13962
Минометчики

Скиба Иван Лукич

Я родился 12 июня 1927 г. в с. Сохино Хорольского района Полтавской области. Родители мои были крестьянами-середняками, хозяйство кое-какое было, но позабирали в колхоз все, что тогда было делать, всех заставляли идти, стало тяжело, во время голода в 1933 г. мать умерла, кстати, отец также умер от голода, но уже в 1946 г., его мой брат, вернувшийся из армии, хоронил. В школу я пошел в 1934 г., окончил до войны 7 классов. Никто и не думал, что 22 июня 1941 г. будет таким страшным днем, это как раз было воскресенье, мой отец тогда сторожевал у тракторов, там была будка, надо следить за бочками с бензином, соляркой и таким всем, и вот в субботу вечером он говорит: "Сынок, пиды, за мене посторожуешь". Ну что, я пошел и охранял, в будке побуду, выйду осмотрюсь, ночь, и вдруг самолеты начали гудеть с запада на восток, а я же не знал ничего, только вижу, что начали прожекторами водить над Полтавой, а самолеты через какое-то время улетели. Как утром развиднелось, пришли трактористы, приняли от меня всю технику и стали работать, я же сразу домой побежал. У нас в селе рядом со школой было круглое радио на столбе, и вот по нему объявляли, мол, так и так, началась 22 июня война. И очень быстро, через, наверное, сутки или что-то около того, прибыли немцы, они появились так быстро, что никто и не сообразил первое время, что к чему. Мы, пацаны, собрались, некоторые из нас, как сказать, отряхи, боевые хлопцы, они подошли к одному немцу и попросили: "Пан, дай мне мыло, руки помыть!" И он посмотрел так на них, туда-сюда, вытягивает пистолет и по-немецки что-то говорит. Тогда мы хода побыстрей оттуда, что уж, попугал он нас знатно. Немцы сразу встали в селе, разместились в школе, потом разошлись по квартирам, и у нас в хате были, все спокойно, но тут один немец чистил винтовку, и случайно застрелился, так я увидел первого мертвого фашиста. Похоронили его под немецким крестом возле школы напротив окна. Причем выкопали яму с колено, не больше, как я потом на фронте увидел, немцы глубоко не хоронят.

В нашем селе немцы вели себя очень нагло, забирали куры, кролей, но особенно любили брать свиней и резать в столовой своей, кроме того, даже бычков, муку отнимали. У всех брали, и у нас, и у соседей побогаче, я тогда жил с Дарьей Михайловной, мачехой, а у всех в селе дети, есть хотят, но немцев это не интересовало. Они встали гарнизоном недалеко от села, потому и еду забирали, но вот воду у нас никогда не пили, у них с собой обязательно свои фляги, был строгий санитарный контроль. Но вот одежду стирать они приносили, особенно тем, кто в детдоме в соседнем селе жил. Немцы, как всякие люди, были разные, кто-то даже и сочувствовал нам, особенно молодые ребята, я с ними даже разговаривал, и как-то прямо подружился с шофером, который возил гарнизонное начальство, пусть я язык не знал, но хоть и на пальцах, все равно общались. Вскоре в гарнизон встал целый полк, места многим не хватило, и тогда они всю деревню заняли, все 130 дворов, они не квартировались только в таких домах, где были люди больные, немцы очень боялись инфекции. Старостой в селе выбрали такого большого мужчину по фамилии Ярошенко, по-моему, его звали Яков Васильевич, он вел себя нехорошо, всех предавал, когда немцы забирали на работы в Германию, то он сам показывал, кого надо брать, мне тогда повезло, потому что ребят 1926-го года рождения забрали, а вот 1927-го пока оставили. Коммунистов Ярошенко выдал он сразу, их расстреливали, он даже Ворошковских выдал, хотя они жили где-то в городе, их немцы забрали и расстреляли в районе, а тела бросили в братскую могилу, у нас в районе был лагерь для военнопленных, на месте кирпичного завода. За весь период оккупации только в одном этом лагере расстреляли 11 тысяч человек и побросали в котлован. Кроме Ярошенко, и другие тоже пошли, Кацупов при немцах стал председателем колхоза, были и полицаи в деревне, один наш сосед, Пащенко Петро поступил охранять военнопленных в нашей деревне, которые бураки собирали. Они жили в свинарнике, видимо, хотели убежать, а он выдал их, немцы нагрянули внезапно, забрали всех и расстреляли. Но предатели после оккупации получили свое, Ярошенко 25 лет сидел, и Пащенко тоже свое получил, он на рудниках урановых работал. Меня в это время, как и других ребят, заставляли чистить снег и пахать, сеять, возить урожай, тогда уборка проходила строго, словно бы и не было смены власти, все работали. Не будешь идти на работу, сразу расстрел без разговоров.

Освобождение нашего села Советской Армией произошло 13 сентября 1943 г., но к нам первой пришла разведка в составе 2 солдат, я с ними разговаривал, один из них прятался в кустах, чтобы немецкая пуля не попала случайно, окликнул меня и мы с ним отошли за ограду дома. Мы разговаривали, разведчики спрашивали меня: "Немцы есть в деревне?" Я ответил: "Есть, вот там вышка, на ней сидят, и рядом с ней часть стоит". Разведчики ушли, а немцы начали отступать на Кременчуг, и уходя, они напоследок зажгли свинарник и ветряк, скирбы подпалили зажигательными пулями, все у нас на глазах горело, люди бросали дома и прятались куда-то в землю от пожара. Уже через сутки наши войска зашли на машинах и транспортерах в село, дальше танки появились. Сразу заработал сельсовет, наш староста удрал на запад, его уже захватили в Западной Украине, у нас же сразу после освобождения были чекисты, они старосту прямо-таки вынюхали и забрали к себе. Из района в село приехали, председателя назначили нам, к счастью, хлеб весь не сгорел, мы стали собирать снопы и молотилки, грузили на повозки и начали возить на лошадках, что остались. Кстати, осталось не так много лошадей, ведь, сколько разной скотины, особенно коров немцы угнали в Германию. Стада были по 500 штук, и где не успели угнать, там немецкий танк становился, и надо же такое, обязательно из крупнокалиберного пулемета всю скотину били.

Вскоре началась в селе мобилизация, наш год призывали два раза, в декабре 1943 г. вызвали, отправили на распределительный пункт, мы побыли там несколько дней, но тут дали отмашку, сказали, мол, что не будут нас брать, а то побьет немец сразу такой молодняк. И отпустили нас всех, с нашей деревни было 15 человек, мы назад вернулись. Во второй раз призвали в ноябре 1944 г., в военном билете записали 18-е число, тогда медкомиссию проходили по быстрому, всех годными признали, и направили нас сразу в Полтаву. А призвали много народу, там я попал на распределительный пункт, где мы были не больше суток, опять нас распределили и направили в Харьков поездом, правда, дали в дорогу сухпаек, чай, сухари, консервы, там мы побыли несколько дней снова на распределительном пункте, затем приехали "покупатели", и я попал в г. Богодухов Харьковской области. Там я уже побыл, нас начали учить, до февраля 1945 г. готовили меня в пехоту, я был прикреплен к 4-му истребительному батальону 52-го запасного стрелкового полка, постоянно практические занятия, гоняли в прямом смысле до потери сознания. Причем была не только строевая, но и ночные стрельбы, и марш-броски, и чего только не было. Учили так, чтобы все от зубов отскакивало, честно признаюсь, некоторых инструкторов, если бы мне дали пистолет, то я и расстрелял бы его сейчас, был такой ст. сержант Коноплев, самый настоящий кацап, с юга России, он был зверь для нас самый настоящий. Но с другой стороны, он был очень предан своему делу, гонял нас, но не бестолково, а учил, все требовал брать высоту, ты хочешь не хочешь, а лезешь. И на тебе же вещмешок, и снаряжение, а нам дали ПТР, я носил его со своим бывшим соседом Матвеевым Павлом, поэтому кроме занятия высоты мы с ним еще как расчет постоянно выдвигались на учебную передовую, где нас учили по танкам бить. В конце сдавали экзамены какие-то, помню, что по уставу сильно гоняли, требовали, чтобы все знали его, в конце военная присяга прошла. Надо добавить, что в войсках требования были не меньше, тогда много людей осуждал военный трибунал, за то, что кто-то свои обязанности не выполнял.

После обучения нас направили заграницу, первый раз хотели взять нас на Балтику в Морфлот, просидели мы в вагонах трое суток при полном боевом, уже видимо хотели нас на фронт отправлять, потом вдруг дали команду: "Отставить!" Выгрузили нас, приказ: "Идите по баракам" А бараки были деревянные и не топленые нигде, кто где примостился и все. Побыли, опять сбор, полностью был сформирован эшелон из всего личного состава, и направили нас на Кишинев. Прибыли мы туда, полковник, Герой Советского Союза был начальником эшелона, и тут он дал слабину, не усмотрел, а так как ели мы плохо, то все ринулись на базар, похватали у местных бабушек продукты, что и потырили, скандал разразился сильный, и двух старшин расстреляли. Побыли мы там сутки, простояли на запасном пути, потом раз и двинулся эшелон, и направили нас на Румынию в г. Галац, расположенный на р. Дунай, прибыли мы туда, выгрузились, и видим, как с фронта отправляют назад в Россию столько солдат. Тогда мы поняли, что старослужащих в тыл направляют, а нас молодых на их место. Ну, посмотрели мы на такое дело, снова формирование, и я попал на пересыльный пункт 200-го артполка. В городе, хоть он и был уже освобожден, обстановка была напряженная, там на нас несколько раз нападали румыны и всякие предатели, мы спасались из казарм, как кто мог, паника. Через неделю приехал "покупатель" в звании капитана, объяснил нам, что мы зачисляемся в так называемую 53-ю команду. В итоге забрал нас ровно 53 человека в Болгарию, побыли мы около суток на границе, наверное, определяли, кого куда направить, и меня с группой на паром посадили, на котором мы прибыли в Бухарест, это был такой разбитый город, мы шли мимо разрушенных зданий, вокруг одни завалы, и вдруг появилось чистое место. Тут нас пересчитали, и отдали приказ: "От этого места никуда ни шагу!" Мы сухари и консервы получили, покушали, ждем капитана, он вернулся через какое-то время, и мы в итоге переправились через реку на ту сторону, где погрузили нас в товарняк, и мы ночью прибыли в Софию. Опять нас там выгрузили, и после опять какую-то команду набирают и формируют. Снова в путь, уже много людей набралось из других мест, а не из нашей учебки, в итоге на поезде мы прибыли в г. Пловдив, где нас наконец-то окончательно выгрузили и начали разбивать по командам. Так я попал в тяжелую артиллерийскую бригаду полковника Пильшакова, в которой были и тяжелые крупнокалиберные орудия, и 120-мм и 160-мм минометы, здесь капитан нам объявляет: "Сейчас я вас буду передавать другим офицерам". Пришли мы в бараки, там стоят бочки и рядом дрова лежат, специально, чтобы в бочках воду греть, тогда в бараках теплее будет, в конце концов нас разбили по взводам, сказали, что сейчас будем завтракать, только поели, нам сразу как вновь прибывшим тряпки в руки, и стали мы пыль протирать и мыть орудия, потому что они в грязи, так как только-только прибыли с передовой. А мимо нашего расположения войска идут и идут, нескончаемый поток. Война еще шла, я спросил у старослужащего: "А что же дальше?" Мне отвечают: "Сейчас будут формировать вас в части". Вскоре я попал в минометчики, числился "орудийным номером", и был подносчиком в расчете 160-мм миномета. Тем временем в Пловдиве собралось очень много различных войск, и тут, спасибо, повели нас в баню и помыли, а баня такая интересная, с крестами, ну точно как церковь, очень красивая. Побыли немного в городе, потом собрали какую-то очередную комиссию и снова заключение выдали, специально приехали из штаба и всех назначили заново, оказалось, что нас направили в недавно сформированный минометный полк. И направили нашу часть в г. Пасаржик (ныне Павлоград) в Болгарию, отсюда разделили, мы попали на границу с Грецией, интересно, с одной стороны посты греков, с другой наши. Там побыли немного, и отправили нас ближе к Польше, где снова начали группировать батальоны и полки, одни части направляли в Западную Украину, добивать "бандеровцев", сколько наших они там перебили. Я же попал на передовую, и успел немного поучаствовать в боях, нас сначала направили поездом, потом пешком через Болгарию в Австрию, а там вступили в боевые действия, мы били по немецким позициям из миномета, но вот сражение для меня проходило как-то механически: заряжаешь мины, в случае артналета мы прятались, чтобы не побило. Немцы уже совсем несильно били, но мы все равно прятались, раз надо, значит, надо.

- Как Вы встретили 9 мая 1945 г.?

- Мы 8-го числа еще сражались, добивали какие-то части, и только после боев мы услышали, что толи в полтора, толи в 2 часа ночи кончилась война. Тут мы обрадовались, обнимали один другого и целовали, все радовались, что живые остались, началось братание военных из различных частей, кстати, гражданские тоже радовались. Радостно у всех на сердце было.

- В селе, в период оккупации, какие разговоры ходили?

- Что уж скрывать, в первое время были сомнения, что немцев победим, но когда в 1941 г. отогнали их ото Москвы, тогда уже появилась уверенность, что наши победят и отгонят немца из страны.

- Кто определял цели для миномета, командир расчета или командир батареи?

- Командир батареи определял цели в общем, а мне отдавал приказы командир расчета, что он говорил, то я и делал. Все наши четыре миномета всегда били интенсивно, беглым огнем. Но только у подносчика и заряжающего работа было не простая, там ведь надо бросить мину так, чтобы она не разбилась в стволе, а то всех побьет в расчете.

- Какое было отношение к партии, Сталину?

- Все за Сталина шли в бой, это строго было.

- С пленными немцами сталкивались?

- Да, но мы не зловредничали, у нас уже было настроение благодушное, некоторые смеялись, мол, фриц захотел Россию захватить, а получилось все наоборот, но только разговоры ходили, не более того. И даже когда они после войны работали как пленные и строили, все чисто было, никто не издевался над немцами, потом была амнистия в 1948 г., их отпустили в Германию. Я сам видел, как грузины их вагоны грузили и отправляли домой.

- С мирным населением как складывались взаимоотношения?

- Все чисто, проволочек и злоумышленности против них с нашей стороны не было, да и вообще, болгары или румыны Советскую Армию приветствовали, говорили, что мы освободили их, немцы же отмалчивались. Вот трофеи мы собирали и сдавали их в тыловые части, себе ничего не брали, вот только из Австрии нам разрешили отправить посылку домой, но маловато я отправил. Мои же старшие братья поездами намного больше перевозили, старший брат был в Австрии ранен, и после войны там продолжал служить.

- Как мылись, стирались?

- Вши были, мы периодически мылись в бани, дустом посыпали рубашку и кальсоны, когда была возможность. Дустом и спасались.

- Как кормили в войсках?

- В запасных полках кормили очень плохо, всякие зеленые помидорчики, даже тарелка была картонная, и кружка такая же, хлеба давали чуть-чуть, при том полусырого, в основном сухари. К счастью, мы с американцами заключили договор, и в войсках давали нам американские консервы, тушенку, вот ее делили на порции, она была очень и очень вкусной, каждому по кусочку в войсках достанется, это уже что-то.

- Женщины были в части?

- Маловато, но были, радистки, связистка с трубочкой бегала, в прачечной женщины работали, это специальные должности были для женского состава, согласно указанию министра обороны. Мы с ним относились с приветствием, и кто завязывал с ними близкие отношения, то командиры не мешали, а даже наоборот, разрешали им жениться.

- Деньги на руки получали?

- Во время войны платили очень мало, но мы получали, мне лично 3 рубля 80 копеек на руки выдавали. Такие суммы получали, чтобы мыло или папирос купить, я к счастью, не курил, так что почти и не тратил.

- С "власовцами" не сталкивались?

- В стычках, такого не было, а пленных видел, их после войны заставляли строить много, мы к ним относились не хорошо и не плохо, к разным людям по разному.

- К замполитам как относились?

- Нормально, это такое дело, нужное. Они с солдатами всегда вежливо говорили, были и строгие, были и не строгие, у нас замполит был из Москвы, мл. лейтенант, нормальный человек. Вот с особистами я не сталкивался, их прямо оминал десятой дорогой, и лишнего не болтал, и других предупреждал. А то бывало такое, что другие разговорчивые очень, он болтает и болтает, потом смотрим, его забрали уже. И в нашем полку такое приключалось. Я бы так сказал, они слизкоязыких забирали.

- Какое было у Вас личное оружие?

- Винтовка, только в конце, уже на передовой карабин выдали. Было противотанковое ружье в учебке. Из карабина пришлось стрелять, били по отступающим немцам. И вот один раз мы вдвоем с напарником шли по лесу, за одним деревом посмотрели, вроде шевелится кто-то, полезли туда, а там раненный немец лежит, мы его забрали и сдали в медсанчасть.


После окончания войны нашу бригаду перебросили из Австрии, точнее из Вены, в Болгарию, в конце концов мы приехали осенью 1947 г. в Грузию в г. Чаулян, в 40 км от Тбилиси расположенный, там побыли в бараках в горах. Затем нас направили оттуда в г. Ленинакан в Армении, мы расположились в большой крепости, я прослужил там до марта 1951 г., и только 23-го марта я демобилизовался в г. Харьков на военный завод. Поработал я там, потом у меня мачеха была уже старенькая, надо ей помогать было, тогда я написал заявление, дирекция отпустила, и я прибыл в Сохино, где немного побыл, женился, потом в совхозе работал. В 1958 г. мой двоюродный брат, живший в Крыму, написал мне, чтобы я приехал, тогда собрались мы всей семьей, у нас к тому времени было трое детей, приехали в Симферополь. Потом я попал в Межгорье, где мы организовывали рядом с поселком военные базы, ближе к пенсии мне дали квартиру и я попал в Зую. Хотя и после того я еще работал в Симферополе.

Интервью и лит.обработка:Ю. Трифонов

Рекомендуем

Я дрался на Ил-2

Книга Артема Драбкина «Я дрался на Ил-2» разошлась огромными тиражами. Вся правда об одной из самых опасных воинских профессий. Не секрет, что в годы Великой Отечественной наиболее тяжелые потери несла именно штурмовая авиация – тогда как, согласно статистике, истребитель вступал в воздушный бой лишь в одном вылете из четырех (а то и реже), у летчиков-штурмовиков каждое задание приводило к прямому огневому контакту с противником. В этой книге о боевой работе рассказано в мельчайших подро...

Мы дрались на истребителях

ДВА БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ. Уникальная возможность увидеть Великую Отечественную из кабины истребителя. Откровенные интервью "сталинских соколов" - и тех, кто принял боевое крещение в первые дни войны (их выжили единицы), и тех, кто пришел на смену павшим. Вся правда о грандиозных воздушных сражениях на советско-германском фронте, бесценные подробности боевой работы и фронтового быта наших асов, сломавших хребет Люфтваффе.
Сколько килограммов терял летчик в каждом боевом...

История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в одном томе

Впервые полная история войны в одном томе! Великая Отечественная до сих пор остается во многом "Неизвестной войной". Несмотря на большое количество книг об отдельных сражениях, самую кровопролитную войну в истории человечества не осмыслить фрагментарно - лишь охватив единым взглядом. Эта книга ведущих военных историков впервые предоставляет такую возможность. Это не просто летопись боевых действий, начиная с 22 июня 1941 года и заканчивая победным маем 45-го и капитуляцией Японии, а гр...

Воспоминания

Показать Ещё

Комментарии

comments powered by Disqus