9232
Партизаны

Мокрицкая (Луштик) Ольга Ивановна

Я родилась 10 марта 1932 года в деревне Лахва Лунинецкого района Брестской области Белорусской ССР. Мои родители были обыкновенными крестьянами. Жили мы тогда под Польшей, дом стоял на хуторе. По-крестьянски пахали и сеяли. Во второй половине 1930-х годов в деревне появился учитель-поляк, Евгений Петрович. Он на нашем хуторе основал школу. Собирал в классах бедноту. Причем каждый день с утра нас кормили. В субботу обязательно давали хлеб с мармеладом. Это сильно запомнилось. Раньше мы такое лакомство в жизни не видели. С чаем ели. На какой-нибудь праздник давали подарки. Девочкам – ленты, а мальчишкам материал на рубашечку. У нас же все было полотняное в основном. Брат мне рассказывал, что Евгений Петрович был социалистом, поэтому хотел привить белорусам образование. У нас множество молодежи оставалось в 1930-е годы безграмотными. Некоторые мои сверстники вообще не ходили в школу, и не желали этого делать. Дома работа всем есть, а грамота ни к чему. Так наш учитель ходил по домам, разговаривал с родителями, те в итоге отпускали детей в школу.

Я окончила только первый класс. В сентябре 1939 года пришла Красная Армия. Легли спать в Польше, а проснулись в Советском Союзе. Никакого фронта не было, все прошло мирно. Пришли большевики. Папа взял меня с собой и повел смотреть, как по дороге сплошным потоком шли машины. Мы при поляках автомобилей вообще не видели. Чувства радости и гордости переполняли каждого.

Мне очень хорошо запомнился один факт. У нас в деревне всегда было очень туго со спичками. Тут же завезли их полными горами. Все побежали за ними. К коробочке каждому давали килограмм пшена в нагрузку. Завалили нас крупой. Большевики считали, что мы под польским гнетом умирали с голоду. Конечно, это преувеличение, у нас ведь все свое имелось, жили-то единолично, у каждого участок.

Я после освобождения пошла во второй класс. Евгений Петрович, к сожалению, ушел вместе с польскими войсками. Ходила на уроки в деревню Лахва. По-русски только знала, что польская «с» - это русская «с». И все. Зато арифметику сдала неплохо. Второй класс окончила. Потом война.

Накануне, когда брат Павел шли с поля домой с друзьями, то вдруг на совершенно чистом небе как молния сверкнула, и облако в виде винтовки с ремнем и штыком появилось. И оно потихоньку ушло. Ребята ночью родителям все рассказывали. Мама только причитала: «Господи, хоть бы не было войны!» Мой брат в субботу 21 июня 1941 года пошел на гулянку. Не знаю, сколько времени прошло, но отец никогда не ложился спать, пока дети не придут. Рано утром брат заходит в дом, говорит: «Татко, началась война!»

И все, мобилизация. Кругом шум и гам. Вскорости к нам пришли немцы. У нас их встретил один мужик, вышедший к обочине. После он пришел на сход и тихо сказал односельчанам, что немец не задержится надолго. Когда они наступали, жито лежало колосьями в другую сторону от немцев. Такова была верная крестьянская примета.

Быстро появились полицаи из местных. Ввели комендантский час. Он был особенно неудобен нам, молодежи, мы же привыкли бегать допоздна. Где-то задержался, после девяти вечера могли и стрелять в тебя. Ведь полицаи из своих, каждого знают. А такие оказались сволочи, что стреляли в детей.

Старший брат у меня сгинул на фронте, а Павел работал на рыбзаводе, и при приближении немцев открыл шлюзы. Выпустил всю рыбу в речку из прудов. Чтобы оккупантам не досталась. Столько карпов крупных там было. Дальше он стал вести подрывную деятельность. Индифферентных к политике тишком-нишком записали на работы в Германию, а оставшиеся стали организовывать подполье. Павел и его друг не поехали в Германию, а начали прятаться. Партизанский отряд только формировался зимой с 1941-го на 1942-й. И брата с товарищем свели с начальством. В отряде тогда было только шесть бойцов. Потом молодежь пошла, отряды разрастались. Сначала был отряд имени Сталина, потом его переименовали в отряд имени Калинина Сталинской бригады Брестского соединения.

В 1942-м мы с родителями находились дома. В сентябре в деревне Лахва произошло восстание евреев, когда их в гетто хотели расстрелять. Кое-кому удалось спастись. В лесу собрались уцелевшие, и комиссар предложил тем, кто хочет воевать и мстить, идти в отряд. Многие пошли.

В ноябре 1942-го к нам в дом вечером пришли соседи и рассказали, что надо уходить, потому что местные полицаи узнали, что брат не поехал в Германию, а находится в партизанах. Собрались нас арестовывать. Родители поросенка зарезали, на подводу все сложили, и уехали. Как только стемнело. Нам люди рано утром сносили молоко в дом, потому что он стоял посредине хутора, и отец отвозил бидоны в деревню к немцам. Только народ собрался, как полицаи пришли. Кричат: «Выходи!» И сразу поджигают дом, а потом снова кричат. Такова была их тактика: сжигать хату и вопить одновременно.

Попали в отряд. Тогда уже появились семейные отряды, но мы в них не оказались. Я была маленькой, но полезной. Сначала на кухне картошку чистила, позже, когда сделали санчасть, ухаживала за ранеными. Перевязки делала. Бинтов не хватало, поэтому рвали полотняные рубахи, из хорошего выбеленного полотна. Чем отмачивать жесткое полотно для перевязки? Жгли березовую кору, и эту золу настаивали в ведре с водой, после чего жидкость сливали, кипятили ее, и после в кипятке отмачивали полотно. В 1943 году сделали в лесу площадку, на которую стали прилетать самолеты, забиравшие тяжелораненых. Тогда пошли хорошие лекарства и бинты. Я с подружкой часто стирала использованные бинты от крови.

Самый страшный и трудный случай, которой мне довелось видеть в санчасти, это когда привезли девочку. Она на годик меньше меня, и у нее были отморожены ноги. Февраль 1943 года. Всю семью каратели расстреляли. И когда мы ее перевязывали, то на ногах мясо и хрящики отпадали. Это был крик. Это был ужас.

Отряд в 1943 году стал многочисленным. В него входило четыре роты. Мой брат стал командиром подрывной группы. Много евреев сражалось в отряде. Кто-то храбро бился, кто-то предпочитал при штабе находиться. Всякие люди, что белорусы, что русские, что евреи. Воевали как все. Но евреев отличала большая по сравнению со славянами грамотность. Пожилые евреи, лет под сорок или пятьдесят, могли радио отремонтировать и сводку Совинформбюро принять. И учили партизан, как передачу отправить. Все партизаны были одеты в гражданские вещи, никакой военной формы не было. Кто в лаптях, кто в сапогах ходил.

К нам в отряд переходили мадьяры и румыны. Особенно они пошли в леса после разгрома немецких войск под Сталинградом. У них шинели были отличной от немецкой расцветки. Ходили на задания и воевали бок о бок с нашими партизанами.

Появлялись и незнакомые люди. Однажды меня попросили провести по тропкам, в том числе и тайным, новоприбывшего. И сказали, но чтобы он близко ко мне не подходил, при этом надо ходить по камням. Он в пути много интересовался всем. Я все вопросы запоминала, но не отвечала. Мне приказали, что когда доведу его до поста, то в случае излишнего со стороны нового человека интереса обязательно должна назвать часовым любое число, которое мне взбредет в голову: «девять», «один» или «два». Там будут знать. Провокатором он не оказался, просто излишне любопытный. А это сразу наводило на подозрение.

Партизаны были вооружены первое время трофейным оружием, в основном небольшими мадьярскими карабинами Манлихера, взятыми где-то на складе. Потом пошли автоматы ППШ и ручные пулеметы Дегтярева. Много давали гранат. Все это привозили на самолетах.

Весной и летом 1943 года началась «рельсовая война». Однажды мимо нас шел большой состав, успевший пройти несколько станций. Был битком набит техникой и танками. И если бы он прошел еще одну станцию в районе базирования нашего отряда, то вся эта техника попала бы на фронт. Необходимо его остановить. В группу отправили одних добровольцев. Возглавил ее мой брат Павел. Среди бойцов оказался Ваня Целиков, которому не исполнилось и восемнадцати лет. Перед выходом всех предупредили, что остался последний шанс пустить под откос состав. По рассказам брата Павла, группа вышла в сильный снег. Они и под снегом шли. Выглядывали из-под сугробов. А охранялась железная дорога очень сильно. Немцы стояли повсюду с собаками. Вдруг группа увидела, что семафор подняли и поезд пошел. Партизаны рванулись туда, но паровоз уже начал прожекторами резать рельсы. Тогда вперед бросился Целиков, мой брат в панике ему крикнул: «Назад!» А он обернулся и ответил: «Товарищ командир, у тебя есть, кому плакать, а я один на свете, никого не осталось». Бросился прямо под состав, машинист увидел, что кто-то есть на рельсах. Засигналил. Часовые бегут к составу. И прямо у них на глазах Ваня подложил этот фугас, тут же раздался взрыв. Тело Целикова кубарем скатилось вниз. Состав пустили под откос.

Тем временем в партизанском отряде в ожидании результатов выхода группы было страшное напряжение. Люди стояли кучками. Отец о чем-то тихо говорил с мамой. От детей ничего не скроешь. Тревога витала над головами. Когда мы услышали далекий взрыв, то на небе появилась зарево. Комиссар поглядел на часы и уверенно произнес: «Ну, все. Теперь осталось только дождаться ребят». Все, кроме Вани, пришли. И брата моего нет. Ни среди убитых, ни среди пленных. Позже выяснилось: Павел, находившийся во время взрыва рядом с составом, получил сильную контузию. Как все успокоилось, он спокойно встал, перешел на другую сторону железной дороге и пошел себе куда-то. Совсем в другую сторону. Затвор автомата открыт, патрон болтается. Идет себе, навстречу попадаются играющиеся пацаны: кто на санках, кто на чем. Кричат ему: «Дядя партизан, не ходи дальше, там немцы!» Когда он узнал, какая впереди деревня, то только тут понял, насколько далеко зашел от отряда. Павел пришел в себя, зашел к знакомому партизанскому связному, отоспался там хорошенько, отправился в отряд. Мы же тем временем все плачем. К отряду вела широкая просека в лесу, а Павел петь любил. Взял бутылку с самогонкой в руки, и поет: «Кто с поллитрой по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадет!» Так он зашел в отряд. Все, конечно, кинулись его обнимать со словами: «Павлик живой! Павлик живой!»

Характерно другое: начальство представило Ваню Целикова к Герою Советского Союза. Посмертно. И что же вы думали, после войны всплыла совершенно другая фамилия. Якобы не Ванька взорвал тот состав. Этот человек там был в группе, но он и близко к эшелону не подходил. Мы, партизаны, были очень возмущены этим фактом, почему же не Ваньке дали Героя, а какому-то другому партизану. Начальство объясняло, мол, Целикову еще не было восемнадцати лет. Наградили погибшего мальчишку орденом Ленина. Теперь во всех книгах взорвал эшелон совсем другой человек. Пусть это останется на совести тех, кто написал в наградном листе открытую ложь.

Летом 1943 года начались массовые поджоги деревень за поддержку партизан. Немцы входили в населенные пункты, особенно расположенные близко к лесу, сгоняли людей в сараи и заживо сжигали. Или расстреливали. К нам в отряд как-то прибежало два мужика в нижней одежде. На дворе зима. За ними пришли женщина, села на снег, и руки на груди сложила, при этом качалась. Ни с кем не разговаривала, только качалась. Потом мужики немножко разговорились, как-то зашли к нам в землянку. Оказалось, что женщина бежала от карателей, а впереди ее дочка убегала. У девочки были большие косы. И когда разорвался снаряд, то осколок срезал косичку, а девочку убило. Женщина же держала в руках ту косу очень долго. Потом она немножко пришла в себя и ушла от нас на фронт. Решил стать снайпером. Сказала: «Я ни одну пулю мимо немцев не пропущу».

Однажды в отряд вернулась разведка и привела мальчика. Вся одежка на нем была в золе. Повсюду пятна крови. Сам он весь белый. И как мы возле него ни крутились, он не говорил. Потихоньку обмыли его. Командиры нам сказали от него не отходить, все время говорить с ним. И он все-таки заговорил. Мальчика звали Антек. Поляк. У нас в округе имелись польские села. Рассказал, что к ним приехали каратели расстреливать мирных жителей. Ночью выкопали яму, а утром стреляли. А мама ему сказала, что если будут стрелять, то ты за меня прячься и вместе со мной падай в землю. Получишь шанс выжить и убежать, когда уже никого не будет из карателей. Он так и сделал. Когда очнулся, то светила луна. Он оказался в объятиях мертвой матери. Как так их дом не догорел, то он спрятался в золу. Волосы побелели. Как Антек увидел в зеркальце свои волосы, то еще долго не разговаривал. Потом его увезли на самолете на Большую Землю, где он попал в Суворовское училище. В 1947 году я переходила через улицу в райцентре Лунинец, и вдруг навстречу попался суворовец высокого роста. Он ко мне подошел, снимает фуражку, встал на колени и начал говорить: «Олька! Олька!» Господи, это был Антек. Так он и остался белым.

Вскоре к весне 1944 года мы оказались в прифронтовой полосе. Немецких войск становилось все больше. Каратели вынуждали нас постоянно менять месторасположение отряда. Однажды мы выезжали из села и встретились с группой верховых из соседней деревни. Начальство прошло мимо нашей колонны и всех строго-настрого предупредило, чтобы не издавали ни звука, ни слова по-русски, потому что нам повстречались бандеровцы. Украинские националисты. Все тихо себя вели. Но кто-то все-таки что-то брякнул, и упашники начали кричать: «Это москали! Москали!» Начальство между собой уладило, мы избежали бойни. Разъехались в разные стороны.

Дальше соединились с Красной армией. Тепло на дворе было. Когда прорывались к линии фронта, на передовой все гудело. Шли постоянные бои. Страшное дело. Семь дней шли – по пути попадались одни сожженные деревни, где стояли одинокие дымоходы. Ни единой живой души.

После соединения с советскими войсками мы остались в тылу, затем вернулись в родную деревню после ее освобождения. Стали поднимать хозяйство. Павел остался в районе готовить призывников. 9 мая 1945 года все страшно радовались. Запомнила одного партизана, Борьку. Он сел на землю, руки положил на голову. Ему кричали: «Ты что не радуешься, ведь война закончилась?!» Тот ответил: «А куда мне теперь идти, у меня никого нет». Как сейчас помню его слова, ведь все кругом было побито оккупантами. Выжженные села и деревни.

После войны в районе активизировались «бульбаши». Местные националисты. Убили участкового. В 1948 году прислали председателя колхоза. Его тоже убили. Целыми семьями вырезали приезжих. Как-то к нам на хутор приехал инвалид, с ребеночком. И почему-то из этого дома никто долго не выходил. Когда зашли внутрь, то увидели, что бульбаши зарубали их обоих. Среди них наряду с идейными националистами было очень много бывших полицаев, кто не поехал с немцами, старост и других вражеских пособников. Они прятались в бескрайних белорусских лесах, где партизанами были подготовлены и землянки, и места для засад. Мой брат Павел руководил призывниками 1928 года рождения. Они прочесывали леса. Но всех не выловишь, лес есть лес. Брат так говорил: «С немцем легко было воевать, он добежал до болота, и остановился, дальше не пойдет, а полицай за тобой идет даже по брови в болотной воде. Предатели много творили». И действительно самыми страшными врагами партизан были эсесовцы и полицаи. Простой немецкий военный честно воевал.

После войны все стояло пожженное, отец пахал поле. Еды не хватало, хорошо хоть, что кто-то принес картошки, другие еще что-то. Мой крестный Андрей Барышин, партизанский связной, разделили свои продукты, и нам отдал ровно половину. Тем и спаслись. А когда взошли поля, то мы терли колосочки, руками выбивая оттуда зернышки, которые клали в рот. И мама радовалась: «Теперь мы с голоду не умрем». В 1948 году пошел колхоз. Стало полегче. В 1959 году с семьей переехали в крымское село Скворцово. Здесь работала в поле, на ферме. Вышла на заслуженную пенсию в 1986 году.

Интервью и лит.обработка:Ю.Трифонов

Рекомендуем

22 июня 1941 г. А было ли внезапное нападение?

Уникальная книжная коллекция "Память Победы. Люди, события, битвы", приуроченная к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне, адресована молодому поколению и всем интересующимся славным прошлым нашей страны. Выпуски серии рассказывают о знаменитых полководцах, крупнейших сражениях и различных фактах и явлениях Великой Отечественной войны. В доступной и занимательной форме рассказывается о сложнейшем и героическом периоде в истории нашей страны. Уникальные фотографии, рисунки и инфо...

Великая Отечественная война 1941-1945 гг.

Великая Отечественная до сих пор остается во многом "Неизвестной войной". Несмотря на большое количество книг об отдельных сражениях, самую кровопролитную войну в истории человечества нельзя осмыслить фрагментарно - только лишь охватив единым взглядом. Эта книга предоставляет такую возможность. Это не просто хроника боевых действий, начиная с 22 июня 1941 года и заканчивая победным маем 45-го и капитуляцией Японии, а грандиозная панорама, позволяющая разглядеть Великую Отечественную во...

Мы дрались против "Тигров". "Главное - выбить у них танки"!"

"Ствол длинный, жизнь короткая", "Двойной оклад - тройная смерть", "Прощай, Родина!" - всё это фронтовые прозвища артиллеристов орудий калибра 45, 57 и 76 мм, на которых возлагалась смертельно опасная задача: жечь немецкие танки. Каждый бой, каждый подбитый панцер стоили большой крови, а победа в поединке с гитлеровскими танковыми асами требовала колоссальной выдержки, отваги и мастерства. И до самого конца войны Панцерваффе, в том числе и грозные "Тигры",...

Воспоминания

Показать Ещё

Комментарии

comments powered by Disqus