Потехина Александра Иольевна

Кощеев О.Г. (далее по тексту К.О.Г.) - Так-то много чего интересует.

Потехина А. И. (далее по тексту П.А.И.) - Не паспортов нам не давали, чтобы мы не убежали никуда. Так ведь работали раньше то. Нам дай-ка паспорта, так мы бы все разбежались. Нам не давали паспорта, мы так и работали.

Бровцин А.В. (далее по тексту Б.А.В.)- Александра Иольевна, Вы сначала скажите, кто Вы и, когда и где Вы родись. Можно?

П.А.И. - Можно. Потехина Александра Иольевна.

Б.А.В. - Первая буква «и»?

П.А.И. - Иольевна. Костромской области. Межевского района.

Б.А.В. - Кировский район? Как?

К.О.Г. - Костромской.

Б.А.В. - Костромская область, а район как?

К.О.Г. - Межевский.

П.А.И. - Межевский район.

Б.А.В. - А деревня?

П.А.И. - Деревня Суховская. Суховская.

К.О.Г. - А сейчас деревня существует, не знаете?

П.А.И. - Она существует. Она у нас большая. У нас ведь большие деревни. У нас. Это ведь у вас в Кирове. О-о-о! У нас деревни-то тридцать домов! А у нас это починок. У нас домов под сотню. Она у нас близко к районному центру. Так что все деревни такие, вот где я работала, сельсоветы там закрылись, так они все туда вот к нам, ближе к району, приехали.

К.О.Г. - Еще, Ваш год рождения и дата.

П.А.И. - Двадцать пятый.

Б.А.В. - Расскажите, как Вы жили до войны.

П.А.И. - А до войны жили - коровы не было у нас. В тридцать седьмом году корову зарезали. Был неурожайный год-то. И вот его зарезали и так и не могли купить. Потом мы с мамой уже, вот я стала на тракторе работать, нам платили три килограмма на трудодень, и вот я заработала денег…

Б.А.В. - Три килограмма муки или зерна?

П.А.И. - Зерна. И купили мы с ней телку. Она у нас весной отелилась. Весной мы и купили ее. И она у нас быстро отелилась.

К.О.Г. - А семя. С кем Вы жили? Сколько вас было?

П.А.И. - С мамой я. Отец в армии под Сталинградом погиб. Отец. И сестра была старше меня на четыре года. Тоже в армии была.

К.О.Г. - Тоже участник войны?

П.А.И. - Тоже участник войны. А меня мама никуда не отпустила.

Б.А.В. - А Вы куда-то хотели поехать?

П.А.И. - Хотела я все… Там учили на медсестер три месяца и отправляли. Меня мама никуда не отпустила. Сказала, что хватит, двое ушли, а ты со мной будешь жить. Вот так и жила. А как война началась в сорок первом году, это было летом, я помню, в село пришла, и был митинг, объявили что война, а осенью я ушла учиться на трактор. Зиму училась, а летом нас уже нас послали по районам, по колхозам.

Б.А.В. - А как и где Вас учили?

П.А.И. - При МТС. Тогда была МТС - машинно-тракторная станция. А вот это уже, я не знаю, в каких годах их в колхозы-то, все трактора-то, по колхозам-то распределили.

Б.А.В. - Ну, уже после войны. Уже в шестидесятые даже годы.

П.А.И. - Даже позднее, наверное. По колхозам-то стали все…Я вот уже жила здесь.

Б.А.В. - А из чего состояло обучение тракториста?

П.А.И. - А как? Рассказывали про трактор. Какие подшипники, какие шестеренки. Где задний ход, где мотор. Как заводить - а все ручку крутили.

Б.А.В. - Расскажите, какие у вас трактора были.

П.А.И. - А трактора были колесники - ХТЗ и СТЗ

Б.А.В. - С - 65, да?

П.А.И. - А я не знаю, какие. Помню только ХТЗ и такие, такой. Они оба одинаковые, замещались даже. Ну, были гусеничные, ну так работали постарше. Мы малы были.

К.О.Г. - А сколько Вам лет было, когда Вы пришли?

П.А.И. - А мне было, я вот училась, так вот считай, сорок первый год и двадцать пятый.

К.О.Г. - Шестнадцать лет.

П.А.И. - Нет. Мне, по-моему, тринадцать лет было. Ну-ка посчитай-ка. Или четырнадцать Не больше мне было. Я пошла учиться на трактор. Двадцать пятого года и сорок первый.

К.О.Г. - Шестнадцать

П.А.И. - Да нет, не было мне шестнадцати, когда я пошла.

К.О.Г. - То есть, наверное, перед войной?

П.А.И. - Нет, как раз в первый год войны.

К.О.Г. - И Ваши одногодки в месте с Вами учились?

П.А.И. - Были. Были. В основном то постарше, но были вот и такие, как я были. А вот, всю войну и проработали. На нас и все колхозы выезжали.

Б.А.В. - Сколько вы учились на тракториста?

П.А.И. - Одну зиму. До весны.

Б.А.В. - До посевной

П.А.И. - Да, да, да, да. А потом уже всех распределили в колхозы. По бригадам.

Б.А.В. - Расскажите о Вашей бригаде, в которой Вы работали.

П.А.И. - Я работала, первый год я работала, Николай Иванович был. Он такой грубый был, ну такой так сказать-то там. И я ушла, меня перевели в другую бригаду. И там я доработала год. Но первый год был у меня неудачный. Я не заработала, можно сказать, что только пропиталась где-то. Не заработала. А на второй год нас послали уже, была у нас Мария, я забыла как ее фамилия, Машей звали все ее. Она была бригадиром. Два трактора у нас было, два вот таких.

Б.А.В. - А сколько человек в бригаде было и чем они занимались? Каковы были их обязанности?

П.А.И. - А бригадир была она как, бригадир над нами. И был учетчик. Учетчица была.

Б.А.В. - Ну, а трактористов то сколько было?

П.А.И. - А трактористов? Четыре тракториста.

Б.А.В. - То есть, два на трактор, да?

П.А.И. - Да. Два человека на трактор.

Б.А.В. - Ну а расскажите об их обязанностях. Чем они занимаются?

П.А.И. - Бригадир?

Б.А.В. - Да. Учетчик и трактористы.

П.А.И. - Учетчик - она там учитывала там горючее. Смазочные. А бригадир - она помогала нам. Если вот трактор сломался, так ремонтировать.

Б.А.В. - То есть, ремонт тоже на ваших плечах был, да?

П.А.И. - Да.

К.О.Г. - Сами ремонтировали, да?

П.А.И. - Сами.

К.О.Г. - Кто-то у вас был ответственный за технику, кто-то, может, помогал?

П.А.И. - Так вот бригадирша и помогала. Да. Бригадир и мы. Два тракториста.

К.О.Г. - То есть, фактически, она была механиком?

П.А.И. - Механиком? Нет. Механик был при МТС. Механик был, там а стоько-то бригад, на много. Так вот он ездил, изредка приезжал. А в основном, своими силами обходились.

Б.А.В. - Расскажите о работе тракториста.

П.А.И. - Как о работе? Утром вставай в семь и до семи паши. Придешь, если успеешь поесть, если не уснула, так поешь. А то так уснешь и опять до семи утра. А как было? Лишь бы выспаться! Мы не знали как . А если сломался трактор то, еще в поле пашешь, надо найти бригадира. Бригадир то ведь не всегда был бригадир то с нами. Отпашешь смену и пойдешь бригадира колхозного искать, перевезите вот в другое поле. Да бочку перевезите с горючим. Перевезут. Придешь, поешь и спать. Пошел. Выспались - опять иди в семь утра. И до семи.

Б.А.В. - Без выходных, да?

П.А.И. - Какие выходные!!! Мы не знали выходных-то! Никаких. Нас Машка вон, сколько строго держала. Она нас никуда не отпускала. Никуда. Она строго нас держала. Вообще, ее боялись. Полина, была у меня сменщица, Полина была за старшего на тракторе, а я была вторая.

Б.А.В. - То есть вы, по объему работ вы никак не различались, да? Полина и Вы?

П.А.И. - Нет. Все, если перетяжка, так и она делает, и я делаю.

Б.А.В. - А что такое перетяжка?

П.А.И. - Перетяжка - подшипники, так ведь надо перетягивать. Они вобитовые, мягкие. Их часто перетягиваешь. Смену-то отработаешь - еще не сразу домой уйдешь. Надо еще все сделать, да передать смену. Надо трактор-то заправить, смазать все подшипники. А потом уже идешь - когда домой-то придешь?

Б.А.В. - То есть, техническое обслуживание, да? Ежедневное, да?

П.А.И. - Да.

К.О.Г. - Вы говорите, что вас строго держали. А какие то танцы, там еще чего-то?

П.А.И. - Какие танцы!

К.О.Г. - Праздники какие-то?

П.А.И. - Ну в деревне то были, конечно: Духов день, Троица. Где-то собирались, молодежь то. Где-то были. Нас она не отпускала никуда. Никуда мы не ходили. Да наработаешься, так некуда идти то. Неохота.

Б.А.В. - А где вы жили?

П.А.И. - На квартирах. У хозяйки. В деревню приезжаем, нас уже у определенной хозяйки поселяют, она нам и готовит. Если пашешь, так даже она, еду в поле нам приносили. Пообедаешь и опять. А потом, неделю вот пропашешь, а потом во вторую. С семи до утра. С семи вечера до утра.

К.О.Г. - Так у вас круглосуточно получалось?

П.А.И. - Да. Весной вспашка, особенно.

К.О.Г. - А сезоны, как обычно весна осень, а потом с осени и вся зима вы отдыхали ?

П.А.И. - Нет. Ремонтировали технику. А мы все сами делали. Я вот, я до сих пор думаю: Как это мы ферадо заклепывали, там все это, болты нарезали. Мы все сами делали. Мы все делали сами. А во время войны, шестерни то сносятся, особенно первая скорость, три скорости было и задняя. Нам наварят зубья - вот и стоим и ширкаем этот каждый зуб.

Б.А.В. - Слесарите, да?

П.А.И. - Да. Мы сами все делали. У нас все свое было. Все мы сами делали. Еще если дадут напильник такой новый, так редко бывает Какой-нибудь старый дадут, так он только скользит…

Б.А.В. - Лысый весь…

П.А.И. - Да. Не даром руки то и не поднимаются у нашего брата. А почему у меня детей то нет? Молода. Я надсажена.

Б.А.В. - Понятно.

П.А.И. - У всех у нас, очень мало у трактористов, которые по долгу вот так работали, чтобы были дети - у нас не было. Мы бездетные. У нас се отобрали. Трактор. Вот позаводи - ка его ручкой то! Покрути!

Б.А.В. - А сколько, были ли среди трактористов мужчины или все девушки были?

П.А.И. - Были. Кто вот из армии придет, двух пальцей нет. Потом вот, у Марии мы были, а потом вот меня перевели в бригаду другую. Была Александрова Зинаида. Забыла, как отчество. Три у нее было трактора. Вот там был Володя. И подросток был. А прицепщика дадут лет четырнадцати вот парнишку такого, так вечером ночью то пашешь, так и боишься, чтобы он хоть не выпал. Не упал с заднего то сиденья то сзади.

К.О.Г. - А прицепщик - это что такое?

П.А.И. - А прицепщик - плуг то ведь надо выключать, когда, если заворачиваешься.

Б.А.В. - То есть, его отцепляешь, да? Он Вам его отцепляет, Вы разворачиваетесь и потом обратно.

П.А.И. - Я разворачиваюсь… Он вот так наезжает, например, это дорога, я выезжаю на дорогу, плуг подходит вот к этому вот концу, он веревку дернул и на автомат поставит. Он уже не пашет, плуг то. А потом завернусь, как только заезжаю на поле, он уже опять дергает, чтобы плуг то включался.

К.О.Г. - Упал и …

П.А.И. - Да, да, да, да. А все колхозы я помню. Приедем, вот в Вавиловском сельсовете я работала три или четыре года там. И председатель, а чего, мы девчушки такие, придет: «Девки, да скоро ли вы приедете то к нам работать? Надо ведь посевную то заканчивать». С каждого председателя спрашивают. Когда еще если трактор то в исправности, то легче, а вот, неисправность какая бывает - вот это трудно.

Б.А.В. - Какие самые сложные были неисправности? Самые неприятные.

П.А.И. - Какие? Подшипник выплавишь и неприятно. Надо идти в МТС, тебе там зальют его. Потом надо его, ведь, подогнать.

К.О.Г. - Ругали за это?

П.А.И. - Ругали.

Б.А.В. - А какие наказания были?

П.А.И. - Наказаний никаких не было. Так.

К.О.Г. - Словами?

П.А.И. - Да, да, да.

Б.А.В. - По матери?

П.А.И. - Нет, по матушке то. Материться то мы матерились. Все трактористы матерились. Вот. Иногда целый день ремонтируешь.

К.О.Г. - А вот война началась, Вы уже в бригаде работали, да?

П.А.И. - Да. Да. Я училась зиму то первую.

Б.А.В. - Это сорок второй год. Значит начиная с весны сорок второго года ?

П.А.И. - Ага. Это уже сорок первый год как уже война то началась зиму. А зимой то новый год начался - сорок второй год. Мы уже в сорок то втором, нас по бригадам распределили.

К.О.Г. - А вот Вы про митинг сказали. Я немного вернусь назад. Вот, кто приезжал, как народ собирали, как вообще народ отреагировал на…

П.А.И. - А митингов у нас не было.

Б.А.В. - Нет, Вы говорили, что начало войны вот двадцать второго…

П.А.И. - А! Это как бы в районе. Ну, район. Село районное у нас село. Так, я помню, митинг был. Все объявили, что вот война, на нас напали. Я как сейчас это помню. Одно высказывалось, что началась война.

Б.А.В. - А Вы в деревне чувствовали, что война скоро будет? Перед этим?

П.А.И. - Нет.

Б.А.В. - Вообще никак?

П.А.И. - Нет. А вот когда войнакнчилась, мы уже, когда кончилась война - то. Мы пахали, я помню. Пришла бригадир и говорит: «Кончайте работу, сегодня выходной день, кончилась война». Мы все ревели. Бежим с поля, все ревем. Война окончилася. Все обрадовались. Ну, чего, день отдыхали. Все. И опять на работу. Опять круглосуточно. А, конечно, поля то ведь были в лесу кругом. Страшно сколько! Я и волков видала, и лосей видала, и, а это когда по небу летит, как сноп такой, как это метеориты летят. Я и их видала. Ночью то их видно. Страшно.

К.О.Г. - Как работали ночью? Фары были, свет, да?

П.А.И. - А видишь, мало ведь было. Ночи то короткие.

К.О.Г. - Светлые, да?

П.А.И. - Да. Были и фары у нас. Были. Ну, теребилку таскали мы. Вот у меня напарница была. Она так и теребильщица была, а я на тракторе. Это лен теребят. Вы не видали, конечно, этого ничего. Была такая теребилка. Были маленькие, но у нас большая была теребилка. Одна в МТС большая была. Едешь, они вот такие, как бы делитель льна. И такие ремни ходят вот. И этот лен забирает. Ну, вы видали, как в поле лен стелят рядиком? Так вот она и… А колхозные уже ходят колхозницы бабы, вяжут снопы за нами. Который председатель, та углы та ведь острые трактор то не берет, так подрывают. А некоторые: «Ой, да девки, хватит! Так и закругляйтесь по льну». Молотилки сложные, осенью молотили подолгу. Чуть ли не до Нового года живешь в колхозе.

Б.А.В. - Расскажите, Вы же много вот так вот по району ездили, получается. Попробуйте рассказать, как вот люди, крестьяне, колхозники жили?

П.А.И. - А как жили? Голодные жили.

Б.А.В. - Почему?

П.А.И. - А как, где есть то, ничего нету? У кого была корова, у кого не было коровы. В колхозе ведь мало на трудодни давали. Ну, некоторые председатели, если разворотный, такие, так что-то как-то выкраивал. А если нет, так почти ничего не давали на трудодни. Но нам давали по три килограмма на трудодень.

Б.А.В. - Это всю войну так было, да?

П.А.И. - Да.

Б.А.В. - Не изменялось?

П.А.И. - Нет.

К.О.Г. - А вот это много считалось - три килограмма?

П.А.И. - Ну все же, вот если я заработаю, например, сто с лишним трудодней, так триста килограммов я жита везу домой.

К.О.Г. - А триста килограммов, вот Вы говорили, что телку купили, так триста килограммов это…

П.А.И. - Нет. Ну не триста килограммов. Двенадцать пудов мы купили. Шестнадцать килограммов пуд.

Б.А.В. - По старому еще считали.

П.А.И. - Да. Двенадцать пудов мы заплатили. Маме в колхозе вырешили. Я привезла этот хлеб, получили мы и расплатились.

К.О.Г. - А расслоение такое было, кто-то побогаче, кто-то победнее?

П.А.И. - Ну так это вот всю жизнь так. Конечно. Кто-то и бедный в колхозе, кто-то и до сих пор все же также.

Б.А.В. - Александра Иольевна, расскажите, пожалуйста, как Вы относились к Советской власти тогда, во время войны?

П.А.И. - А чего, мы никакие ни политики не были. Никак. Нас заставили работать, отработаемся, трактора пригоним в МТС - надо ремонтировать плуга, сеялки - это все ремонтировали сами. Там квартиру снимали. Общежитие было, ну так что так оно просто. Кто там успеет, так и живут. И ремонтировали все это, технику всю зиму.

Б.А.В. - Ну как Вы чувствовали, что власть о Вас заботится, помогает Вам?

П.А.И. - Не знаю До меня ничего, ничего не доходило. Чего доходило до нас ? Ничего, ну вот буквально мы знали только что пахать, да сеять, да чего, да ремонтировать технику. Больше мы ничего не знали.

Б.А.В. - Ну, в МТС же был парторг, там…

П.А.И. - Ну. Так чего был, мы ведь его не касались, так ведь и он к нам.

Б.А.В. - То есть, он к вам не приходил ?

П.А.И. - Ну так чего, придем в мастерскую, в лаптях ходили, обувались, зимой. К весне, правда, мама мне сапоги сшила.

Б.А.В. - А одежду выдавали?

П.А.И. - Нет.

Б.А.В. - Тоже своя?

П.А.И. - Все свое.

К.О.Г. - А в мастерскую то все таки парторг заходил ?

П.А.И. - А, бог знает, я уже не помню даже.

Б.А.В. - Непонятно, да? Может, и заходил, но не видно было.

П.А.И. - Было зачем заходил то? Он, буди, с бригадиром говорил, а что с нами то, девчушкам - соплюшкам разговаривать то?

Б.А.В. - А с председателями колхозов Вы тоже дело не имели, да?

П.А.И. - Ну как, ведь он к нам приходит. Зовет нас ведь к себе работать. Приходит: «Девки, да скоро ли вы ко мне то приедете»!? Вот это дядечка такой солидный. Это деревни все Абросиха, Абрамово, это такой сельсовет это были деревни. Он придет, так мы говорим: «Так Вы Зине говорите, бригадиру. Так то она нам скажет переезжать, так мы переезжаем». Определенные квартиры то были. Так вот, приедем к бабке. Она нам готовит.

Б.А.В. - То есть Вы это зерно ей даете, да?

П.А.И. - Нет.

Б.А.В. - А как?

П.А.И. - Они нам там председатель муку готовит к весне, хозяйка получает и печет нам хлеб. Суп готовит. Молока литр в день давали. Но потом колхозу это мы рассчитывали все.

К.О.Г. - То есть он как вычитал у Вас это из заработной платы?

П.А.И. - Да.

Б.А.В. - То есть он, колхоз как бы брал вас на содержании, да?

П.А.И. - Да. Как, голодный то поработай - ка на тракторе то! Надо силы.

К.О.Г. - Как Вы говорите, голодали, голодное время было, да?

П.А.И. - Так нет, я, мы не голодали с мамой. Мы, все же у нас на двоих корова была, но я и коровы молока то не едала, все на ремонте да в колхозе. А километров двадцать от дома то я работала. Почему-то, меня спутали, что я из того сельсовета. А я сама и не ходила к директору, чтобы там вот сказать, что там я ведь не оттудова. Куда пошлют, так и шли.

Б.А.В. - Ну а простые колхозники как к Вам относились?

П.А.И. - А простые колхозники с уважением относились. В деревню приедем, так… А что мы, кого видим то? В семь утра уйдем да в семь придем.

Б.А.В. - То есть, ну, один в поле там все время?

П.А.И. - Ну а кто больше то? Бригадир, буди, придет, прибежит. Или так по деревне идешь, бригадира ищешь, не видел ли кто бригадира, вот туда-то побежал. Так вот. А так не общались.

Б.А.В. - Понятно.

П.А.И. - Мы были рабы. Вот по - современному, вот так как сейчас, мы были рабы. Паспорта нам не давали. Никуда нас не отпускали. Ну ладно, отпусков и здесь не было, как говорится…

К.О.Г. - Как раз хотел спросить про отпуска, то есть их не было вообще?

П.А.И. - Нет! Как вот работаем, ремонтируем, ремонтируем, надоело - уходим домой на выходной. Я живу дома. День живу, два живу, три живу после выходных там. Ну и вот, приходит мне бумажка: «Явиться на ремонт, или дело передается в суд». Еще живу день, еще живу день - вторая приходит, и собираем мешок: картошки мама положит, хлеба напечет там чего, на спину и в МТС отправляемся опять. Вот так. />

К.О.Г. - А правила были строгие и законы были строгие, как я помню?

П.А.И. - Если сбежишь совсем, то садили.

К.О.Г. - Садили сразу же, да? Сбежишь, своруешь?

П.А.И. - А чего воровать то, там нечего воровать. Нечего воровать то.

К.О.Г. - Еще вопрос, как раз связанный с репрессиями. Вы, каким то образом знали об этом, догадывались, или были кто-то…

П.А.И. - А это репрессия была, это были, вот я очень смутно помню. А потом я не помню, чтобы у нас кого увозили. А вот это помню - мы еще были, ну играли в куклы.

Б.А.В. - Ну, то есть, когда вот колхозы организовывались, да?

П.А.И. - Да, да.

Б.А.В. - Вот тридцатый, тридцать первый.

П.А.И. - А может я не… Да. Да. И вот у нас был, я не знаю как, Коменков, или фамилия ему, или прозвище, в деревне ведь и по прозвищам звали. У них тоже были дети. У них было четверо или пятеро, я помню. Люба, Коля, Манька. Пятеро у них было. Она пятого то только родила еще, маленькая была. Я помню, мы у них играем, они богатые, правда, жили, дом в ограде. Здесь ограда, так конюшню называют, у нас там так конюшню зовут. А у них дом в ограде, как вот сад загорожен. Вот это ограда у нас.

К.О.Г. - Это считалось, что уже богатый, да?

П.А.И. - Ну у них дом, был большой дом новый и маленький был. И вот мы играем и приехали их раскулачивать. Дяденьки были такие пришли и сказали: «А вы идите домой, здесь вы не нужны. Нас выгнали всех, и мы ушли домой. Ну вот, а их всех собрали, на лошадь погрузили и увезли. И больше мы с ними никогда не виделись. Я вот до сих пор все поминаю Маньку, Зойку, все вот они, их отослали туда, как говорится, где вечная мерзлота. Потом, они когда уехали, вдруг пришло письмо. От сестры пришло старшей. И они нарисовали, что их привезли, вывалили на поляну, зимой, и сказали: «Вот тут вы и обживайтесь». Вот так жили. И вот они нам нарисовали потом, они же выстроили барак. А я помню, как сейчас, она нарисовала окошечко вот такое, ромбичком вот таким, наверху, как на чердак. И сколько окон было там, в бараке они нарисовали, как мы живем в этом бараке. А он, как, пекарь был, так он и там хлеб пек. Так они там все и остались. Оставили старшую дочь дома, у сестры, и младшую самую - она больная была. Помню. Я не помню, как уже узнали. Тетка Наталья. Но она быстро умерла, девочка эта. Они, видишь, боялись ее везти, что она дорогой умрет, выбрасывать, ведь человек. Ну и оставили тут. Ну, многих у нас коснулось это. И у всех у них дома были двухэтажные. В одной школа была. В другой, потом, колхозная была контора. Их всех раскулачили. Многих раскулачили. Один, почему-то, дядя Андрей, он сбежит, и вот мы прибежим, а чего, ведь бегали по деревне-то, придем, а он где ухваты ставили, в загородке там. Стоит, спрячется. Тетка Настасья придет: «Все, идите, идите, идите. Идите домой». Выгонит нас. Придут, его заберут - он опять как то появится.

Б.А.В. - Были ли у Вас там в районе эвакуированные наши люди и …

П.А.И. - Были, были.

Б.А.В. - Что Вы можете сказать об их жизни, об отношениях с ними?

П.А.И. - А чего, вот у нас из Ленинграда эвакуированные люди были, семья приезжала. Еще какие-то жили. Так чего , мы, ребенки, ведь не касались их.

Б.А.В. - Ну, то есть вот также, Вы просто на работе были.

П.А.И. - Это еще до войны все было. А в войну я и дома то не живала. Шесть лет. Вот считай - все по колхозам. Приду когда домой, мама скорей баню истопит, и выпаришься. Ой, думаешь, как хорошо дома! Так то тяжело было.

Б.А.В. - А вот сейчас, как Вы считаете, что лучше было бы в колхозе остаться?

П.А.И. - Я не знаю. Сестра приехала из армии, когда война кончилась. Отца у нас убили. Наверное, в сорок третьем году его убили под Сталинградом. Пришла похоронка. Похоронен хутор Бородино. Ездила я, вот как вышла на пенсию, в Волгоград туда. Но сейчас все могилы то, как бы, две было там могилы на этом хуторе Бородино, но их сейчас как бы перевезли в центральную усадьбу. Скомплектовали. Я там ночевала две ночи. Как раз на 9-ое мая ездила. Восьмого туда приехала и девятого, а на одну ночь я там ночевала, была.

Б.А.В. - Александра Иольевна, так все-таки, сейчас рассуждать об этом, лучше было бы не трактористом, а в колхозе остаться или как?

П.А.И. - В колхозе остаться - мало платили.

Б.А.В. - Еще меньше?

П.А.И. - Конечно. Там триста грамм на трудодень то дадут. И то не всегда. Так ведь уж жили как - своим участком. Вот мама жила, так картошки насадит, да овощей насадит, да вот я привезу заработок. Она, конечно, жила.

Б.А.В. - Получше, чем другие?

П.А.И. - Да. А если так то вот, то жить было трудно в колхозе. Так вот нас кормили. Председатель то ему надо пахать то. Раньше ведь спрашивали, как говорится, строго, почему план то не выполняет председатель. Так он уж чуть ли не на поклон к тебе идет.

Б.А.В. - А как поощрял вас , зазывал, стимулировал?

П.А.И. - Притягивал? Ну, как, девки, скоро ли хоть приедете то ко мне пахать, надо ведь сеять.

Б.А.В. - Ну а там водки не выставлял, нет?

П.А.И. - Нет. Не пили. Я не пивала. Я и сейчас то не пью. А раньше то и понятия не было.

Б.А.В. - Нет, но ведь, просто так, как Вы рассказываете, по четырнадцать часов работали. Чем Вас можно еще привлечь, если Вы и так..

П.А.И. - А чем-чем, заставят если, так и идешь. Ты знаешь, чего надо. Я вот пришла на завод сюда, приехала, меня знакомая привезла сюда. Я уже ушла как-бы из МТС то. Шесть лет отработала. И она говорит: «Поедем, я тебя в Киров увезу». А я на поезде то не бывала.

Б.А.В. - И в городе тоже до этого не были ни разу?

П.А.И. - Не бывала. Ни разу не бывала. Нет.

К.О.Г. - А из города приезжали ли к вам, бывали ли кто там? Может, кто-то приезжал работать?

П.А.И. - Куда?

К.О.Г. - В МТС.

П.А.И. - Нет! Счетовод то одна только была из города в одной деревне. Работала счетоводом. А так то местные жители все работали.

К.О.Г. - А вот коснулись алкоголя. Скажем так, много ли пили? И может быть приходили раненые с войны, или еще кто-то? Злоупотребляли ли алкоголем?

П.А.И. - Да ведь Господи, да мы не видели, да, ничего! Я напашусь день, да приду, или наремонтируюсь трактор, так я рада, сунусь и все. И больше не встану до утра. И все также. Ну и общались-ну куда мы ? Никуда мы не ходили. Только вот бригадира пока ищешь, так по деревне пройдешь. И все.

К.О.Г. - А нормы какие у Вас были выработки ?

П.А.И. - Да я не помню. А потом вот трактора были керосиновые. А потом во время войны их делали чуркой топить. Эти колесники.

К.О.Г. - Чем?

П.А.И. - Чуркой. Чуркой, березу пилили.

Б.А.В. - Дровами?

П.А.И. - Дровами. Вот такими чурочками.

Б.А.В. - Дровами!

П.А.И. - Да.

Б.А.В. - Это как паровой котел поставили, что ли?

П.А.И. - Ну, не паровой котел, а такой как бункер был. И вот на него насыпали и сначала заводили на бензине, а потом переводили на это топливо.

Б.А.В. - А с какого времени это было?

П.А.И. - Это было где-то во время войны.

Б.А.В. - Ну, вот, сорок второй, сорок третий?

П.А.И. - Да, где-то так, наверное. Работали на чурке. Тяжело очень.

Б.А.В. - Так это надо было сначала дров для него заготовить?

П.А.И. - А это уже председатель готовил. Он уже знал, что мы приезжаем, и он уже чурку пилит, сушит в овинах. Эту чурку. Нам уже на лошади привезут телегу, поставят. И вот прицепщик, пока едет взад-вперед, он тебе набирает мешок этой тюльки, вот такие, так вот полешки коротенькие.

Б.А.В. - И прицепщик же топит, да?

П.А.И. - Нет.

Б.А.В. - Вы, да?

П.А.И. - Он сам топится, бункер.

К.О.Г. - А, то есть в бункер падает и...

П.А.И. - Ну. Вот и тяжело то и было. А мешок-то ведь, чурка, очень тяжелый, березовая. Надо на крыло положить его, а потом надо встать на крыло да назад, высыпать этот мешок, закроешь его наглухо и там уже газ этот, который топится, он уже идет по трубам, там все соединено и уже мотор работает. Было очень тяжело работать. Я вот пришла на завод работать в декабре сорок седьмого года. Сорок восьмой. Все, как вот время подходит, то все уходят домой. Я и говорю: «Так почему поли то, ведь мы еще не доделали»? Всем было, как сказать вам…

Б.А.В. - Все равно.

П.А.И. - Было, они говорят: «Шура, завтра то чего будем делать? Надо всем идти домой». А я думаю, что вот как мы то там вот, что мы начали делать, так надо доделать. Потом мы уйдем домой то!

Б.А.В. - А вот кто это переоборудование тракторов на чурки делал?

П.А.И. - Сами.

Б.А.В. - Сами?

П.А.И. - Сами. Трубы то приходили нам. Оборудование то нам привозили.

Б.А.В. - А вы уже монтировали на трактор.

П.А.И. - А мы уже монтировали сами. Это все мы сами делали. Все мы сами делали.

Б.А.В. - А как вот Вы к этому отнеслись, что с керосина Вам пришлось на чурки перейти?

П.А.И. - А никак.

Б.А.В. - Никак?

П.А.И. - Никак. Мне все равно было.

Б.А.В. - Вы же говорите, что тяжелее было работать.

П.А.И. - Конечно тяжелее. Конечно, тяжелее было.

Б.А.В. - Ну так как?

П.А.И. - А кто комбайны таскал, их не переоборудовали. А комбайны таскать, у нас сложная. Потом осенью мы на сложной молотили. Крутили сложную молотилку. В движение приводили. Лен таскали вот осенью.

Б.А.В. - А как вот Вы помните, из Вашей станции трактора в армию забирали в течение войны?

П.А.И. - Брали.

Б.А.В. - Много?

П.А.И. - Нет. Не много.

К.О.Г. - А новые получали?

П.А.И. - А?

К.О.Г. - Трактора новые получали какие-то?

П.А.И. - Нет. Какие новые. Так вот крутились кругом.

Б.А.В. - А с запчастями как было?

П.А.И. - А никак. Ремонтировали сами.

Б.А.В. - Вообще не было запчастей?

П.А.И. - Нет. Ну какие-нибудь придут, уж если уж такие, какие то, так редко чего давали. Все сами мы делали. Мы все сами.

К.О.Г. - А с топливом перебои были?

Б.А.В. - Ну, когда еще на керосине были?

П.А.И. - Ну, иногда, редко бывало, что не было керосина то, редко очень. Колхоз то тоже старается вести бочку то. Привозить. На лошадях, ведь возили, ездили. Привезет. Колхозу то невыгодно, чтобы мы стояли. Им пахать надо. Посевную то с них спрашивали, план.

Б.А.В. - вот Вы говорили, что у Вас старшая сестра на фронте была, да?

П.А.И. - Да, была. Да она сейчас умерла уже, наверное.

Б.А.В. - Вы даже не знаете?

П.А.И. - А мы далеко, Надька то к дочери уехала где-то под Кострому, не знаю.

Б.А.В. - А вот как Вы помните, она кем воевала?

П.А.И. - Она, по-моему, зенитчица.

Б.А.В. - Зенитчица, да? А вот как Вы помните, как ее встретили, когда она с фронта вернулась?

П.А.И. - А как, меня и дома то не было, я не знаю, как она. Пришла, да и все.

Б.А.В. - Но она до сорок седьмого года жила в деревне?

П.А.И. - Она до войны жила в деревне. Она десять классов кончила. Она кончила, а потом она работала в госбанке. А потом ее в армию взяли, война началась.

Б.А.В. - Но она в деревню вернулась?

П.А.И. - Вернулась в деревню. Так она и жила, в госбанке так и работала тоже всю жизнь.

Б.А.В. - А как Вы помните, какое к ней отношение было, как к фронтовичке? Ее уважали, выделяли как-то среди ее ровесников?

П.А.И. - Я ее увижу, в год-то два раза, а может три увижу. Я же дома то не жила.

Б.А.В. - То есть, вы не знаете.

П.А.И. - Я или на ремонте в МТС или в деревне где-то в колхозе. А как, так и жили. Б.А.В. - Ну а потом, когда Вы приехали в Киров, как Вы помните вот, какое отношение к фронтовикам было?

П.А.И. - Я не знаю, какое.

Б.А.В. - Уважительное?

П.А.И. - А чего на них злиться то! На фронтовиков то.

Б.А.В. - Ну я вот читал, что были у людей определенные разногласия с ними.

П.А.И. - Не знаю я. Я не слыхала, чтобы кого обижали. Чего вот он фронтовик в цехе. А чего его обижать то.

Б.А.В. - Нет. Там другая сторона есть. Гражданские то люди считали, что все нормально, наоборот фронтовики считали, что не все нормально.

П.А.И. - Не знаю я.

Б.А.В. - Не было такого, да?

П.А.И. - Я не слыхала, чтобы к кому плохо относились. Раньше ведь не было почета фронтовикам.

Б.А.В. - А что было, какое отношение?

П.А.И. - А никакого не было.

Б.А.В. - Никакого?

П.А.И. - Что вот он, что я, что Вы. Все одинаковы. Это вот когда стало отношение то, в каком году, да уж не та и давно. Также и ы Вот нас приравняли к ветеранам войны. Да нас никто и не считал, что мы тыловики, работали. Что вся война выехала на нас, подростках. Вот, считай, всю войну мы вытянули. Ведь надо кормить было всех, поля то засевать надо, убирать надо. Это все вот мы, все подростки. Вот такие, как мы, работали. А потом уже сказали, что вот это. Я помню, нам дали медаль «За Победу 1941-1945 год» в МТС. Это все нацепили. Зимой то посвободнее было, днем работали, вечер то свободный. Ходили на вечерки. Все то прицепили медали и ходили на вечерки. А потом у меня все потеряли, я уехала сюда. Потом сказали, что вот медаль то ведь играть будет. Мама еще там жила, я ездила. МТС уже ликвидировалось. Я сестру спросила, где мне, я потеряла уже удостоверение то, что была награждена. Она говорит, что это надо в райисполком идти. Сходила, мне вот выписку дали, что я была награждена медалью. Вот только я тогда стала числиться на заводе, а так тоже никто не числилась. Никем я не была. Вот только потом уже нас стали, приравняли маленько, стали, так это, почитать. А там мы никто были.

К.О.Г. - Как были отношения между мужчинами и женщинами после войны, потому что в принципе, женщин было гораздо больше, очень много мужчин погибло.

П.А.И. - А как? Никак. Кто как ведь сумел жить. Так же, как и сейчас живут. Кто живет по своему, кто живет… Вот я жила и жила. Кто как сумел жить. Мы потеряли похоронку отца, погибшего под Сталинградом. Я уже потом стал писать, что где мне, как бы, разыскать то его. Вот мне послали оттудова ее эту похоронку.

Вот так вот мы и жили. Мы были рабы. У нас ничего не было, и никуда не отпускали.

А вот еще про сварку. Сначала не было сварки. А потом эту сварку к нам привезли. И не наш был сварщик. Он приехал. Ну и вот, все насмотрелись на эту сварку, все ослепли. Сначала то не знали ничего этого, а потом уже все узнали, что отворачиваться надо.

Б.А.В. - Так он чего не сказал то?

П.А.И. - А не знаю чего. А чего, все дураки. Стадо баранов. Все мало было мужчин то. Или уж пожилой, или, вот у нас в бригаде был Володя, так у него двух пальцев не было. Не помню, на которой руке. Он на гусеничном тракторе работал. Чего, он в одной деревне, мы в другой.

Б.А.В. - Ну Вы тоже его не видали?

П.А.И. - Нет. Ну, виделись так то, в бригаде то, иногда и съезжаемся в один колхоз.

Б.А.В. - Ну а вот с ним Вы нормально общались ?

П.А.И. - А как, мы се нормально общаемся ведь. Как и по работе, также. И там также ведь работа.

Б.А.В. - Ну, то есть, он себя выше вас не ставил?

П.А.И. - Нет, нет.

Б.А.В. - Требований каких- то повышенных тоже не предъявлял?

П.А.И. - Нет, нет. Там все равные. Все равные. Из колхоза деревня в деревню переезжаешь.

Б.А.В. - А кроме сварки какие-то еще станки у вас были?

П.А.И. - Токарный был. Там был токарь. Специально был, перетачивал. А нарезать мы сами нарезали.

Б.А.В. - И кранов никаких не было?

П.А.И. - А какой кран! Не-а. Какие краны!

Б.А.В. - Тоже бревнами, жердями?

П.А.И. - А так. Так-то все…

Б.А.В. - Но блоки какие-то хоть были?

П.А.И. - Нет. Ничего этого не было.

К.О.Г. - Но если надо, предположим, то же трактор приподнять, что-то снять…

Б.А.В. - Ну, чтобы вот задний мост разобрать?

П.А.И. - Ну так что, разбирай да и снимай. Мне вот колесо то и упало на ногу то. Болит нога то до сих пор. Снимали, а оно вон какое огромное колесо то. Оно тяжелое, шипы то вот такие. Бригадир у нас был. Он с одной стороны, а я с другой. Меня колесо то и перетянуло.

Б.А.В. - То есть, вдвоем что ли можно было приподнять его?

П.А.И. - Нет, почему, а так ведь найдешь что-то там, какие-то, подкладываем под задний то мост. Чтобы оно на висячке-то было. Приспосабливались так.

К.О.Г. - Поднимаете теми же жердями?

П.А.И. - Теми же лагами, где, если жердями, тонка, не поднять. Тяжело то ведь, так лаги какие то такие, бревнышки найдем.

Б.А.В. - Ну а сколько человек? Вдвоем можно было так поднять?

П.А.И. - Можно было. Можно.

Б.А.В. - То есть вот Вы и сменщица обычно это делали, да?

П.А.И. - Да. А как, вот лемех отпадет. Пашешь, пашешь, отпал лемех. Что делать? Немножко взад попятишь, из земли то выдернешь, и вот и поднимаем, этими лагами то. Приподнял и подложил, приподнял - подложил. Это все мы вручную делали. Вот я до сих пор вот, мало ли, вот то глубоко лемехи идут, надо идти в кузницу, а ведь мы все сами ходили, делали, нам кузнец никак ничего не делал. Нагреем, как нам надо, поднимем носик у него, где удлиним его туда. А это все мы сами делали.

Б.А.В. - Вот у Вас какая подготовка к трудовой деятельности была: Вы и токарем, нет, слесарем Вы могли работать, трактористом.

П.А.И. - Там все такие мы. Все. Сам что сделаешь - делай. Клапана сидишь, шлепаешь…

Б.А.В. - А кто Вас этому учил, Вы можете рассказать, может старые рабочие, там, мастера?

П.А.И. - Нет, никто. У нас была механиком, приехала она из Костромы, по-моему. Я уже забыла, как, она молодая девица была. Кончила институт, и ее послали к нам работать. Вот она нам трактор и преподавала. Вот кто нас учил.

Б.А.В. - Ну а вот слесарное дело?

П.А.И. - А это вот не учили нас.

Б.А.В. - А как Вы учились?

П.А.И. - А сама в голове то соображай. Так. Сделаешь не ладно или, так придет механик покажет. В МТС то механики то были.

Б.А.В. - Хорошие механики были, да?

П.А.И. - Неплохие были механики. Вот у нас Николай Иванович высокий такой. Его в армию не брали. У него бронь.

К.О.Г. - То есть именно из-за того, что он был хорошим специалистом?

П.А.И. - Да, еще механики. И другие были механики тоже. Они их не брали в армию. Кому-то ведь надо нам править то. Вот и сидишь. Где ладно придешь. А мы что, ребенки, как говорится молодые. Печка такая была вся завалена, отоплялась мастерская. Ну, нам надоест работать, что делать - мы все за печку. За печку то встанем, печка то теплая стенка и там и уснешь стоя. Придет механик: «Опять за печкой»! Всех за рукав как Котенков оттуда вытаскает. «Давайте идите, работайте. Или на улицу выволоку, будете на улице трактор собирать»! Опять собираем. Вот так и работали. А уже домой уйдем, пока это, две повестки не придет, не ходили. Вот только тут мы отдыхали.

Б.А.В. - На третью уже, третью не ждали.

П.А.И. - На вторую. Третью не ждем.

К.О.Г. - А на третью могли уже просто приехать.

Б.А.В. - С милицией уже…

П.А.И. - Не с милицией, а меня может в суд подать. Посадят. Там ругаться не с кем. И так только придем, да только на сменах видимся. Конечно, мы рабы были. Рабы. Самые настоящие рабы.

Б.А.В. - А медицинскую помощь вам как оказывали?

П.А.И. - А не ходили. Молодые, так не болел никто. Мне ручкой по руке дало, так посидела сколько то дней дома. Рука то болела. Пришла и опять надо работать. Трудодни зарабатывать. Невыгодно дома сидеть. В больницу не ходили.

К.О.Г. - И несчастных случаев у вас не бывало?

П.А.И. - Были несчастные случаи. Так вот у меня на ногу колесо упало, и вся нога до колена почернела. Черная. Сижу, так это, положила ногу на стул. Пришла женщина. Она посмотрела мою ногу, нога распухла, вся почернела. Она и говорит: «Вы что издеваетесь над девкой-то! Такую-то молодую без ноги оставите! Иди, давай в больницу»! Я ей говорю, что нет, я не поеду в больницу. Меня все равно увезли. Положили, лежала неделю.

К.О.Г. - А что с ногой то, сломали было?

П.А.И. - Я не знаю. Она, видишь, до сих пор не распрямилась. Так прихлопну да и… Бывает руки ломали.

Б.А.В. - Вот, ручками, да, когда заводишь?

П.А.И. - Да, если ты не пересилишь ее, она тебе как обратно сдаст! И по руке. Бывает и руки ломали. У меня тоже долго, еще сюда приехала, так рука болела.

Б.А.В. - Но Вы один раз сломали?

П.А.И. - Нет, она не сломалась у меня.

Б.А.В. - Просто ушиб, да?

П.А.И. - А может быть, и трещина была - долго болела. А нога то так целое лето болела. Я все одна нога в сапоге, а другая в лапте.

Б.А.В. - Спасибо, Александра Иольевна.