. Город был недавно освобожден, немецкие «рамы» еще продолжали летать в небе над ним. Сначала нас поселили в какие-то казармы, затем снова посадили в состав и привезли на станцию поселка Брюховичи, где мы разместились в польских казармах. Каждая рота заняла отдельный дом. Здесь нам рассказали, что из нас будут формировать новый 9-й отдельный дисциплинарный батальон при штабе Львовского военного округа. К нам должны были попадать нарушители дисциплины со всех воинских частей, расположенных в округе. Получив специальность слесаря, столяра или сварщика, они должны ремонтировать штабные машины, изготавливать спортивные снаряды и необходимый войскам инвентарь. Одновременно нас, сержантов и офицеров батальона, по приказу командующего округом генерал-лейтенанта Ильи Корниловича Смирнова направляли на борьбу с бандеровцами.

Довелось участвовать в нескольких крупных операциях. Первой стала ликвидация учебного центра УПА. В 32 километрах от Львова около трассы к городу Рава-Русская в труднопроходимых лесных массивах на большом плато находилась учебная база бандеровцев, в которой готовили сотенных (т.е. ротных) и четных (т.е. взводных) командиров. Всего там обучалось около 600 человек. Они имели все вооружение, и даже изучали боевой устав пехоты. Прямо как в армии. Повсюду на подступах к центру были выкопаны окопы, замаскированы блиндажи с пулеметами, а по периметру самой базы, расположенной примерно в полутора километрах от трассы, стояли небольшие вышки, и была растянута колючая проволока. Насколько я помню, к операции были привлечены 105-й и 128-й стрелковые полки внутренних войск НКВД и сержантско-офицерский состав нашего батальона. Мы перекрыли ущелье неподалеку от базы, полки начали на нее наступать, а мы должны были встречать тех бандеровцев, кто попробует отступить. Всех вооружили автоматами ППШ. Заняв позиции, мы услышали, как началась канонада, открыла огонь полковая артиллерия. Около большого ущелья мы выставили вперед дозоры по военной системе, распределили секторы обстрела. И на нас пошли бандеровцы, прекрасно вооруженные немецким оружием, причем в автоматах были заряжены разрывные пули. Когда мы открыли по отступающим бандитам огонь, те стали отстреливаться, и только ветку задела пуля, как тут же разрывалась. Но мы хорошо замаскировались за деревьями и встречали бандеровцев плотным огнем. Только несколько человек у нас убили, и не прошли, но по соседству они прорвались. После боя, когда базу уничтожили, прибыл к нам командир полка внутренних войск, стал искать, кто же пропустил врага. Выяснил, что на нашем участке противник не прошел, они прорвались в том районе, который защищали солдаты войск НКВД. Но все равно, в том бою мы побили множество бандеровцев.

Мы вернулись в свою часть, после чего набрали рядовой состав батальона. Но вскоре нас стали отправлять на задания в Тернопольскую и Ивано-Франковскую области, где тоже было много банд УПА. Обычно отправляли только сержантов и офицеров, без дисциплинарщиков. Обычно в три товарные армейские вагоны с нарами садились и выезжали в район прочеса, у командиров заранее были карты местности. Впереди паровоз всегда толкал пустые платформы, потому что бандеровцы очень любили разбирать рельсы и устраивать сход состава. А однажды нас решили уничтожить в пути. На участке узкоколейки в глубокой ложбине противник выкопал окопы и установил пулеметы. Имея информаторов практически в каждом селе, бандеровцы были прекрасно осведомлены о наших передвижениях. Не учли только одного – во время движения командиры, умудренные фронтовым опытом, приказывали нам ложиться на пол вагонов и не поднимать головы выше нар. А у них прицел был установлен как раз выше нар. Когда мы подъехали к месту засады, то с двух сторон бандиты открыли ураганный пулеметный огонь. Так изрешетили вагоны, что мы все оказались засыпаны щепками. Но никто не получил ни царапины, только машиниста ранили. Так что мы благополучно выехали из этой ловушки.

В Тернопольской и Ивано-Франковской областях в основном занимались прочесом, имелась подробная карта местности, в которой были указаны основные направления, где прятались бандеровцы. Несколько раз прочесывали, с 1944-го по 1946-го годы. Доводилось ли наталкиваться на врага? А как же. Бандеровцы обычно делали схроны в поля ржи или иной культуры, наша цепь прошла, а они сзади начинают нас обстреливать. Несли урон от такого огня, небольшой, но потери случались.

Больше всего бандеровцев мы арестовывали в селах. Практически у каждого жителя в селе имелся большой подвал, из которого запасной выход вел за 100-200 метров от дома. Так что когда делали прочес в селе, то обязательно оставляли засаду на выходе с целью задерживать всех подозрительных людей и устанавливать личность. Как-то мы со старшиной устроили засаду на кладбище. Когда рассвело, услышали чьи-то шаги, ведь утром слышно далеко, и мы насторожились. Появилась девушка с сумкой, только подошла, мы со старшиной поднялись, приказали ей: «Руки вгору!» Остановили и обыскали, у нее сумка была набита всякой литературой, там же отыскались сведения о подполье. Все забрали и передали особистам. На другом конце села тоже одного подозрительного типа задержали, он оказался лидером подпольной ячейки. Когда же мы не могли никого отыскать, то приходилось обыскивать сараи и чердаки. Последнее было особенно опасным делом. Однажды нашего солдата пристрелил притаившийся на горище бандеровец. Так что лазили наверх с большой неохотой, но был дан приказ – всегда и все обыскивать досконально.

Хорошо запомнился один эпизод. К нам в комендантский взвод на проходную прибегает сержант-артиллерист и кричит: «Вызывайте командира батальона, я вам сейчас расскажу, где идет совещание бандеровских подпольных лидеров» Когда пришел комбат, он рассказал, что сбежал из бандгруппы с важной информацией – в лесу около Львова была выкопана специальная замаскированная землянка, весьма просторная, примерно двадцать квадратных метров, все выходы из которой были замаскированы под пни. Приказали собрать сержантов и офицеров батальона и привлечь комендантский взвод. Посадили нас на машины, и мы поехали. Не доезжая до указанного сержантом места с километр и полтора, высадились, и сержант повел показывать место сбора. Командиры распределили, кто и как пойдет. У бандеровцев тоже были выставлены часовые, они нас заметили, и открыли огонь.

Так как, по словам сержанта, выходы из землянки вели к пням, то мы с помощью веревок стянули все пни, и скомандовали бандитам выходить. Но никто не вышел – они не сдавались. Тогда мы начали туда бросать гранаты, многих уничтожили, несколько наших ребят было ранено. Так что сержант нам сильно помог, и его отметили наградой. Позже выяснили, что он, когда наши войска освободили Львов и двинулись на Польшу, был ездовым и вез фураж для артиллерийских лошадей. Бандеровцы захватили сержанта в плен вместе с обозом. Он у них жил, сначала сидел в землянке, его не выпускали, но постепенно, когда прошло много времени, сержант дал согласие сотрудничать с бандитами и стал ординарцем у одного сотенного командира. Разузнал, в каком селе есть бандеровские информаторы, и, когда представился удобный случай с этим сборищем, сбежал и рассказал собранные сведения командованию.

Сейчас много говорят о том, что бандеровцы якобы не сотрудничали с немцами. Это наглое вранье, я лично могу его опровергнуть. Однажды мы участвовали в операции по прочесу местности вместе с внутренними войсками, которые имели своих собаководов. Когда мы арестовали бандеровцев и возвращались обратно в свое расположение, один из наших сержантов и сержант с собакой проходили хутор, решили пойти попросить воды попить. Постучались, вышла молодая женщина. Что-то им показалось подозрительным в ее поведении, и решили проверить хату. Когда открыли гардеробный шкаф, там сидел немецкий офицер крупного ранга, они его забрали, хотя поначалу и не знали о его звании. Он был в гражданской одежде, но в ходе допроса было выяснено, что он как немецкий резидент был оставлен в тылу для связи с бандеровцами. После этого всем сержантам нашей части дали за его поимку приказом по Львовскому военному округу краткосрочный отпуск на 10 суток, несмотря на то, что было еще военное время.

В заключение хотел бы рассказать еще один случай. У меня в отделении, когда набрали батальон, оказался солдат из Западной Украины. Когда мы обустраивались в казармах, то два отделения, в том числе и мое, отправили в лес, чтобы порубить длинные жерди для ограждения. И этот солдат из моего отделения убежал. Когда мы стали уезжать обратно, хватились – его нет. По рации тут же сообщили в часть, оттуда сразу на машине приехало две роты и стали его искать. Прочесывали местность на близком расстоянии друг от друга, ведь за это время он далеко не должен был уйти. Но не нашли тогда. Только через год его обнаружили на станции Чоп Закарпатской области Украинской ССР, где он работал слесарем на каком-то заводе. Его там арестовали, привезли в часть и судили военным трибуналом. Дали ему семь лет и отправили в тюрьму. Перед этим расспрашивали, как же удалось скрыться. Оказалось, неподалеку от леска, где мы рубили жерди, росла рожь, которая была распространена в Западной Украине, в поле имелась выемка через весь посев, он туда лег и прикрыл себя рожью. Рядом проходили солдаты, но никого не увидели. Вот так он сбежал.

Демобилизовался я в 1950-м году из Львова в звании старшего сержанта. Прочесы продолжались и в последний год моей службы. Так что для нас война 9 мая 1945-го года не закончилась. Пришлось еще повоевать.

Молчанов Иван Тимофеевич, великая отечественная война, Я помню, iremember, воспоминания, интервью, Герой Советского союза, ветеран, винтовка, ППШ, Максим, пулемет, немец, граната, окоп, траншея, ППД, Наган, колючая проволока, разведчик, снайпер, автоматчик, ПТР, противотанковое ружье, мина, снаряд, разрыв, выстрел, каска, поиск, пленный, миномет, орудие, ДП, Дегтярев, котелок, ложка, сорокопятка, Катюша, ГМЧ, топограф, телефон, радиостанция, реваноль, боекомплект, патрон, пехотинец, разведчик, артиллерист, медик, партизан, зенитчик, снайпер, краснофлотец

Группа сержантов 9-го отдельного дисциплинарного батальона при штабе

Львовского военного округа в саду около почты (в центре старший сержант

Иван Тимофеевич Молчанов), пос. Брюховичи Львовской области, 1950-й год


- Как были вооружены бандеровцы?

- По-всякому, но в основном немецким оружием. И винтовки были, и автоматы. Дело в том, что когда фронт проходил по Зпадной Украине, под Львовом были окружены крупные немецкие войска, когда они прорывались, оставалась на поле подбитая техника, бандеровцы угоняли легкие танки, они были закопаны у схронов, как нам рассказывали. Так что всякого вооружения было полно закопано в лесной чащобе.

- Как к Вам относилось мирное население в Западной Украине?

- Враждебно. Когда мы подъезжали на машине к любому селу, там у них уже на окраине били колокола. Раз военные появились в селе, то все знают, куда прятаться или уходить. Как-то на машине мы возвращались с прочеса, и заехали на один базарчик. Старшина купил там какие-то пирожки, они оказались отравленными, и он сильно пострадал. Тут же вышел приказ ни в коем случае ничего и нигде не покупать у местного населения, и даже не брать в руки.

- Сталкивались ли Вы со случаями расстрелов бандеровцами гражданских специалистов – учителей, врачей, председателей колхозов?

- Видел. Это было страшно.

- Как себя вели пленные бандеровцы?

- Ими занимались специальные органы, они сразу же допрашивали всех захваченных в плен. Мы к ним отношения не имели.

- Существует информация о том, что захваченных в плен бандеровцев в 1940-е годы расстреливали. Слышали ли Вы что-либо об этом?

- Не только слышал, но и видел повешенных в городе Каменка Бугская Львовской области. Там мы одно время были расквартированы, и из лояльного местного населения был создан батальон «ястребков», они являлись нашими помощниками. Когда бандеровцев ловили, особенно из начальства, то их вешали на улице для устрашения. А как расстреливали, ни разу не видел, но знаю, что этим занимались в основном истребительные батальоны.

- Как кормили во время службы в Львовском военном округе?

- Намного лучше, чем кормили в запасном полку. Уже было постоянное снабжение, у нашего 9-го отдельного дисциплинарного батальона имелась своя кухня.

- Что было самым страшным во время боев с бандеровцами?

- Самое страшное – попасть им в руки. Так что наши солдаты были заряжены одним – отомстить за смерть товарищей и убить врага.

Интервью и лит.обработка:Ю.Трифонов

Рекомендуем

История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в одном томе

Впервые полная история войны в одном томе! Великая Отечественная до сих пор остается во многом "Неизвестной войной". Несмотря на большое количество книг об отдельных сражениях, самую кровопролитную войну в истории человечества не осмыслить фрагментарно - лишь охватив единым взглядом. Эта книга ведущих военных историков впервые предоставляет такую возможность. Это не просто летопись боевых действий, начиная с 22 июня 1941 года и заканчивая победным маем 45-го и капитуляцией Японии, а гр...

22 июня 1941 г. А было ли внезапное нападение?

Уникальная книжная коллекция "Память Победы. Люди, события, битвы", приуроченная к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне, адресована молодому поколению и всем интересующимся славным прошлым нашей страны. Выпуски серии рассказывают о знаменитых полководцах, крупнейших сражениях и различных фактах и явлениях Великой Отечественной войны. В доступной и занимательной форме рассказывается о сложнейшем и героическом периоде в истории нашей страны. Уникальные фотографии, рисунки и инфо...

Я дрался на Ил-2

Книга Артема Драбкина «Я дрался на Ил-2» разошлась огромными тиражами. Вся правда об одной из самых опасных воинских профессий. Не секрет, что в годы Великой Отечественной наиболее тяжелые потери несла именно штурмовая авиация – тогда как, согласно статистике, истребитель вступал в воздушный бой лишь в одном вылете из четырех (а то и реже), у летчиков-штурмовиков каждое задание приводило к прямому огневому контакту с противником. В этой книге о боевой работе рассказано в мельчайших подро...

Воспоминания

Показать Ещё

Комментарии

comments powered by Disqus