12518
Водители

Александров Николай Филиппович

Сам я из Сибири, из Красноярского края и все мои предки происходят из сибиряков. Родился 25 декабря 1925 года в селе Даурском. Отец - участник гражданской войны, партизан. Мать тоже из тех краёв.

Расскажите, пожалуйста, о том, как ваша семья жила до войны?

Вся моя семья своими корнями происходит из крестьянской среды. Мой дед, Кондрат, являлся одним из самых зажиточных крестьян в Новгородской губернии. Даже деревня, в которой он жил, называлась в его честь - Александровка. Как-то ему пришло в голову сменить место жительства, и он, взяв с собой половину деревни, уехал в Сибирь. Там они нашли прекрасное место, где и стали жить. Стали строить дома, да такие, которым не было износу. Тогда избы строили из лиственницы, а она, как известно, хорошо переносит влажность и никогда не гниёт. Как сейчас помню дом деда, избу в пять стен, с амбаром и прочими пристройками. В деревне, которую построили переселенцы, не было разделения на бедных и богатых, все работали сообща. Скажем, кому-то необходимо вспахать поле: собирались всем селом, и помогали. Потом также следующему и так во всей сельскохозяйственной работе.

С началом Гражданской войны мой отец стал воевать в партизанском отряде, на стороне большевиков.

После окончания войны отряд решил построить свою коммуну. А наш край был благодатный: земли на редкость плодородные, и засухи там не случалось никогда, поэтому получали хорошие урожаи, а иногда просто огромные. И скота развели много: свиньи, овцы, коровы, а лошадей было столько, что их не успевали объезжать! Так что жили хорошо, но это потому что люди работали просто исключительно, всю свою душу вкладывали в дело.

С началом коллективизации ваша жизнь как-то изменилась?

Когда в Сибири стали организовывать колхозы, нашу коммуну ликвидировали, и после этого начался упадок. Многие жители переехали в другие деревни, и наша семья тоже переехала в село Нарва на Енисее, где я и пошел в школу.

Вам приходилось принимать участие в сельскохозяйственных работах?

Конечно, ведь в деревне работают все, причём привычку к работе прививают с раннего детства. Я помню, например, как во время уборочных работ мы собирали колоски, оставшиеся на поле. Принимали участие и в уборке овощей, для этого нас иногда даже снимали с уроков. Ну и конечно приходилось работать в собственном хозяйстве.

Какие детские увлечения в то время были популярны?

Летом мы никогда не сидели дома. Ещё до завтрака первый раз купались, но первое и главное - это рыбалка. Рыбу мы удили здорово. Особенно много рыбы собиралось в заводи, или как говорят в Сибири "курье". Выходили мы и на ночную рыбалку. На носу лодки находилась специальная подставка с решётками, где разжигали огонь из смолистых дров. Рыба шла на огонь, а ты смотришь сверху и выбираешь, какая покрупнее - и острогой её! Сетями ловили краснопёрку, а налимов так вообще ловили вилками.

Ещё очень любили осенью ходить на заготовку кедровых орехов - "кедрача". За ним уходили в тайгу километров на пятнадцать-двадцать. Сейчас, наверное, таких пацанов, никуда не пускают одних, а мы в то время уходили на целую неделю. Выбирали место, строили шалаш, собирали дрова и жгли костёр, который нас не только грел, но и отпугивал диких животных. На следующий день мы с помощью специального устройства - длинной палки с чуркой на конце, оббивали шишки с деревьев. Потом чистили их с помощью специальной доски, похожей на ту, на которой женщины бельё стирают, только углубления побольше. Всё пропускали через сито, грузились и уходили домой. И ни разу не было такого, чтобы мы заблудились, хотя нам всем тогда было всего по 14-15 лет.

Но одним из самых опасных увлечений считалось лазанье по большим пещерам, которые находились километрах в десяти от нашей деревни. Мы сами еле-еле протискивались в них боком, бродили по залам, и помню, что однажды нашли там кости медведя, который залез внутрь и уже не смог выбраться обратно. Чтобы не потеряться у нас с собой всегда имелась длинная верёвка и факел. Возле скал водилось много змей, и мы делали костёр, выкуривали их из пещер, ловили расщеплёнными палками и бросали в огонь.

А зимой в выходные дни ходили в тайгу и на лыжах. Утром выходишь, в карман кладешь два сухаря, и только вечером возвращаешься назад. Однажды я так устал, что не смог дойти до дома всего несколько сотен метров и упал на снег. Хорошо, что в это время брат колол дрова, увидел меня, и помог дойти до избы.

Вообще я вам хочу сказать, что жили мы хоть и тяжело, но очень весело. Молодёжь выходила с гармошкой, и гуляли до самого утра, хотя уже утром выходили на работу. Когда спали и когда отдыхали, сам не понимаю. Но я помню, например, как мы ездили на острова заготавливать сено, потому что там росла очень сочная и ароматная трава. Садились в лодки, плыли по Енисею и всю дорогу девушки пели. И как пели! Я до сих пор помню эти песни…

Как Вы учились в школе?

Я учился очень хорошо, и особенно мне нравилась математика. Вообще у нас в семье все математики. Мои брат и сестра уже после войны даже преподавали её.

Как Вы узнали о начале войны?

Я шёл со своей учительницей, у которой дома имелся радиоприёмник, и как раз она мне и рассказала, что началась война. И я никогда не забуду тот высокий уровень патриотизма, как молодёжь хотела поскорее попасть на фронт, защищать Родину. Вообще все сибиряки очень рвались воевать, и я тоже несколько раз ходил в военкомат, но меня не брали, говорили, что моё время воевать ещё придёт.

Понимаете, сибиряки это такие люди, которые постоянно живут, преодолевая трудности, ведь растут они рядом не с чем-нибудь, а с самой Тайгой. И именно поэтому живут согласно закону: "Если пошли в тайгу вдвоём, то и вернуться должны вдвоём". У нас тем, кто бросил товарища, не могло быть оправдания, а вот в других местах не так. Я приведу пример. Не так давно мы с соседом пошли в лес за грибами, но через какое-то время он пропал. Я его звал, звал, а он не отзывается. Потом только я его нашёл: он домой собрался, меня бросил. А у сибиряков товарищество в крови.

Что изменилось с началом войны?

Стали больше работать, причем, к работе стали привлекать даже детей. И песен, о которых я уже рассказывал, стало не слышно на улицах, по вечерам царила тишина. Во-первых, все уставали, а во-вторых, всех мужиков призвали в армию, и в деревне остались одни старики да бабы. Помню, когда они уходили в армию, пели песню:

"Последний нонешинй денёчек,

Гуляю с вами я, друзья.

Я завтра утром, чуть светочек,

Расстанусь с вами я, друзья

Прощайте горы и долины,

Прощай, любимая семья".

А вскоре начала замечаться и нехватка продовольствия. Конечно, нас спасали личные огороды, на которых всегда хорошо родила картошка, да и другие овощи, но с мукой, например, появились перебои.

 

К Вам в деревню не присылали эвакуированных из других областей?

Да, я припоминаю, что к нам вскоре после начала войны прислали беженцев из Прибалтики. Только как-то странно с ними обошлись. Их привезли в большую долину за селом и оставили там, ничего не сказав.

Но наши местные люди, сибиряки, не оставили их в беде. Всей деревней собрались, и в первую очередь стали строить барак для жилья. А после того, как всем нашлось понемногу места, стали помогать строить отдельные дома для семей. Эвакуированные работали в колхозе, никакого разделения для них в работе не делали. А вот в соседнем с нами селе Орешном жили даже две немецкие семьи. Так с началом войны их никто не стал обижать, или скажем как-то издеваться. Более того, я сейчас вспоминаю, моя мать помогала им, давала молоко. Понимаете, в Сибирь ведь ещё со времён царя Гороха ссылали разных людей, и местные всегда им помогали. Вот даже сейчас, мой сосед, который во времена репрессий был выслан с семьёй в Челябинскую область, вспоминает, что им там жилось лучше, чем ему живётся сейчас у себя дома! Это ещё раз подтверждает мои слова о сибирском товариществе.

Вы не успели подружиться с кем-то из приехавших?

К сожалению, нет. Но у меня имелся фотоаппарат, я их часто фотографировал, и дарил на память карточки. Одно могу сказать абсолютно точно: никакого враждебного отношения к эвакуированным я не помню.

Как Вы попали на фронт?

В нашем классе училось 15 пацанов и когда 23 февраля 1943 года нас призвали в армию, то все наши девчонки-одноклассницы пришли провожать. Мама собрала мне котомку еды, попрощались, и на санях нас отвезли в Минусинск, где находилось автомобильное училище. Где-то месяца полтора мы пробыли там, а потом нас перевели в Рязань, и уже там мы окончили ускоренный курс командиров автомобильных взводов. Нам присвоили звания младших лейтенантов, и меня и ещё четверых ребят отправили на 3-й Украинский фронт.

На чем делался упор в обучении в училище?

Самое главное - автомобиль. Его устройство, управление, эксплуатация и ремонт. Но особенно мне запомнилась тактика и человек её преподававший по фамилии Певнев. К нему у курсантов было особое отношение. Расскажу такой случай. Как-то нам выдали новые шинели, из хорошего английского сукна. Мы ими очень гордились, щеголяли друг перед другом. Во время одного из занятий по тактике по легенде мы должны были взять высоту. А как раз прошёл дождь, грязь и слякоть. Но Певнев заставил нас залечь "под огнём противника" а затем, с криком "В атаку! Ура!" подняться на штурм высоты. Ох, и ругались же мы тогда! Мы про это даже песню сочинили, на мотив песни Утёсова "Ты одессит, Мишка".

А слова помните?

Не все, но что-то в памяти осталось.

"В далёком Минусинске

Зажили мы по-свински

Вот вечер наступает -

Пьянёхонек курсант.

Довольно пиво пили

И совесть позабыли

Из-за какой-то бабы

Вздыбился комендант.

И вот депеша прилетела:

"В Рязань, в училище угнать!"

Впервые плакать захотелось,

Но командир сказал:

Не унывать!

Широкие казармы,

Поникшие курсанты,

В колонну по четыре

Повзводно становись!

Учёба строевая,

Рябая постовая

И жизнь наша такая…

Глубокие речушки

Облазили как чушки,

Форсировать умели мы в полном боевом.

Как львы, высотки брали

И Певнева ругали

За то, что по-пластунски

Курсантов он гонял.

И вот закончилась учёба,

Курсанты начали гулять,

А старому ж не вспомнят,

А коль вспомнят

Скажут " Эх … твою мать"

И если лысый подполковник

Курсанта начал донимать,

Курсант наш не покажет виду,

А коль покажет - скажет:

"Эх…твою мать…"

 

А в каких условиях приходилось жить в училище?

Казарма была большая, с двухэтажными койками. Всю зиму она не отапливалась, но холода мы не чувствовали, потому что нас гоняли минимум по 12 часов подряд, и когда мы возвращались в казарму, то забирались в постель и сразу засыпали мёртвым сном. Очень внимательно заставляли следить за оружием, несмотря на то, что у нас на вооружении имелись лишь учебные винтовки. Я припоминаю случай, когда мы из-за такой вот винтовки чуть не лишились обеда. Как-то упражнялись в форсировании реки, а один из ребят не умел плавать, и надо же такому случиться - он оказался как раз в районе самого глубокого места. И когда он начал тонуть, его, конечно, вытащили, но только на построении в казарме выяснилось, что он утопил свою винтовку. Тогда вместо обеда нас всех отправили на её поиск, пришлось долго нырять, но всё же нашли ее. И только после того, как мы нашли эту винтовку, нас пустили на обед. Вот какое отношение тогда было даже не к боевому, а учебному оружию!

Как кормили?

Сносно, хотя я вспоминаю, что мой друг, Сашка Кривицкий, родом с Украины, никогда не наедался, и вечно ходил голодный, поэтому половину своей пайки хлеба я отдавал ему. Я же в отношении еды был совсем неприхотлив.

Как началась Ваша фронтовая жизнь?

Прежде чем приступить к своим обязанностям, мне пришлось пережить несколько неприятных ощущений, с войной никак не связанных. Как я уже сказал, на 3-й Украинский фронт отправили пять человек из нашего выпуска. И вот пока мы компанией добирались до фронта, съели весь сухой паёк, выданный в училище, и в Николаев приехали голодные как черти. Увидели сад с большими южными сливами, и объелись ими до отвала, из-за чего получили сильное расстройство желудка.

По прибытии на фронт я вступил в командование авторотой и начал колесить по фронтовым дорогам.

Я должен сказать, что мне очень повезло с моими водителями. Большинство из них были мужчины в возрасте, старше меня раза в два, и годились мне в отцы. Они были настолько понимающие мужики, что много говорить им не приходилось, всё, что им полагалось делать, выполняли чётко и в срок. По стойке "смирно" я их не ставил, они многому меня научили в жизни и отношения у нас сложились хорошие.

Чем занималась ваша авторота?

Нашей главной задачей являлось подвозить фронту всё необходимое: продовольствие, оружие, горючее, а обратно часто приходилось забирать раненых в госпиталь. Однажды меня спросили, приходилось ли возить с передовой мёртвых? Нет, никогда не возили, потому что их хоронили там же, где они погибали, либо вырывали ямы, либо складывали в траншеях. Но самое главное - бесперебойное обеспечение войск.

На каких автомобилях приходилось ездить?

За время войны я сменил множество машин: "ГАЗ", "ЗИС", "Форд", "Шевроле", "Студебеккер", "Додж". По мощности самый лучший из них - это, конечно, "Студебеккер", а по манёвренности - "Форд". Но если учитывать проходимость, то надо признать, что наши "ГАЗ" и "ЗИС" не так застревали в грязи, как грузовики иностранного производства.

Часто попадали под бомбёжки?

Помните известную песню: "Эх, путь-дорожка фронтовая, не страшна нам бомбёжка любая"? Это точно про нас, про фронтовых шофёров. Но только в жизни всё далеко не так легко, как в песне поется. Бомбёжка, скажу честно, не самая приятная штука. Первый раз я под нее попал где-то в районе Тирасполя, а последний налёт, который мне пришлось пережить, произошёл в Венгрии, недалеко от Дуная у города Дунэфельвард. Там вообще весь район был страшно разбит бомбами. В результате задержки у переправы выстроилась целая колонна машин, и когда движение возобновилось, вдоль колонны ходил генерал с палкой и кричал, чтобы никто не задерживался. Одна машина заглохла, её никак не могли завести, так прямо с моста и сбросили в воду.

Но проехали мост и тут же налетели "мессершмидты". Мы только успели съехать в кювет, когда на шоссе ударили разрывы. Я попал на фронт в то время, когда немецкие самолёты уже не гоняли за каждой машиной или человеком, у нас такое редко когда случалось. Лётчики теперь выбирали крупные цели: колонны, переправы, скопления войск. И если начинался налёт, тогда либо съезжай в кювет, если есть такая возможность, а нет - выбегай из машины и прячься. Скажу, что за время моего участия в войне я потерял шесть водителей, и все они погибли именно во время бомбёжки. На передовой мы находились недолго, отгрузились, загрузились - и вперёд, а вот во время пути случались потери.

Дорожно-транспортные происшествия случались?

Да, бывало, складывались опасные ситуации. Например, в Венгрии мы до отказа загрузились боеприпасами и везли их на передовую. А дорога круто спускалась вниз и резко поворачивала. И надо же, на таком опасном участке у нас отказали тормоза! Машина уже здорово разогналась, и тогда я подумал, что мы разобьемся. Но водитель попался опытный, он сумел проскочить между двух деревьев, не поворачивая, а потом несколько раз, сбрасывая скорость, проехал вперёд-назад по ложбинке, и мы остановились.

Какие города, пройденные на фронтовом пути, больше всего запомнились?

После Николаева мы проходили через Одессу, потом Тирасполь, Бендеры, Кишинёв, Измаил, Рени, румынские Тулчу, Плоешты, Бухарест. Вообще Румынию мне пришлось изъездить вдоль и поперёк, и могу сказать, что румыны - настоящие спекулянты, на редкость продажный народ. Представьте себе, например, что в Констанце, на улице, где расположился наш штаб, до нашего прихода действовало 33 (!) публичных дома. После нашего появления их, конечно, официально разогнали, но на самом деле они продолжали действовать. А хозяин квартиры, где я находился на постое, даже не стеснялся торговать своей женой…

Потом мы прошли через Болгарию. Там боёв практически не было, и население встречало нас тепло. Но так душевно, как в Югославии, в Белграде, нас больше не принимали нигде. Только воинская колонна входила в город, останавливалась, как сами сербы сразу же выставляли часового, а нас приглашали по домам. Накормят, напоят и с собой ещё дадут! Я на всю жизнь запомнил, как нас там встречали.

А вот самые тяжёлые воспоминания остались о боях в Венгрии, надо признать, что там немцы дрались особенно ожесточённо. Особенно мне запомнились бои за городок Сехешфехешвар на Дунае. Я помню, как когда немцы перешли в контрнаступление и прижали нас к Дунаю, то нам пришлось бросать склады с запчастями и поспешно отходить. Я прыгнул в последнюю отъезжавшую машину, и ребята затащили меня в кузов. Оказывается, тогда наши части потеряли все плацдармы, завоёванные возле Дуная и остался только наш. Командование приняло решение удерживать его. Утром подбросили войск и плацдарм остался за нами.

Потом были тяжёлые бои за Будапешт, где немцы тоже очень здорово оборонялись. Для усиления частей, стоявших против нас, с Западного фронта они перебросили ещё несколько дивизий. Враг планировал "искупать Толбухина в Дунае" - так гласила их пропаганда, и потери в тех боях за город мы понесли чрезвычайно тяжёлые. Мы привозили на передовую грузы, и точно знали, что обратно пустыми не поедем: машину полностью загрузят ранеными…

Не возникало ли у Вас ощущения, что Красная армия несёт слишком высокие потери в войне?

Солдат теряли много, это верно. Тогда была такая тактика - только вперёд. Говорить была ли она оправдана в полной мере, я не могу, об этом надо спрашивать у тех, кто воевал в передовых частях.

Расскажите, пожалуйста, как вас самого ранило?

Если быть совсем уж точным, то меня не ранило, а контузило. Произошло это во время форсирования Дуная недалеко от Белграда. Помню, шёл сильный мокрый снег, а мы переправлялись по понтонному мосту. Но немцы беспрестанно обстреливали нас, и вот один снарядов нашёл и меня. Я временно потерял зрение, два дня, пока лежал в медсанбате, ничего не видел, и потом меня отправили в Белград. Но как только зрение вернулось, я возвратился в часть, но с тех пор не расстаюсь с очками. Уже потом зрение стало сильно ухудшаться и в 1985 году мне пришлось сделать операцию на глазах. А сейчас я на левый глаз почти ничего не вижу.

В какое время года воевать тяжелее всего?

Очень тяжело приходилось, когда начиналась распутица. Никогда не забуду, как мы в Венгрии толкали машины по взгоркам. А бывало и так, что застревали по самые уши. Если поблизости оказывались наши солдаты, то они помогали вытаскивать машины: подкладывали под колёса ветки, деревья, всё, что попадалось под руку. А если передней машине удавалось выехать из грязи, то она потом на буксире вытаскивала остальных.

Во время войны у Вас не было ощущения, что Советский Союз может проиграть войну?

Нет, такого не было. И я думаю, что не только у меня, но и у всех наших людей, не было таких мыслей. Мы полностью верили в Победу.

Случались ли перебои с горючим?

Если честно, то я их не ощущал. Может, в начале войны такое случалось, но к концу нехватки дефицита горючего не чувствовалось. Бывало, только из рейса вернешься, а старшина тебе уже и путевой лист новый приготовил, и сухой паёк собрал, машину быстро заправили - и вперёд!

Но самое трудное - нехватка сна. Вы мне можете не верить, но за всю войну я не помню ни одного случая, когда бы нормально выспался. Спали в основном урывками. Когда едешь с водителем ещё ничего, можно дремать по очереди, а вот самому тяжело. И в такие моменты с водителями случались разные случаи. Как-то раз, например, мы с моим шофёром чуть не заехали к немцам на передовую. Мы двигались по дороге с выключенными фарами. Долго ехали, но слава богу потом решили заночевать до утра. Бросили плащ-палатки под кузов и завалились спать. А утром выяснилось, что мы ехали прямиком в лапы к немцам… До сих пор ясно помню, как в Венгрии в городке Пахш пришлось ночевать в разбитой типографии на полу. И очень часто случалось ночевать под машинами.

А у местного населения на ночлег останавливались?

Редко, особенно за границей. Там если остановился на ночь, то засыпаешь с винтовкой в руках, потому что для этого имелись основания. Например, венгры к нам очень зло относились. Помню, как-то в одном из сёл я услышал музыку и решили с товарищем зайти посмотреть, что там. Вошли во двор, где венгры танцевали свой народный танец "чардаш", но они на нас даже не взглянули, как будто нас и не было! Словно мы для них пустое место… Не любили они нас, это совершенно точно. Бывает, едешь, а они стоят все, в своих чёрных шляпах и демонстративно отворачиваются… К тому же в деревнях скрывалось много бежавших солдат венгерской и немецкой армий, на которых периодически устраивали облавы. Однажды нам даже пришлось от них отбиваться. Прорывавшиеся из окружения немецкие части обстреляли нашу колонну у одного венгерского городка. Нам пришлось занять оборону, и мне даже пришлось немного повоевать, стрелять из пистолета. Но вскоре подоспел наш стрелковый батальон и решил дело.

А однажды со мной произошёл такой забавный случай. Остановился как-то на ночь в венгерском селе, а до этого не спал почти трое суток. Поэтому мне едва хватило сил раздеться и лечь, и я сразу отключился как убитый. Но как стало светать, гляжу, а из-под одеяла выскакивает голая женщина, и вся в слезах! Видно она легла ко мне ещё ночью, ждала, что я начну оказывать ей знаки внимания, но мне тогда явно не до неё было, вот она и обиделась. Зато в последнее время стали говорить о том, что наша армия, перейдя границу, насиловала поголовно всех женщин. Но я же лично убедился в том, что они сами часто напрашивались на близость с нашими солдатами. К тому же от таких случайных связей много беды на фронте было.

Что именно вы имеете в виду?

Венерические заболевания. Например, могу рассказать вам такой случай. Когда мы стояли в Бухаресте, меня вызвал комбат и приказал забрать шофёров, которых мы оставили в Кишинёве для работы на мясокомбинате. И что вы думаете, я не привёз ни одного из них! Потому что всех отправили в госпиталь на лечение. Но один из них отозвал меня за машину, и показал, что с ним творилось. У него было три "тяги", т.е. целый букет венерических болезней. И многие офицеры тогда эту заразу хватали. У нас в то время даже такой анекдот ходил. "Муж и жена выходят на террасу. А весна, всё цветёт, птички с ветки на ветку перепархивают. Вот жена и размечталась:

- Была б я пташкой вольной, стала б песни распевать…

Муж ей:

- А чем бы ты клевать стала, … твою мать?"

А вам самому на фронте приходилось общаться с девушками?

С девушками на фронте я столкнулся сразу, как только оказался в должности командира автороты. Дело в том, что в моей роте водителем служила одна девушка. Так мои шофёры сразу попросили, чтобы в рейсы я отправлял её только с одним и тем же парнем, потому что они уже жили как муж и жена, и ездили вместе, и я не стал нарушать их союз.

Но лично я с девушками не очень общался на фронте. Ещё до войны, в школе, у меня была так называемая "первая любовь" - моя одноклассница Маша. Уже когда я учился в Минусинске, она часто приезжала ко мне навестить, провожала на фронт. Мы с ней переписывались очень долго, но вдруг уже после окончания войны она перестала мне писать. Тогда я написал сестре, чтобы узнать, в чём дело, и выяснилось, что Маша вышла замуж. Вот так закончилась моя первая любовь…

А, например, когда мы проходили через Болгарию, то я познакомился с одной болгарочкой. Мы успели подружиться, и на прощание она даже подарила мне свою фотокарточку.

И свою будущую жену я тоже встретил на войне. Когда в 1944 году мы проходили через Кишинёв, то я зашёл в дом № 49 по улице Садовой, попросил попить. И там я встретил симпатичную девушку Шуру, которая мне сразу очень понравилась. И когда я служил в Южной группе войск и приезжал в Кишинёв в командировки, то всякий раз заезжал к ней в гости. Долгое время переписывались, а в 1948 году сыграли небольшую свадьбу и прожили вместе шестьдесят лет. Что интересно: моя жена, младшая из трёх сестёр, вышла замуж за старшего лейтенанта. Её средняя сестра вышла замуж за майора, а старшая - за полковника танковых войск. Такие вот получились военные семьи!

Сёстры жены, вышедшие замуж за военных

 

На фронте вы часто получали письма?

Да, мне регулярно приходили "треугольники". Помимо Маши, с которой я переписывался, мне писала и моя сестра, которая тоже находилась на фронте. А из дому писала мать. В 1942 году у меня родилась сестричка, а отец к тому времени уже находился в армии, и матери пришлось одной справляться и с маленьким ребёнком, и с хозяйством. Чтобы хоть как-то помочь ей, я отправил домой свой офицерский продовольственный аттестат. На него они и жили.

Как вы встретили Победу?

Это произошло в Австрии. Что творилось в тот день описать невозможно, никакое кино не опишет той радости… Недалеко стоял госпиталь, там поставили столы, закуску, а из выпивки медики принесли спирт. А я в жизни его не пил! Но рядом со мной сидела капитан медицинской службы, которая объяснила мне, как надо пить. Сколько я тогда выпил, не помню, но захмелел здорово, и пришёл в себя только на следующий день. Совершенно ничего не помнил и узнал, что меня оттуда увел старшина, с которым мы жили в одной квартире. Но с тех пор я дал себе слово: никогда больше не пить спирт и не напиваться до такого состояния, и всю жизнь держу данное самому себе обещание.

А как на фронте обстояло дело с алкоголем?

На фронте иногда выдавали норму - сто граммов, но это случалось довольно редко, и всякий раз свою порцию я отдавал водителям, а сам не пил. Но злоупотреблений с их стороны я не помню. После рейсов да, они могли себе позволить выпить, но во время поездок - никогда.

Хотя я вспоминаю, что в Измаиле, где мы простояли около недели, произошел такой случай. В один из жарких дней один из моих водителей с таинственным видом позвал меня, обвёл вокруг машины, накрытой брезентом, и велел лезть в кузов. А там оказались пиво с варёными раками!

Как приходилось питаться на фронте?

Мы, водители, постоянно находились в разъездах, поэтому питаться на кухне доводилось нечасто. В основном питались сухим пайком, и помню, что за все время нам всего несколько раз пришлось есть у местных жителей. Тогда на столе стояла картошка, мясо, ребята где-то водку раздобыли…

А как проводили то немногое время, что оставалось на отдых?

За всё время на фронте я вспоминаю, что лишь однажды нам устроили концерт, по-моему, уже в Югославии. Запомнилось, что один артист играл на пиле. А так в основном отсыпались, но слишком долго залёживаться не давали. Техники всегда не хватало, а фронт требовал всегда новых и новых грузов.

С представителями каких национальностей приходилось вместе служить?

Тогда на это не особенно обращали внимание, главное, чтобы человеком был. Среди моих сослуживцев были и русские, и белорусы, и украинцы, в моей роте даже один татарин служил. Мой друг по училищу Сашка Кривицкий, например, еврей.

Какие у вас боевые награды?

У меня есть орден "Отечественной войны" II-й степени, медали "За боевые заслуги", "За взятие Будапешта" и "За Победу над Германией".

А за что вас наградили орденом?

Сейчас мне кажется, что все задания, которые я выполнял на фронте, были одинаковыми. Возил, возил и возил, за это нас и награждали.

С кем-то из бывших сослуживцев вы потом поддерживали связь?

После войны связи как-то потерялись, но однажды я встретил одного из своих ребят на вокзале. Я как раз ехал в Читу на практику, и вдруг вижу на перроне своего механика. Это был необычайной силы человек! Представьте себе, что своими огромными мускулистыми руками он один поднимал двигатель, такой силищей обладал. Ну, мы, конечно, взяли бутылку, посидели. Вот он единственный, кого я видел после войны. К другому своему боевому товарищу я собрался в гости сам. Приехал, а жена говорит, что его две недели назад как похоронили… У него ещё с войны осколки сидели, он лёг на операцию по их извлечению и умер.

А из одноклассников много ребят вернулось с фронта?

Из моих друзей вернулись немногие. Мой школьный друг, Безруков Николай, получил тяжёлое ранение, после которого вскоре скончался. Погиб Евдокомов Володя, воевавший на Ленинградском фронте, Долгушин Валера, сильный и мускулистый парень, Паша Петраченко тоже не вернулся…

(По данным ОБД Долгушин Валерий Даркович, 1925 г.р., сержант, погиб 1 мая 1945 года в Чехословакии и похоронен в Градиштенском районе в центре села Частков - прим. А.П.)

Как относились к трофеям?

Лично у меня, насколько я помню, имелись только часы швейцарского производства. Трофеями я не занимался. Уже после войны, во время службы в Южной группе войск, нам выдавали из трофейных запасов материю, простыни, что-то ещё. Вот эти вещи я отправлял домой, но здесь я подчёркиваю - нам их выдавали, сам я их не брал.

А кто-то из командиров трофеями излишне не увлекался?

Я припоминаю, как один из командиров автомобильных взводов, кстати, еврей по национальности, после взятия Будапешта "шастал" среди магазинов. Он собирал в первую очередь швейные иголки и золотые часы , а потом отсылал домой. У нас ведь тогда швейные иголки стоили дороже золота.

Какое впечатление на Вас произвела заграница? Не показалось, что там живут лучше, чем в СССР?

Самые приятные воспоминания остались от Югославии, там и люди хорошие, и живут хорошо. В Венгрии люди жили тоже неплохо. Что касается сравнений, то говоря о моей родине, я не могу сказать, что заграницей жили лучше. По крайней мере, до войны наша деревня жила очень зажиточно и богато.

Чем занимались после окончания войны?

Вы знаете, мне кажется, что после войны мы стали работать, пожалуй, даже еще больше, чем во время войны. Из стран-союзниц Германии мы вывозили всё, что полагалось нашей стране по репарациям. Возили день и ночь: оборудование, технику, другие грузы. Однажды даже пришлось перевозить что-то чрезвычайно секретное, завёрнутое в брезент, под охраной. Но нам строго-настрого приказали к грузу не прикасаться, и я так и не знаю, что тогда вёз.

После окончания перевозок грузов из Венгрии и Австрии меня отправили служить в Южную группу войск, штаб которой располагался в Констанце. Там я прослужил до марта 1948 года. Женился. Но военная служба меня мало привлекала, я хотел учиться и все писал и писал рапорты об увольнении в запас, но хода им не давали. В конце концов, меня вызвали в Москву, в управление кадров, и предложили на выбор три города, куда я могу отправиться на службу. Мои заявления о том, что я служить не хочу, не принимали в расчёт. Дали две недели на размышление. Тогда из предложенных мне вариантов я выбрал Красноярск, всё-таки родные места. Работал там преподавателем в школе автотракторных механиков, но стремление получить высшее образование не оставил и продолжал писать рапорты. Но начальник школы их всё время рвал и грозился посадить меня на гауптвахту, и только случай помог мне уволиться. Как-то к нам в школу приехал генерал, которому я прямо и сказал, что служить не хочу и прошу уволить меня в запас, и через полгода меня уволили.

Переехал в Кишинёв. Поступил сначала в техникум, а потом в институт, на заочное отделение. Работал и учился. У меня так в жизни получилось, что мы с сыном одновременно закончили учёбу - он в школе, а я в институте. Долгое время работал на заводе, потом стал экономистом, начальником отдела. В 1986 году вышел на пенсию.

У меня есть сын Виталий, внук Сергей и внучка Елена, и совсем недавно родилась правнучка.

Как вы относитесь к Сталину?

Я считаю, что Сталин сыграл большую роль в Великой Отечественной войне. Я хорошо помню, как ещё до моего призыва в армию, в первые годы войны, происходило перемещение промышленности в глубь страны. Как на голом месте возникали заводы, и сначала устанавливали станки, начинали выпуск продукции, и только потом сооружали стены и крышу. Его рука чувствовалась во всём этом, да и после войны жизнь тоже становилась лучше, снижались цены.

Как проводилась политработа в училище и на фронте?

Наша учёба была ускоренной, поэтому в основном мы изучали технику и военное дело. На политработу времени оставалось не так много, поэтому у нас проводили какие-то беседы, но они мне не запомнились.

На фронте та же история - постоянно в разъездах. Когда в часть приезжали, приходил политрук, рассказывал обстановку, вот и вся политработа.

Кто еще из вашей семьи принимал участие в войне?

Нас в семье было пятеро: старшая сестра Мария, я, брат Виктор, Светлана (она родилась в 1942 году) и брат Владимир (родился уже после войны). Отца призвали в армию в 1942 году, он служил во внутренних войсках сержантом. Затем на фронт ушла Мария, она была медсестрой. А после меня призвали в армию и Виктора, и ему не повезло больше всех. Он был 1927 г. р. и попал на фронт уже к концу войны, служил стрелком-радистом в штурмовой авиации. Во время одного из полётов их самолёт подбили, и ему пришлось прыгать с парашютом, но беда в том, что при приземлении он очень серьезно повредил себе позвоночник. Долго лечился, потом недолгое время служил водителем, а вскоре его комиссовали. Но болезнь прогрессировала, и вскоре после войны Витя скончался…

Что самое страшное пришлось увидеть за время войны?

Особенно мне запомнился концлагерь под Веной. Там в подвалах монастыря готовили диверсантов. Я спускался туда, но ничего не трогал - немцы оставляли нам "сюрпризы" в виде замаскированных мин. А рядом с монастырём находился барак. Я туда только заглянул и сразу отпрянул, такой оттуда шёл жуткий запах. Как там люди могли жить, я не представляю. Из этого барака тех, кого удавалось сманить на сторону немцев, переводили в монастырь для обучения диверсионному делу.

На фронте верили, что останетесь живым?

Если честно, я даже как-то об этом не думал. Понимаете, я тогда был молод, а молодые люди ещё не знают жизни, а потому не боятся смерти, вот какой парадокс.

Как относились к религии?

Я сам - убеждённый атеист, как и мой отец. Однако, в моей роте служило несколько человек, которые верили. Я видел, как они молились, но никогда не притеснял их за это. А под бомбёжкой у многих невольно вырывалось "Господи, Боже мой", так тут ничего не скажешь, такая обстановка.

Как вы живете сегодня?

Сейчас я уже пожилой человек и есть болезни, которые необходимо лечить. Но цены на медикаменты сегодня стали просто недоступными, поэтому я и себя и других лечу травами. Это меня ещё в детстве бабушка научила различать лечебные травы, учила рецептам их приготовления. И когда моя жена заболела, врачи сказали, что вылечить её невозможно, всё время теперь придётся принимать лекарства, а я её вылечил соком подорожника! Готовлю разные настойки, отвары, бальзамы из трав, которые сам и собираю. Каждый год, начиная с мая и заканчивая июлем, я провожу в лесах и полях, в поисках лечебных даров природы.

Часто война снится?

Да, иногда бывает. Снятся бомбёжки и многое другое, то, что навсегда осталось в памяти. Иногда, правда, когда смотрю на то, что происходит вокруг сейчас, в голову приходят мысли "За что же мы воевали? Неужели за это?". Но несмотря ни на что я всё же верю, что жизнь изменится к лучшему.

Интервью и лит.обработка:А. Петрович

Рекомендуем

Великая Отечественная война 1941-1945 гг.

Великая Отечественная до сих пор остается во многом "Неизвестной войной". Несмотря на большое количество книг об отдельных сражениях, самую кровопролитную войну в истории человечества нельзя осмыслить фрагментарно - только лишь охватив единым взглядом. Эта книга предоставляет такую возможность. Это не просто хроника боевых действий, начиная с 22 июня 1941 года и заканчивая победным маем 45-го и капитуляцией Японии, а грандиозная панорама, позволяющая разглядеть Великую Отечественную во...

«Из адов ад». А мы с тобой, брат, из пехоты...

«Война – ад. А пехота – из адов ад. Ведь на расстрел же идешь все время! Первым идешь!» Именно о таких книгах говорят: написано кровью. Такое не прочитаешь ни в одном романе, не увидишь в кино. Это – настоящая «окопная правда» Великой Отечественной. Настолько откровенно, так исповедально, пронзительно и достоверно о войне могут рассказать лишь ветераны…

Мы дрались на истребителях

ДВА БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ. Уникальная возможность увидеть Великую Отечественную из кабины истребителя. Откровенные интервью "сталинских соколов" - и тех, кто принял боевое крещение в первые дни войны (их выжили единицы), и тех, кто пришел на смену павшим. Вся правда о грандиозных воздушных сражениях на советско-германском фронте, бесценные подробности боевой работы и фронтового быта наших асов, сломавших хребет Люфтваффе.
Сколько килограммов терял летчик в каждом боевом...

Воспоминания

Показать Ещё

Комментарии

comments powered by Disqus