май 1923 - май 1999
Место рождения: город Житомир, Украинская ССР
Место призыва: Тамбовский ГВК, Тамбовская обл., г. Тамбов.
Дата призыва:01.03.1941г.
Родился в семье кадрового военного в мае 1923г. в Житомире (Украина). В 1938 г. четырнадцатилетним мальчишкой он с другом убежал из дома «воевать в Испанию». Сняли их с поезда в Мичуринске, семья в это время жила в Тамбове. В марте 1941г.,со школьной скамьи, он поступил во Владикавказское военное училище связи. 15.01.42 г. - выпустился из училища в звании младшего лейтенанта. С 28.02.1942г. по сентябрь 1945г. - командир взвода, зам.ком.роты связи и командир роты связи 431, 429 Хинганских стрелковых полков 52-ой стрелковой Шумлинско-Венской (Шуменско - Венской) дважды Краснознамённой ордена Суворова дивизии. Прошел с 52 стрелковой дивизией тяжелый боевой путь с первого до последнего дня: Ржев, Украина, Молдавия, Румыния, Болгария, Югославия, Венгрия, Австрия, Чехословакия в составе 2–го Украинского фронта; Монголия, Маньчжурия в составе Забайкальского фронта. Закончил свой боевой путь в Китае в сентябре 1945г. Войну закончил в звании капитана.
После войны служил в Советской Армии: в Красноярском крае, в Новосибирске, в Бийске, в Хабаровском крае. Демобилизован в 1953г. в звании майора, в возрасте 30 лет. С 1953г. по 1974г. – жил и работал в Новосибирске. В 1961г. окончил Всесоюзный заочный институт по специальности радиоинженер. Ветеран Байканура. С 1974г. жил и работал в Москве.
Награжден:
Орден Красной Звезды, Медаль «За освобождение Праги», Медаль «За освобождение Белграда», Медаль «За взятие Вены», Медаль «За взятие Будапешта», Медаль «За победу над Японией», Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»
(Архивный отдел администрации г.Ржева Инв.№181, л.141)
В боях под Ржевом от многочисленных артминобстрелов и бомбежек мы теряли много телефонного кабеля и тогда связисты вынуждены были перейти на прокладку телефонных линий связи колючей проволокой, благо что в числе трофеев немцы нам много бухт колючки. Когда захлебнулась снова в большой крови сентябрьская попытка 30-й армии освободить г. Ржев, начались изнурительные бои на северной окраине города. Были освобождены 369 сд – 17 и 18 кварталы, 2 гсд – 23 и 24, 215 сд – 32, 44 и 45, наша 52 сд сумела освободить от врага 16 квартал и вплотную подойти к пригородному совхозу «Зеленкино». Рано наступившая зима не убавила противоборства воюющих сторон. Наши дивизии продолжали буквально выжигать противника из добротно построенных блиндажей и ДЗОТов, а тот многочисленными контратаками вернуть потерянные позиции. В этих условиях большое значение стала играть устойчивая работа средств связи и в первую очередь телефонной связи. Я будучи в то время командира взвода связи 1 сб 431 сп по приказу комбата-1 ст. лейтенанта Михайлова связал телефонной связью все взвода батальона с командирами рот, а через последних комбат мог в любой момент связываться с каждым из взводов своего батальона. Телефонных аппаратов было у нас достаточно, еще в августе мы получили аппараты типа ТАТ-Ф, ТАБИП-1, ТАБИП-2. При захвате деревень Галахово и Тимофеево полк захватил богатые трофеи – немецкой телефонной аппаратуры. Много хуже обстояли дела с телефонным проводом. И наш и немецкий был буквально посечен на метровые куски и тогда ст. сержант Мироненко из полковой роты связи, предложил использовать брошенные бухты колючей проволоки исходя из своего участия в Гражданской войне, когда Красная Армия снабжалась средствами связи в основном за счет трофеев.
Пока взвода и роты были укомплектованы личным составом батальон наступал, ряды наши редели, становились в оборону до следующего пополнения. В обороне командование требовало от нас связистов установку тревожной сигнализации на ничейной полосе между нашими и вражескими траншеями. Основным мастером у меня во взводе был помкомвзвод мл. сержант Нацевский и ефрейтор Захаров. По ночам мы всем взводом вылезали за переднюю траншею батальона и на проволочное заграждение вешали пустые консервные банки по 2-3 штуки рядышком. И когда противник начинал резать колючку для прохода начинали раскачиваться и сталкиваясь друг с другом издавали звуки тревоги. В врага пехота бросала гранаты, била из пулеметов и попытка противника подойти к нам внезапно кончалась полным конфузом врага.
Однажды к нам работавшим на ничейной полосе подползли с немецкой стороны три пластуна, один представился сержантом-разведчиком 16 гвардейской дивизии, попросил закурить. Нас трое и их трое легли в низинке и все вместе перекурили. Сержант сетовал что этой ночью их поиск был неудачный – они вынуждены были отойти влево т.к. были обнаружены противником. Покурив «разведчики» двинулись к нашим траншеям а мы продолжали вешать свои банки. Но когда мы вернулись в свои траншеи никто из наших пехотинцев не видел этих разведчиков. Михайлов связался с соседним батальоном 16 гвардейской, которые нам сказали, что в эту ночь их разведчиков не посылали за языком. Выходит что к нам в гости пожаловали немецкие разведчики – мы не понимали почему только один из них говорил, а двое молчали как глухонемые. Михайлов смеялся надо мной: – Хорошо это Вас они не утащили к себе. Вот был бы номер и срам.
Наша связь по колючке и тревожная сигнализация из консервных банок работала устойчиво вплоть до 21 декабря 42 г. когда нашу 52 сд сменила 215 сд, а нас отвели в тылы 30 армии в район сел, вернее пепелищ где раньше были села Дешевка, Старшевица и Космариху откуда уже в первых числах января 1943 г. мы по железной дороге через Калинин и Москву направились на ЮЗФ, где уничтожалась окруженная Сталинградская группировка противника. В дальнейшем нам связистам не раз приходилось уже за пределами нашей Родины в Югославии и Венгрии использовать для связи постоянные линии связи и даже линии электропередач, и везде мы связисты своевременно устанавливали связь с подразделениями, что обеспечивало успех наших боевых действий.
А из ржевских боев мне запомнился эпизод когда меня послали в штаб с донесением и я на коне ночью возвращаясь в свое расположение решил сократить свой путь, свернул с дороги и поехал напрямую, срезал расстояние попал под разрывы арт налета противника. Конь испугался близкого разрыва снаряда понес меня на линию связи из колючей проволоки. Линия была подвешана на низких шестах, я лицом попал в провод. К моему счастью колючки оказались справа и слева от меня. Провод натянулся и я оказался сброшенным силой натяжения провода на землю. Пострадал лишь мой нос. Конь был умным он остановился и ждал когда я к нему подойду. А чтобы было если бы в лицо впилась колючка, мог и горло порвать. Но обошлось. Начальник связи полка ст. лейтенант Струков долго смеялся глядя на мой исцарапанный проволокой нос, который мне смазали йодом и я несколько дней ходил с распухшим носом.
ТАК ПОЯВИЛИСЬ БЕЗЫМЯННЫЕ МОГИЛЫ
Во время летних боев 1942 года по освобождению левобережья Волги у Ржева однажды выдалась передышка. Августовские непрерывные дожди размыли все дороги, ни пройти, ни проехать. Над рощей «Куропатка» повис густой туман. Артиллерия не обстреливала, не висели в небе самолеты противника. Мы, как говорится, переводили дух после непрерывных боев.
На КП полка появился комиссар Тутов со своим ординарцем Ваней, так все его звали. Он был единственным человеком в полку, вооруженным автоматом. Эту парочку в полку все не любили. Первый взял на себя функции полевого суда, а второй роль палача, приводя в исполнение приговоры комиссара полка. «Расстрелять» - других мер наказания у Тутова не было. Полковая рота автоматчиков, которой командовал недавно прибывший на фронт младший лейтенант Земляков, была вооружена на карабинами. Они не могли выполнять свои функции ударной единицы и поэтому находились всегда в резерве полка. Обычно рота автоматчиков (без автоматов) находилась всегда недалеко от командного или наблюдательного пункта.
Пришел начпрод полка со своими кладовщиками и начал нам раздавать по буханке свежеиспеченного, душистого хлеба и по банке «второго фронта». Так мы называли американскую тушенку. Где-то в стороне стреляли орудия, рвались снаряды и мины вперемешку с пулеметными трелями, а мы с наслаждением уплетали пищу, которую видеть в те дни приходилось не регулярно. В разгар пиршества подошли автоматчики во главе с Земляковым.
И надо же такому случиться, что Землякову попалась вздутая банка тушенки и он попросил ее заменить.
«Ешь что дают!»,- услышал молодой командир от интендантов. Их солдаты тоже недолюбливали и звали меж собой «тыловыми крысами». В ответ на такую наглость Земляков тут же смачно выругался в адрес снабженцев, не заметив, что сзади стоит комиссар полка. Мы все замерли: что-то сейчас будет. Комиссар подозвал пальцем к себе Ванюшу и, тыча пальцем в сторону Землякова, громко изрек: «Расстрелять!» Земляков не успел сказать ни слова в свою защиту как повалился в траву мертвым.
Командир полка майор Соловьев видел расправу комиссара, но не сказал ему ни слова. Мы понимали положение нашего командира. Что он мог сказать в присутствии многих подчиненных? Тем более о комиссаре, авторитет которого считался в армии непререкаемым. Самовольные расстрелы солдат и офицеров Тутовым были не единичны. Вскоре этот дикий случай дошел до командующего 30-й армией генерал-лейтенанта Дмитрия Даниловича Лелюшенко. Он распорядился отправить комиссара вместе со своим ординарцем в штрафной батальон
Этот батальон вскоре был брошен на захват плацдарма на правом берегу Волги западнее Ржева. Штрафники были окружены немцами и полностью уничтожены. На месте их гибели, на братской могиле, стоит обелиск. Могилы Землякова нет, да её сейчас и не найти, его последним приютом стала Ржевская земля. Символическим памятником ему взметнулся ввысь обелиск на Соборной горе в городе Ржеве.
Этот молодой лейтенант мне запомнился не только своей странной фамилией, над которой солдатский юмор так и витал прибаутками. Бравый лейтенант прибыл к нам, когда мы только что отбили деревню Галахово, а точнее, место, где стояла эта небольшая деревенька. На него все в полку обратили внимание. Одет он был, как говорится, с иголочки, сапоги блестели как ярко начищенный самовар. Он лихо отрапортовал о своем прибытии начальнику штаба полка капитану Маслову. На вопрос капитана: куда он желает попасть для прохождения службы, лейтенант Могила ответил: «Посылайте туда, куда посчитаете нужным».
Его назначили на место убитого накануне командира комендантского взвода. Благодаря кипучей энергии лейтенанта на КП начал устанавливаться уставной порядок. Просто так к КП уже стало не подойти, появились часовые, повозки и автотранспорт не демаскировали командный пункт. Под штаб переоборудовали немецкий блиндаж, построенный на окраине Галахова в овраге. Повеселели солдаты и офицеры штабных подразделений, пища стала приготавливаться в установленное время, да и качество ее заметно улучшалось. Повысился авторитет лейтенанта и если по какой-либо причине упоминалась фамилия - Могила, то это стало синонимом образцового порядка в полку. Получив пополнение, полк вел бой за деревню Тимофеево, от которой были видны окраины Ржева. Однажды немецкие бомбардировщики Штурмовики утюжили наши боевые порядки. В эту переделку попал и наш лейтенант. Его засыпало землей. Проезжавший мимо боевой расчет наших «Катюш» увидел торчащую из земли ногу с ярко начищенным сапогом. Минометчики остановились, не пропадать же добру, сняли сапог и решили откопать другой. Откопали и самого хозяина сапог. Лейтенант очнулся, сел и не может понять, почему одна нога без сапога.
- Ты, лейтенант, в сорочке родился, если бы не сапог - проехали бы мы мимо и твоя душа уже летела бы в рай, - засмеялись минометчики и двинулись к очередным позициям.
| Интервью и лит.обработка: | О. Виноградова, А. Драбкин |
