Рязанова Ирина Борисовна, часть 5

Через радиостанцию проходили важные сведения, разглашение которых могло бы дорого стоить нашим войскам. Нам запрещали контактировать с кем бы то ни было. Запрещали выходить из села, вести дневники. Да и некогда было. Время летело по кругу: сон, наряд, дежурство, сон. Специфика работы радистов, в отличие от других родов войск, в постоянной, непрекращающейся ни на минуту работе. Если пехотинцы, например, отдыхают в перерыве между боями, то связист должен поддерживать непрерывную связь.

Этот опыт использования в качестве линии связи колючей проволоки мы взяли на вооружение и применяли его и в последующем, даже при наличии свободного кабеля. При перемене места дислокации телефонный кабель нужно было снимать, а снятия проволоки не требовалось, что облегчало и ускоряло наши сборы. Наверное, и сейчас ещё можно встретить в лесах Калининской области подобную проводку.

Мы изучали радио, когда радиостанция была переносная. Учились на морзистов и телеграфистов. Можно было разговаривать, а можно было ключом работать. Изучали мы, как передавать азбуку. Были и зашифрованные слова. Принимал я на «отлично». 15 групп – значит 15 слов в минуту. В каждом слове писали 5 букв. Если точка на ключе, то быстро, а если тире, то сильно. Надо было хорошо различать передачу.

Ну, и когда этот минометный обстрел закончился, они меня, значит, с окопа выбросили, так лучше скажем. Я бы сам не вылез из него. И меня спрашивают: «Ты можешь ползти?» Ну, ползти-то, конечно я могу, идти не могу. И дали мне направление, куда. Я полз, полз, я не знаю, но, конечно, более часа я полз. И, когда приполз к окопу, смотрю, командир дивизии стоит. Это вы можете себе представить, ведь это 200-300 метров от переднего края - и командир дивизии тут, видно настолько сложная боевая задача была, чтобы он сам прибыл на передний край.